Сначала разговор вертелся вокруг споудовского сервиза[72], с которого они только что ели десерт.

– Думаю, что мне не так уж долго осталось жить, – сказал Тимоти слабым, меланхоличным голосом. – И у нас с Мод нет детей, поэтому я думаю, что нам не стоит отягощать себя бессмысленными приобретениями. Но из сентиментальных соображений я бы хотел получить этот десертный сервиз. Я помню его в старые добрые времена – сейчас он, конечно, вышел из моды, и я понимаю, что десертные сервизы в наши дни мало кому нужны, но тем не менее… Я бы вполне удовлетворился этим сервизом и, может быть, застекленным шкафчиком в стиле буль[73] из Белого будуара.

– Вы слегка опоздали, дядюшка, – произнес Джордж с добродушной галантностью. – Еще утром я попросил Хелен записать сервиз за мной.

Тимоти побагровел:

– Записать?! Что значит «записать»? Что ты имеешь в виду? Еще ничего не решено. И потом, зачем тебе этот десертный сервиз? У тебя даже жены нет!

– Дело в том, что я собираю споудовский фарфор, а этот – его прекрасный образчик, – заявил Кроссфилд. – А вот со шкафчиком в Белом будуаре всё в порядке, дядюшка. Мне он не нужен, даже если вы мне за него приплатите.

Тимоти отмахнулся от шкафчика.

– Нет, ты послушай меня, юный Джордж! Нельзя себя так вести. Я старше тебя, и я единственный брат Ричарда, который еще жив. Этот сервиз – мой.

– А почему бы вам не взять сервиз из дрезденского фарфора, дядюшка? Это прекрасный набор, и я уверен, что у вас с ним тоже связана масса сентиментальных воспоминаний. В любом случае Споуд – мой. Кто рано встает, тому Бог подает.

– Ерунда, ничего подобного! – взорвался Тимоти.

– Прошу тебя, не расстраивай своего дядю, Джордж! – резко вмешалась в разговор Мод. – Это очень вредит его здоровью. Естественно, он получит Споуда, если уж так хочет! Право первого выбора принадлежит ему, а вы, молодежь, будете выбирать потом. Он же сказал, что был братом Ричарда, а ты – всего лишь племянник.

– И вот еще что, молодой человек! – Тимоти кипел от ярости. – Если б Ричард оставил нормальное завещание, все, что находится в этом доме, принадлежало бы мне по праву! Именно так эта собственность и должна была быть завещана, а если это не так, то у меня появляются сильные подозрения в ненадлежащем влиянии. Могу повторить еще раз – в ненадлежащем влиянии!

И Тимоти смерил своего племянника гневным взглядом.

– Нелепое завещание, – еще раз повторил он. – Совершенно абсурдное.

После этого старший Эбернети откинулся в кресле, положил руку на сердце и простонал:

– Как же мне плохо! Не найдется ли немного… бренди?

Мисс Гилкрист вскочила и через секунду вернулась с тонизирующим средством в небольшом бокале.

– Прошу вас, мистер Эбернети. И прошу вас, пожалуйста, не волнуйтесь вы так! Вы уверены, что вам не надо лечь?

– Не будьте дурой! – Тимоти проглотил бренди. – В постель? Ну уж нет – я буду защищать свои интересы!

– Право, Джордж, я очень удивлена, – заметила Мод. – То, что говорит твой дядя, – абсолютная правда. Его желания имеют приоритет. И если он хочет этот сервиз, то он его получит!

– Все это просто отвратительно, – сказала Сьюзан.

– Попридержи язык, девочка, – велел ей Тимоти.

Худощавый молодой человек, который сидел рядом со Сьюзан, поднял голову.

– Не смейте говорить с моей женой в таком тоне! – сказал он голосом, несколько более высоким, чем обычно, и привстал из кресла.

– Всё в порядке, Грег, – быстро сказала миссис Бэнкс. – Я не возражаю.

– Зато я возражаю, – отрезал ее муж.

– Думаю, Джордж, что с твоей стороны это будет красивый жест, если ты позволишь своему дяде взять сервиз себе, – заметила Хелен.

– Ни о каком «позволении» и речи нет! – продолжал кипятиться Тимоти.

– Ваше желание для меня – закон, тетя Хелен, – сказал Кроссфилд, слегка поклонившись миссис Лео. – Я отказываюсь от своих претензий.

– Ведь тебе он не так уж и нужен, правда? – спросила миссис Лео.

Молодой человек бросил на нее резкий взгляд, а потом ухмыльнулся:

– Проблема с вами, тетя Хелен, в том, что вы слишком умны. И видите больше, чем от вас требуется. Не волнуйтесь, дядя Тимоти, – Споуд ваш. Я просто пошутил.

– Ничего себе шуточки! – Мод Эбернети была возмущена. – У твоего дяди чуть не случился сердечный приступ!

– Да неужели? – весело сказал Джордж. – Дядюшка еще всех нас переживет. Он, как говорится, гнется, но не ломается.

Тимоти мрачно подался вперед.

– Теперь я не удивляюсь, – сказал он, – что Ричард разочаровался в тебе.

– Что вы сказали? – Улыбка исчезла с лица Кроссфилда.

– Ведь ты же приехал сюда после смерти Мортимера в надежде занять его место, ожидая, что Ричард сделает тебя своим наследником, правильно? – продолжил его дядя. – Но мой бедный брат очень быстро тебя раскусил. Он понял, куда уйдут его денежки, если ты получишь контроль над ними. Лошади, азартные игры, Монте-Карло, иностранные казино, а может быть, и что-то похуже… Он ведь подозревал, что ты парень не совсем честный, не так ли?

– Вам стоило бы лучше обдумывать то, что вы говорите, – тихо произнес Джордж, у которого с обеих сторон от носа появились два белых пятна.

– Я плохо себя чувствовал и не смог приехать на похороны, – медленно произнес Тимоти. – Но Мод передала мне слова Коры. Кора всегда была дурой, но на этот раз в ее словах что-то есть! И если это так, то я знаю, кого надо подозревать в первую очередь…

– Тимоти! – поднялась на ноги Мод, спокойная, непоколебимая, как скала, образец здравого смысла. – У тебя был очень тяжелый вечер, а тебе надо думать о своем здоровье. Я не могу позволить тебе снова заболеть. Пойдем, примешь успокоительное – и в постельку. Хелен, мы с Тимоти возьмем себе на память о Ричарде споудовский сервиз и шкафчик в стиле буль. Как я понимаю, никто не возражает?

Она внимательно оглядела собравшуюся компанию. Никто не произнес ни слова, и Мод покинула комнату, поддерживая мужа под локоть. От помощи мисс Гилкрист, которая попыталась пристроиться к ним у двери, она отмахнулась.

После того как они удалились, Джордж заговорил:

– Femme formidable![74] Лучше тетю Мод не опишешь. Я бы не хотел оказаться у нее на пути.

Мисс Гилкрист, чувствуя себя не в своей тарелке, снова села и пробормотала:

– Миссис Эбернети – такая добрая хозяйка…

На это никто не обратил внимания.

– Знаете, а мне все это даже нравится, – внезапно рассмеявшись, сказал Майкл Шайн. – Прямо-таки сцена из «Наследства Войси»… Кстати, мы с Розамундой хотели бы взять малахитовый столик из гостиной.

– Только не столик! – воскликнула Сьюзан. – Я сама его хочу.

– Опять начинается, – простонал Джордж, закатывая глаза.

– Думаю, нам не стоит спорить из-за него, – сказала миссис Бэнкс. – Он нужен мне для моего нового косметического салона. Просто как цветовое пятно – я поставлю на него большой букет восковых цветов. Это будет смотреться просто восхитительно. Восковые цветы найти не очень сложно, а вот малахитовых столиков не так уж и много.

– Но, милая, – сказала миссис Шайн, – именно поэтому он нам и нужен. Для новой постановки. Как ты и сказала – цветовое пятно, совершенно очаровательное. А на нем или восковые цветы, или чучела певчих птиц. Именно то, что надо.

– Я тебя хорошо понимаю, Розамунда, – согласилась с ней Сьюзан, – но не думаю, что тебе он нужнее, чем мне. На сцене всегда можно поставить столик, раскрашенный под малахит, – все равно никто не заметит разницы. А вот в салоне нужна только настоящая вещь.

– Дамы, дамы! – произнес Джордж. – А что, если прибегнуть к жребию? Давайте бросим монетку. Или раскинем карты… Подойдет все, лишь бы избежать шума вокруг этого столика.