1930–1931 Каспийское море. Волга. Ленинград Пулеметчики 1 Багрового солнца над нами шары, под нами стоит лебеда, в кожухе, мутная от жары, перевернулась вода. Надвое мир разделяет щит, ленты — одна за другой… Пуля стонет, пуля трещит, пуля пошла дугой. Снова во вражеские ряды пуля идет, рыча, — если не будет у нас воды, воду заменит моча. Булькая, прыгая и звеня, бей, пулемет, пока — вся кавалерия на ко-ня… Пехота уже у штыка. Все попадания наши верны в сумрак, в позор земной — красное знамя моей страны плавает надо мной. Нашу разрезать хотят страну, высосать всю до дна — сохнет, затоптанная, она — сердце мое в плену. В наши леса идет напролом лезвие топора — колониальных дел мастера двигают топором. Желтый сапог оккупанта тяжел, шаг непомерно быстр, синь подбородок, зуб — желт, штык, револьвер, хлыст… 2 Слушай, Англия, Франция, слушай, нам не надо вашей земли, но сегодня (на всякий случай) припасли мы команду: — Пли… И в краях, зеленых, отчих, посмотрев вперед, заправляет пулеметчик ленту в пулемет. Снова жилы у нас распухли, снова ядрами кулаки — если вы на Союз Республик ваши двигаете полки. Переломаны ваши древки, все останутся гнить в пыли — не получите нашей нефти, нашей жирной и потной земли. Есть еще запрещенная зона — наши фабрики, наш покой… Наземь выплеснете знамена вашей собственною рукой. 3 Солнце висит, стучит лебеда — кончена песня моя: в кожухе не пересохла вода, ленты лежит змея. И в краях зеленых, отчих, посмотрев вперед, заправляет пулеметчик ленту в пулемет. <1931>
Рассказ моего товарища 1 Выхожу на улицу — рваною тучей, лиловатым небом, комьями огня, наказаньем-скукою и звездой падучей встретила полночная природа меня. Поднял воротник, надвинул на лоб кепи, папиросу в зубы — шагаю, пою… Вижу — развалились голубые степи, конница в засаде, пехота в бою. Командира роты разрывает к черту, пронимает стужей, а жары — пуды. Моему коню слепая пуля в морду, падают подносчики патронов и воды. Милая мама, горячее дело. Чувствую — застукают меня на этот раз: рухну я, порубан, вытяну тело, выкачу тяжелый полированный глаз. Пусть меня покончат — главная обида, что, сопровождаемые жирной луной, сохлые звезды ужасного вида тоже, как шрапнели, рвутся надо мной. И темнеет сразу — только их и видели — в темноте кудрявые чахнут ковыли, щелкают кузнечики, где-то победители, как подругу, под руку песню повели. 2 Вот жарища адова, жарь, моя, Красная… Ать, два… Армия. Пулеметчики-чики, бомбометчики-чики, все молодчики-чики начеку. Всыпали, как ангелу, господину Врангелю, выдали полпорции Колчаку. Потихоньку в уголки Смылись белые полки, генералы-сволочи лязгают по-волчьи. А кругом по округу стон стоит — мы идем по окрику: — …Стой— — …Стой… И подохли, уськая (песенке привал), армия французская, русский генерал. Как победа близкая, власть Советская — русская, английская и немецкая. Вот жарища адова, жарь, моя, Красная… Ать, два… Армия. 3 |
