— Со времени последней нашей встречи я не слал вам вестей. А сегодня были у меня кое-какие дела, ходил я в западную часть столицы. Заодно вот зашёл к вам узнать о вашем здоровье. А ещё по дороге кто-то дал мне вот эти цветы мака, — может быть, вас они развлекут.

С такими словами он протянул Иккю два маковых цветка, и преподобный был глубоко тронут, приветствовал его с изысканной вежливостью, и, когда принимал цветы, почему-то один из них тут же осыпался. Человек, который принёс их, раздосадовался:

— Цветы мака, хоть и вправду красивы, но нет в них дружелюбия…

Преподобный же сказал:

— Что вы, как раз в том и проявилась суть цветка! — и сложил:

Так он восхищался цветком много раз, и гость его радовался вместе с ним, отдал ему и второй цветок.

— Ни с каким цветком не сравнится услышанное от вас поучение, буду гордиться, что услышал его!

Говорили они о разном, и тот человек спросил:

— Мудростью и прозорливостью преподобный превосходит всех в мире, удивительны эти ваши качества. Что же помогает вам так прозревать и понимать всё?

— Освещают всё солнце, огонь, сердце и глаза, — отвечал Иккю.

Тот человек заинтересовался и подумал: «Действительно, ничего не упустил, перечислив эти четыре вещи. Удивительно точный ответ. Что бы ещё такого спросить?» — и тут под руку ему подвернулись палочки для перекладывания угля в жаровне. Он взял одну и постучал по краю чайной чашки:

— Звук издаёт палочка или чашка? — спросил он.

— А что раньше, стук или звук? — спросил Иккю.

Тот человек не нашёлся, что сказать в ответ. Увидев находчивость Иккю, с восхищением думал о нём как о редком в этом мире монахе и, говорят, потом всю жизнь заходил к нему, помышляя лишь об Учении.

С тех пор как садовники земли Ямато, где растёт тысяча вишнёвых деревьев[323], переселились в столицу, в память о прошлой славе местности «Тысячи вишен» стали сажать удивительные деревья, глаза не уставали любоваться красотой их цветов, а в особенности прекрасна была сакура на Восточной горе, в квартале Гион, в храме Киёмидзу, потому так и кишели там каждый день толпы богатых и бедных людей, собиравшихся полюбоваться цветами. Иккю тоже покинул Мурасакино у Западной горы, пришёл в Симогавара и ходил просто так, там и здесь, когда заметил человека, не особенно бедно одетого, который бродил с нехорошим выражением глаз, протискиваясь через толпу. Иккю заинтересовался, что же он делает, а тот высматривал, у кого что в рукаве и за пазухой, и, если выпадал удобный случай, пытался добраться до кошельков. Преподобный, рассмотрев, что он делает, подумал: «Да ведь он из тех дельцов, которые получают деньги, не вкладывая ни гроша, — их называют полуденными коршунами![324] Насколько по нему видно, он из обычных людей и не особо нуждается, нехорошо это. Хотелось бы его как-то усовестить, да если сказать ему что-то в такой толпе, а кто-то услышит, то, наоборот, возненавидит он меня. Так что напишу-ка ему стихи, мало ли что бывает, — может, от них пробудится добродетель в его душе и станет основой для просветления!»

Тут же из-за пазухи достал он кисть для письма, написал стихотворение, пихнул его в рукав тому парню и ушёл. Тот удивился, отошёл в сторонку и украдкой развернул. Там было написано:

Того человека уже утомила его бродячая жизнь, и душой он, наверное, отличался от прочих. Читая и перечитывая стихи раз за разом, всё большим почтением проникался он к тому, кто это написал. С того и началось его пробуждение, познала стыд его душа, и стал он разыскивать и расспрашивать повсюду о том монахе, искал везде, где тот проходил, и в конце концов пришёл в Мурасакино к преподобному Иккю. Понял он, кто это был, и исполнился ещё большим почтением, пал ниц во дворе перед кельей Иккю и повинился в прошлых грехах.

— Молю вас, примите меня в ученики, остригите мне волосы и прочтите поучение. Если позволено будет мне подметать ваш двор, подносить плоды и воду Будде и трудиться над собой, разве откажусь я! — так упорно просил он, и преподобный, сочувствуя ему, сказал:

— Есть избитое выражение «Кто силён в грехе, тот силён и в добрых делах» — это о тебе. Если не передумаешь, возьму тебя в ученики.

Потом тот человек постригся в монахи, была ему оказана честь стать учеником Иккю. Потом он, обладавший искренним сердцем, следуя наставлениям Иккю, стал известным монахом. Учитель Закона Тонку — это и был тот самый вор, вступивший на путь и ставший дзэнским монахом.

^{Иккю заметил человека, не особенно бедно одетого, который высматривал, у кого что в рукаве и за пазухой, и пытался добраться до кошельков.}

Иккю, чтобы взглянуть на восточные земли, «с весенним туманом покинув столицу, пока не подули осенние ветры»[326], в конце шестой луны возвращался в столицу. На переправе Тэнрю в местности Хамамацу в земле Тотоми осмотрел он место, называемое Микатагахара[327], а пока там ходил, уж и день прошёл, стал он думать, куда бы попроситься на ночлег, хоть и в самую бедную хижину. В бедной местности Катаокахара среди вязов и мелий стояло четыре-пять людских жилищ. Иккю, немало времени путешествовавший, возрадовался, пошёл на свет и, подойдя к дому, попросил:

— Не дадите ли переночевать странствующему монаху?

В том доме хозяин в уголке отбивал солому и делал обувь[328], а женщина, вероятно, жена, что-то толкла в ступке, и сказала равнодушно:

— Здесь нет ночлега для путников. Через один ри с небольшим будет станция Хамамацу, ступайте туда.

Хозяин же говорил:

— Да ладно, если монах, то можно и переночевать, хоть и в нашем бедном доме.

Иккю сказал:

— Бедности я не страшусь. А Хамамацу хоть и недалеко, да уже смеркается, и ноги устали, так что остановлюсь у вас! — ввалился к ним в дом, и тогда хозяева поспешили протереть циновки от пыли, вскипятить воды и угостить путника чаем. Иккю расслабился, отдохнул от дневной жары и уже клевал носом, когда услышал плач, доносившийся из соседнего дома. Преподобный спросил у хозяина:

— Что это там?

— Да вот, как раз сегодня перед закатом умер у них муж, теперь жена и дети в великом горе, — рассказал он. Тогда преподобный сказал:

— Что же, говорят, что даже тех, кто всего лишь остановились на ночлег под сенью одного дерева, связывают узы кармы прошлых рождений. Я должен к ним пойти и провести буддийские обряды!