— Так эм… В чем проблема?

— Капитан, простите, но вы сейчас смеетесь? — приподнял одну бровь парень, но, прежде чем Дрейк успел забить тревогу, перебирая возможные варианты шуток, которые он мог сказать, Дрог продолжил: — Это же Бил! Ему хоть прямо скажи, хоть вскользь. Он продолжает хлопать своими красивыми глазами и улыбаться!

Брюнет чуть было на крик не сорвался ближе к концу, и тяжело задышал, так что Лоуренс понял — Дрог давно хотел высказаться.

— Бил — это… Да, — Дрейк не мог разобраться с собственными думами насчет влюбленности двух своих лучших людей в одно рыжеволосое чудо и просто цокнул языком, в принципе, соглашаясь с мнением Дрога насчет взаимопонимания в общении с Билом.

— Вот именно, капитан! Вы же меня… Ну, даже если нас с Кротом, понимаете! Это… невозможно. И так хватает того, что мы все трое — парни. А тут он еще со своим этим взглядом побитого ягненка перед волками: мы поцеловались, но я ничего не понял!..

Дрейку было впору хвататься за сердце, но он лишь слабо застонал. Дрог понял ситуацию по-своему:

— Да, я согласен, капитан — это нелепо так себя вести. Особенно после второго поцелуя!

Лоуренс мысленно себя закопал, нахмурившись, и впервые, наверное, за всю свою сознательную жизнь, после смерти отца, чуть было не заплакал.

— А ты пробовал… — подал голос мужчина, поняв, что если он не даст какой-нибудь совет Дрогу, то тот никогда не замолчит и дальше будет терзать его душу. — Пробовал напрямик?

— В смысле?

— Сказать Билу о своих чувствах в лицо, — предположил Лоуренс, но, не встретив должного энтузиазма со стороны Дрога, добавил: — Конечно, выделив, что это не братская или дружественная любовь…

— Я не думал о том, что он мог по-своему принять наше с Кротом признание, — задумчиво проговорил парень, приподнимаясь, и его лицо вмиг озарилось улыбкой. — Спасибо, капитан. Вы очень помогли.

Долго еще после этой встречи Дрейк не мог успокоиться. Он все размышлял и размышлял, прокручивая слова парня о поцелуе… И картинка мира никак не складывалась воедино.

Когда на небосклоне появилась мистическая луна, сверкая в звездном дуэте, Лоуренс решил пройтись по палубе, подышать свежим воздухом, искренне надеясь, что сегодня он более ни с кем не встретится.

Только выйдя на главный борт «Подкидыша» Дрейк замер, прячась за коробки с вещами, радуясь тому, что его никто не заметил, и благословляя луну за неяркость ее голубого сияния.

В кругу из-под бочек и прочего хлама сидели Питер, Бэсфорд, Бил, Касьян и Виктория. И о чем-то шептались. Лоуренс первые пару мгновений не хотел подслушивать, но атмосфера располагала, и стоило ему только уловить суть разговора, как он тут же решил остаться в своем тайнике до последних слов:

— Вик, ты серьезно, что ли, ушел из своего родного города в пиратство только из-за этого? — удивился Питер.

— Нет, а, по-твоему, это недостаточная причина? Я просто хочу быть как богатые вельможи… Хочу делать все, что вздумается! Деньги дают власть, — пожала плечами девушка.

— Это неправильное мнение, Виктор, — отрицательно мотнул головой Бэсфорд. Он сложил руки на груди и передал право объяснить свою точку зрения Питеру.

— Бэс прав как никогда. Вик, ты хоть раз видел богача, который делает то, что хочет? Чаще всего это старые надменные личности, которые уже совсем спятили и потеряли любое уважение к себе. Потому что даже те, кому вроде незачем переживать, и родители не стоят над их душами, должны вести себя согласно этикета.

— Но ведь у них власть, все возможности, которых нет у бедных…

— Это все ерунда, — слабо усмехнулся на это Касьян.

— Да, — согласился со словами альбиноса Питер, тяжело выдохнув, и в тоне его голоса чувствовалась вся та боль, что он успел перенести за все восемнадцать лет. — Понимаешь… Нет смысла в возможностях, когда у тебя нет шанса их использовать. Нельзя общаться с теми, с кем хочешь, поступать так, как не велит общество. В конце концов, любить того, кого хочешь!.. Это то же самое, что видеть леденец, чувствовать, как монеты оттягивают карман, но… Купить его нельзя.

Юноша замолчал, а Дрейк весь сжался внутри от одной лишь мысли о тех днях, когда этот веселый монстр грустил, находясь в четырех стенах дома своих родителей. Мужчина практически увидел перед своим взором, как Питер сидит в собственной комнате, читая или просто лежа в постели, потому что использовать его неуемную фантазию и энергию молодости нельзя — не полагается. Любой смех — под запретом. Лишний взгляд — и меньше прогулок по двору. Неверное слово — и запереть ребенка на пару недель, чтобы неповадно было…

Даже родные деревянные стены корабля казались Дрейку меньшей тюрьмой. Тут все же есть простор в том, куда плыть, пускай и каждый день пират засыпает в одном и том же месте — в своей каюте.

— Как-то невесело, — осторожно заметила Виктория, взглянув на Питера из-под светлой челки. — Но откуда ты знаешь обо всем этом, Питер? Ты так говоришь, словно бы на своей шкуре ощутил все «прелести» богатой жизни.

Дрейк напряг слух, полностью сосредоточившись на тишине, что воцарилась между корсарами-полуночниками. Мужчину очень волновал ответ Питера…

— Я… — начал было юноша, но в какой-то момент передумал отвечать. — Просто знаю. Это не так важно. К тому же со мной согласны все, кроме тебя.

Виктория надула свои аккуратные губки и произнесла:

— Это все теперь мне кажется не таким уж и реальным. Богачи все равно держат в руках весь мир.

— Ага, а их держит сам мир, — улыбка появилась на лице Питера ровно на пару мгновений. — Слушай, Вик, то, что я тебе говорю — правда. Мне незачем тебя обманывать. И к тому же мы все еще считаемся детьми — как среди класса дворян, так и слуг. Только у пиратов в восемнадцать лет мы уже свободные люди.