— Ясно. Значит, ее высечь, а тебя лишить еды до вечера, — капитан быстро оглядел монстра с головы до ног. — Хотя ты без еды улетишь в океан.

— Это точно, — усмехнулся на это Питер, продолжая наглым образом наслаждаться близостью Дрейка, так что мужчине пришлось его отпустить.

— Девчонку, определенно, стоит выпороть за такое. Мы бы могли оставить ее в Порт–Ройале, но плыть обратно без объяснений или оставить в другом месте… — Лоуренс стал вышагивать взад–вперед, размышляя.

— Предлагаю оставить. Она не никчемна, просто остальным не стоит знать, что на борту есть девушка.

— Что, настолько тебе она понравилась?

— А вы ревнуете, капитан? — вмиг расплылся в злорадной улыбке Питер. — Не ревнуйте, вы мне нравитесь куда больше.

Лоуренс невольно отпрянул, но быстро попытался вернуться в прежнее настроение:

— И что? Если команда узнает, или девчонка себя сдаст, я вкушу еще ту ложку дегтя. Пиратские корабли не выносят девушек, да и еще не в роли рабов.

— Обещаю, все будет нормально, — Питер легонько прикоснулся к щеке капитана, ласково взирая на мужчину. — Не переживайте так, капитан.

— Руку убери, — зашипел на юношу Дрейк, все же разомлев от такого отношения к себе. — Думаю, проще будет ее оставить. Но нужна отдельная комната. Этим ты тогда займешься, а вечером, когда все закончишь — ко мне, будешь объясняться. И свою «Венди» захвати.

Последнюю строчку Лоуренс добавил уже уходя, когда спиной почувствовал на себе ликующий взгляд Питера.

— Вы тоже прочувствовали эту сказку, капитан Крюк? — услышал мужчина игривый голос Питера и смог успокоиться разве что когда представил себе монстра в своей полноправной власти.

Образ умирающего от удушения Питера быстро сменился на совершенно другой, и Дрейк постарался отогнать лишние мысли, подумав о спелых яблоках. Он понадеялся, что те еще остались.

Зря. Бил все умял. Или уверял в этом, пряча остатки где—то у себя...

18. Растраченный шанс

— Тебе придется быть наравне с мужчинами, чтобы те не заподозрили, что на корабле девушка, — отчетливо проговорил Дрейк, в который раз вдалбливая серьезность ситуации в юные умы молодежи. — Тебя и так выделили из общей толпы…

— В смысле? — заморгала девушка.

«И как только эта простая истина об ее поле не открылась передо мной прежде? Ведь она даже не пытается скрыть свою женственность!» — мысленно разозлился капитан, но виду не подал, а даже достаточно лучезарно улыбнулся своему корсару.

Последние два часа прошли для Лоуренса необычно, потому что Питер вел себя предельно тихо, находясь в каюте капитана. Мальчик боялся лишнее слово сказать и, только переступив порог, потупил взор, внутренне сжавшись. От одного такого невинного вида Питера Дрейку хотелось прижать юношу к своей груди и… После первого пункта мысли у капитана путались, как и показания Виктории, которая пыталась объясниться за свой поступок перед Лоуренсом, но у нее ничего не выходило.

— Я выделил для тебя отдельную комнату. Так что, как ты думаешь, для остальных, живущих в общей спальне, ты не будешь особенной? — сарказм так и плескался в каждом слове Дрейка. Мужчина чувствовал острую необходимость в слезах Виктории. Ему очень хотелось, чтобы на ее бледном лице появилось расстроенное выражение и прозрачные кристаллики полились из глаз. А еще Лоуренс желал, чтобы Питер подал голос и перестал буравить пустым взглядом единственный стол в комнате.

— Но… — попыталась возразить Виктория, подавшись вперед.

— Это даже не обсуждается. Мне еще не хватает парочку своих людей вздернуть за изнасилование малолетки… — заметил капитан, хмурясь. Его все больше выводила эта малышка «Венди».

— Я достаточно взрослая! — воскликнула девушка, которую по какому–то странному стечению обстоятельств больше волновало то, что ее посчитали ребенком.

Питер не выдержал и хихикнул себе в ладонь.

— То есть остальное тебя не волнует? — все же удивился Дрейк, ужасаясь самой мысли, что проскальзывала в этом ответе Виктории. — В любом случае тебе стоит больше работать над собой, чтобы не казаться «леди в беде».

— Я никогда и не была леди, — фыркнула та на это, сложив руки на груди. Разве что губки свои красивые не надула для завершения картины маслом.

Конечно, если бы Лоуренс закрыл глаза на то, что Виктория полностью забрала все внимание Питера, и абстрагировался, то девчушка открылась для него с новой стороны. Потому что ее характер представлял собой забавное слияние невинности и дерзости. Своенравная, со своими принципами и постулатами, далеко не такая острая на язычок, как тот же Питер (скорее наоборот), но при этом восторженная до всего нового, она представляла собой интересный объект для изучения. На нее просто было даже приятно смотреть: яркая, хотя некоторая забитость чувствовалась в том, как девчушка держалась в обществе незнакомых людей, с ясными серыми глазами. Было в ней нечто притягательное и неясное.

Только-только раскрывающий свои алые лепестки цветок. И пока даже не ясно, какой именно. Смесь розы с полевой гвоздикой? Ландыш или что еще? В этом есть своя невесомая прелесть… Следить за тем, как медленно расцветает нечто поистине прекрасное! Как строится, кирпичик за кирпичиком, несокрушимый характер.

— Куда важнее, малышка, — разозлился Лоуренс и встал со своего места, чтобы взглянуть на девушку сверху вниз, та сразу же сжалась в комок нервов, — чтобы никто более, кроме нас троих, не узнал, что ты не парень. Единственная, кто может быть женского пола на «Ласточке» — это сама «Ласточка». Ясно?

— Да… Конечно, — кивнула Виктория, потирая собственное плечо, словно бы ей стало холодно лишь от одного взора голубых глаз капитана. — Я не предам ваше доверие. Больше…

— Вот и отлично. А пока возвращайся к своим непосредственным обязанностям и, — Дрейк на мгновение замолчал, — сходи, покушай. Джек переживает. Не заставляй его более нервничать по утрам. Он нужен нам спокойный.