Всех чуть ли не разорвала от смеха эта ненавязчивая шутка юноши, а капитан искренне был благодарен ему за это. Дрейк впервые мысленно сказал Питеру «спасибо» за то, что он такой… Хотя по большей части он люто его ненавидит.

Как разумно предполагает Питер — уж лучше какие–то яркие эмоции, чем бесчувственность.

Да и Дрейк выглядит так мило, когда злится — его невозможно не любить!

11. Все еще хуже, чем можно было подумать

Питер провел розовым языком по пухлым бледным устам, и кожа на них заблестела от влаги. Легкое прикосновение к лицу, почти нежное, и, несомненно, соблазнительная улыбка касается похотливых и чуть приоткрытых губ, их кончики тянутся верх, приоткрывая ровный ряд белых зубов. Но куда больше этой манящей части тела его влечет взгляд — страстный, тяжелый и притягивающий… Цвет виски с кубиками льда — от одного лишь аромата сносит крышу.

Его тянет к этому юноше. Безмерно. Беспрестанно. Каждую секунду, и чем больше он сопротивляется, тем больнее противостоять этой силе.

Кожа приятная на ощупь, как самый великолепный шелк, что когда–либо попадал в его руки. Питер выглядит таким беззащитным и открытым к ласкам, что это обезоруживает, сносит крышу, и остается лишь тяжело дышать через раз удара сердца.

Взгляд из–под прямых темных ресниц заставляет Лоуренса замереть на месте. Он пригвождает к месту и не дает двинуться в сторону так, словно теперь на него смотрит не жертва — хищник. Дышать становится тяжелее, а романтичная атмосфера вмиг меняется на иную, пугающую и завораживающую одновременно…

— Вы ведь уже попались на крючок, мой милый капитан… — слышит он, и звонкий смех раскатами грома отдается в душе. — Вы мой, капитан!

Питер выглядит как готовящийся к нападению гепард — опасный и прекрасный. Так что кровь стынет в венах… И чужие губы накрывают его.

Лоуренс резко открывает глаза и садится на постели, чувствуя, как по спине неприятно скатывается капля пота.

— Какой дурной сон, — бормочет мужчина, закрывая прекрасное лицо рукой.

Его плечи нервно вздрагивают от внутреннего напряжения, и он впервые в жизни понимает, что кого–то боится… А именно — тех мыслей, что хранятся на дне сознания некого мальчишки восемнадцати лет.

В этот день Лоуренс ведет себя ниже травы и тише воды, что не может не привлечь внимания Питера, что решил взять на себя обязанности по выводу капитана из собственной скорлупы — надежды капитана на то, что сегодня ему дадут спокойно отойти после несколько… да, точно, — эротичного сна с участием одного из его людей.

И когда только Питер стал «его человеком»?

Дрейка вообще многое поражает в этом юном создании… Но он старается не задумываться о причинно–следственных связях в поведении мальчишки, мечтая, что проблема с привязанностью Питера к ярким всплескам гнева капитана вскоре пройдет.

Питер, как всегда, оказывается не в том месте, не в то время, неожиданно материализовавшись в кабинете Дрейка. Лоуренсу некуда деваться от тех мыслей, что и так посещали его весь день, возвращая к соблазнительным губам юноши. И ведь сейчас, когда причина терзаний мужчины стояла прямо напротив, улыбаясь на свой манер — приподняв одну бровь, словно в издевке, Дрейк пытался отметить про себя, что не так и прекрасны черты лица у мальчика… Вот только это не помогало, а скорее даже наоборот: обычные небольшие губы Питера казались при близком рассмотрении соблазнительно округленными, а нижняя так вообще произведение искусства, которое стоит боготворить, постоянно сладко покусывая при поцелуе.

Капитан пытается отогнать наваждение, мотнув головой, и это действие не укрывается от внимательного взора Питера. Кажется, что бровь мальчишки пробьет границы его лица, потому что выше взлетать — некуда. Дрейк сразу подбирает «слюни», прикрывая собственный рот рукой, в надежде скрыть то, что прямым текстом высвечивается в его голубых глазах. Вот только Питер чувствует что–то такое на подсознательном уровне и улыбается шире, чем обычно.

— Добрый день, капитан, — опустился в нелепом реверансе Питер. — Вас сегодня не было на главной палубе, я забеспокоился, что что–то случилось…

— Как видишь — все в порядке, — махнул свободной рукой Дрейк, искренне веря, что юноша уйдет. Он все еще был так наивен в своих желаниях…

Настоящий демон не отступает от намеченной цели, так что через мгновение, обуреваемый внутренним чутьем, что их взаимоотношения чуть изменились, Питер проскочил вперед, оказавшись не напротив Дрейка, как обычно, через стол, а, наоборот, в непосредственной близости, облокотившись на кедр. Капитан неосознанно отпрянул, но лишь на секунду, и вскоре вновь подобрался, смотря на юношу так, словно бы это он стоял, а не сидел — сверху вниз.

Питер даже откинулся как–то назад… привлекательно. И лучезарно улыбнулся, вытягивая гласные:

— А я переживаю…

— Не стоит, — как можно мягче ответил на это Дрейк.

Он с ног до макушки оглядел Питера и тут… уловил нечто странное.

Мужчина встал со своего кресла, застав Питера врасплох, и привлек юношу к себе, властно и оценивающе осматривая демона. А через пару долгих минут Питер почувствовал у себя на бедрах чужие руки… Он даже успел обрадоваться, прежде чем звякнуло содержимое его карманов, и уже вскоре Дрейк без разрешения стал выворачивать всевозможные вещи оттуда.

Питер успел икнуть, прежде чем понял, что попал. И зверский взгляд холодных голубых глаз ему не предвещает ничего хорошего.

Питер хотел зарыться лицом в собственных ладонях, но вместо этого немигающим взглядом стал следить за тем, как из его карманов медленно выгружались вещи. Вскоре весь стол капитана был завален предметами разной ценности, веса и размера. Удивительно было то, что все это каким–то поистине мистическим образом уместилось в карманах свободных брюк Питера…

Но Дрейка поразило как раз иное. Мужчина внимательно ощупал худого юношу на наличие еще каких–нибудь вещей, и будь Питер менее напряжен из–за открывшейся тайны, то юноша заметил бы, с каким тяжелым выражением лица проделал весь маневр Дрейк. Тому было безумно тяжело сопротивляться всплывающим тут и там воспоминаниям с ночи, сон то и дело накладывался на реальность.