— Верно подмечено, судья, — юноша щелкнул пальцами, улыбаясь во все тридцать два. — Потому что я — Вильям Август. Шестой ребенок ныне здравствующего короля Великобритании и требую немедленно отпустить моего человека.
— Что, простите? — удивленно заморгал стоящий подле судейского стола юрист. Он в ужасе отшагнул назад, будто Питер мог его как–то ранить на расстоянии, и поправил съехавшие набок очки.
Юный корсар оскалился, оглядываясь по сторонам и показывая себя во всей красоте. И, чего греха таить, было на что посмотреть: в хорошем серо–золотистом костюме, идеально сидящем на худом теле, он выглядел как настоящий господин. Каждое его движение, жест, мимика, даже дыхание, словно бы было сшито из аристократичности… Хотя при этом дерзость и какое–то озорство все же проскальзывало в игриво–терпком взгляде карих глаз.
— Кто? Вильгельм…
— Вильям Август, — закатив глаза к потолку, повторил юноша, после чего искоса взглянул на судью. — По слогам нужно повторить?
«Что ты несешь? Что за ерунда происходит?!» — пронеслось в мыслях у Дрейка, пока он приоткрыл рот, желая хоть что–то сказать в творившейся анархии вокруг.
— Что вы такое говорите? — поинтересовался у Питера один из зрителей, приподнявшись со своего места.
— То, что следует слышать, — усмехнулся краем губ корсар, сделав шаг к высокому мужчине в черном костюме. — Или вы все желаете войны с Великобританией?
Питер, как настоящий манипулятор, обернулся к своему напарнику — Бэсфорду, который оскалился тут же, прикоснувшись к рукоятки красивой шпаги, что висела у него на бедрах. Каким образом в зал суда попали хоть немного вооруженные люди… история пока умалчивала.
— Ч–чт–то? — заикаясь спросил мужчина, переводя взор с одного парня на другого. — Н–нет.
Мужчина тут же сел обратно, почти вжавшись в свой стул. Дрейк сглотнул, смотря на все это, хотя ему безумно хотелось закрыть глаза…
— Каким образом этот пират оказался вашим человеком? — нахмурившись, задал свой вопрос судья. — Неужели принцы Великобритании дружат с капитанами пиратов?
Смех Питера эхом прошелся по помещению, и от его звонкого голоса у Лоуренса сжалось сердце. Когда юноша прекратил смеяться, он облизал свои губы и продолжил убивать любую разумность в пределах досягаемости:
— А кто вам сказал, что он — пират?
— К–как? Кто? — тоже обзавелся проблемами с речью бедняга юрист, который наверняка прежде вел пламенную речь о том, какие зверства творил прежде Лоуренс Дрейк, причем в таких красках, что единственным путем выхода из этого величественного белого здания у пирата бы был на виселицу.
— Человек моего отца, — тяжело выдохнул Питер и прижал руку к своей груди (Дрейк в это мгновение не выдержал и закрыл лицо рукой, не желая больше видеть то, что происходит в этом зале). — Будучи юным и глупым, я сбежал из–под опеки отца и попал к пиратам. Те, конечно же, затребовали денежное вознаграждение за меня, но папа поступил куда мудрее: он взял одного из своих людей, походившего внешне на одного из самых знаменитых пиратов, и отправил того в гущу событий. Лоу… Лори, — быстро исправил имя Дрейка на другое Питер и продолжил как ни в чем не бывало: — Быстро влился в коллектив и выкрал меня в самый неожиданный момент. Так что вы поймали не того.
Юноша замолк так же неожиданно, как и появился. Какое–то время все молчали, разве что Бэсфорд выглядел напряженным в этой паре безумцев, но первый же озвученный вопрос сбавил висящую в воздухе опасность:
— И как вы можете это доказать?
Питер быстрым шагом пересек оставшееся до Дрейка расстояние, в очередной раз подмигнув своему капитану, и коснулся рукой рукава на плече мужчины. Лоуренс сначала было дернулся от юноши, но потом, завороженный какой–то мыслью, замер, позволяя юноше закатать рукав его белой рубашки, оголив кожу.
На темной коже ниже локтя до кисти красивым черным узором были вырисованы извилистые линии, соединяющиеся в замысловатый рисунок, в котором можно было увидеть практически что угодно — зависело лишь от фантазии того, кто смотрел на него. Так что на пару секунд Питер сам потерял свою мысль, с интересом взирая на татуировку капитана, которую прежде видел лишь мельком, а куда больше слышал.
— Эм… — напомнил о цели их миссии стоящий позади защитник Бэс, и Питер стушевался, прокручивая в голове события до этого прекрасного момента.
— Видите, татуировка на этом мужчине хоть и точно такая же, как у Лоуренса Дрейка, но совершенно на другой руке…
Капитан сжал губы в издевающейся улыбке, как бы говоря всем своим видом, что очень сомневается в умственных способностях как самого Питера, так и тех, кто поверит в то, что несет юноша. Но почему–то остальные присяжные зала суда и судья с интересом следили за действиями «Вильяма».
Словно шаман перед сворой изголодавшихся собак, Питер юлил, высказывался прямо и полностью обезоруживал последних. Настоящий манипулятор ни на секунду не может даже представить саму мысль, что он говорит ложь… Так что даже Дрейк не стал отбрасывать в сторону возможность близкого знакомства Питера с Вильямом Августом.
«А что я, в сущности, знаю о Питере?» — пронеслось в голове Лоуренса.
Ничего…
— На другой же ничего не–е–ет… — Питер странно запнулся, коснувшись второй руки мужчины и увидев, что татуировка капитана повторяется и левой так же, как и на правой. — Это тоже подтверждает мою теорию — они ошиблись, когда ее набивали, и решили повторить на другой тот же рисунок!
Дрейк удивленно смотрел на то, как с его рук снимаются кандалы и судья лично предлагает счастливому Питеру отужинать у него в гостях. Пока Лоуренс переваривал события последнего получаса, «Вильям Август» отнекивается от всевозможных предложений отдохнуть за городом в кругу элиты Коста–Рики, в красках описывает то, что собирается делать и как потом отблагодарит всех здесь присутствующих за их доброту. Обязательно скажет отцу!..
— Валим отсюда, парни, — одними губами шикнул Питер, когда более на них никто не смотрел. — Долго связанная охрана, что стояла перед дверьми в зал суда, не пролежит в подсобке… Мы и так задержались.
