Из тех пиратов, кому Питер по–настоящему мог доверить свою особенную тайну, не спал только Бэсфорд, так что ему даже не пришлось выбирать. Юный корсар сидел при входе во временное сонное пристанище пиратов «Адской Удачи», расположившись практически на лестнице, ведущей в закрытую таверну. Парень что–то без устали записывал украденным откуда–то пером в тонкой тетрадке, то и дело макая кончик стило в чернила. После того как его «оружие» побывало в синей краске для письма, он зачем–то засовывал его округлый конец себе в рот… Видимо, чтобы писало перо лучше. Возможно, потому что чернила были немного сухими… Но губы у парня посинели.
Питер замер в полушаге от Бэсфорда, не веря открывшейся перед ним картине. В одно мгновение юноша вспомнил, как почти то же самое делал Лоуренс, но у Дрейка это выглядело в глазах Питера мило и забавно. Те же действия, но от другого человека, Питер воспринимал как странное поведение…
— Питер? Ты чего не спишь? — первым подал голос новичок в пиратском деле.
— Я могу задать тот же вопрос… — с улыбкой на устах начал было Питер, но быстро присел рядом с парнем, хлопнув того дружески по спине и перейдя к самой сути: — Бэсфорд, я знаю, что ты не боишься предстать перед достопочтенной публикой в новом облике… Так что у меня есть к тебе предложение с переодеванием. Поможешь?
У Питера не было лишнего времени, чтобы ходить вокруг да около, он чувствовал, что суд над капитаном «Ласточки» не будут затягивать до утра. Толком не зная, где именно заперли Лоуренса, не зная, в каком тот состоянии, без какой–либо возможности прямым способом вызволить его оттуда… Питер с каждым мгновением нервничал все больше, безумно желая увидеть живого Дрейка перед собой. А там он уже сам справится… Перекинет через плечо капитана и увезет за горизонт, так чтобы больше никто не мог его забрать у Питера! Никогда!
— Конечно, Пит, — кивнул Бэсфорд, осторожно складывая темно–коричневый листок бумаги таким образом, что любой мастер оригами бы позавидовал его мастерству. — Только письмо сестре допишу…
Дрейк стоял, прижавшись всем телом к прутьям своего места заключения, и игриво усмехался уходящему со связкой ключей офицеру Коста–Рики.
— Слишком радостный у нас новый сожитель! — громко высказал свое мнение кто–то из сокамерников Дрейка.
— А он еще не знает, что его слушание решили сделать самым первым в очереди, — отозвался на это офицер, усмехнувшись. — Местный люд порадует то, как его вздернут при всех днем.
— Даже так? А кто он такой–то? — поинтересовался другой заключенный, с интересом пытаясь повернуться в сторону камеры Лоуренса. Конечно, ему ничего не удалось. Разве что высунуть нос за пределы своей решетки.
— Лоуренс Дрейк. Пират, — безэмоционально отозвался военный, устало водрузив свое массивное тело на стул у самого входа в тюрьму.
Кто–то присвистнул, иные никак не отреагировали, а Лоуренс лишь нахмурился, отсчитывая последние часы своей жизни и мысленно навсегда прощаясь со своей «Ласточкой»… Почему–то у него в мыслях, наравне с кораблем, появился Питер, и этот факт несколько напряг мужчину. Вот только переживать по этому поводу было уже поздно, по мнению Дрейка, так как он прекрасно знал, что спастись из лап офицеров практически нереально. Ему оставалось надеяться, что Питер поступит мудро со своими знаниями и не пойдет спасать Лоуренса из самого центра города, вызволяя из прекрасно защищенного места… А просто отплывет на «Ласточке» от этой колонии Италии к острову Кокос…
Что–то не давало Лоуренсу в полной мере поверить в такое развитие событий. Мужчина тяжело выдохнул, отходя к другому краю своего нового пристанища на ночь, и прикрыл глаза, прекрасно зная, что уснуть ему не удастся.
Когда время является разменной монетой жизни, оно почему–то несется вперед, не разбирая дороги, так что за считанные мгновения проносятся часы, а иной раз и дни. Утро наступило резко и неминуемо, рухнув на головы юных корсаров…
Питер поправил съехавший набок напудренный парик, прежде чем повернуться к своему напарнику и поинтересоваться:
— Сейчас самое время уйти, Бэс. В лучшем случае все мы больше не сможем и близко подплывать к этой колонии, а в худшем будем втроем украшать плахи.
— Ты умеешь приободрить, Пит, — усмехнулся парень, поправляя хорошо сшитый камзол на своей груди. — И, кстати, очень вовремя.
Юноша в белом кудрявом парике замер, не смея отворить двери и войти внутрь помещения по ту сторону. Он, наверное, так бы и стоял дальше, но Бэсфорд сжалился:
— Пошли уже. Быстрее разберемся… К тому же мы не можем бросить капитана.
Питера поразило то, что этот юный пират так быстро принял действующие среди них правила, за считанные дни вникнув в суть. Ведь это не то, что быть военным, защищая свой народ, тут нужно другое мышление.
— Напомни мне потом спросить тебя, почему ты пошел в пираты… — пробормотал еле слышно Питер, дергая ручку на себя… начиная спектакль одного актера.
Истерзанная бессонной ночью фигура Дрейка виднелась в самом дальнем углу зала суда. Он, словно безжизненная кукла, смотрел на окружающих исподлобья, и темные волосы мужчины закрывали большую часть его лица, так что его взгляд был даже несколько пугающим. Каким бы измученным ни был Дрейк, он все равно оставался самим собой — сильным и мужественным мужчиной.
Судья в серо–белом парике и черной мантии восседал за огромным столом. И когда в зал ворвались двое неизвестных, он как раз занимался тем, что выслушивал чей–то бессмысленный монолог, потому что успел заскучать, разве что не уснул. Питер и Бэсфорд в одну секунду разбудили его.
Питер успел бодрым шагом пройти больше половины до своего капитана меж рядов слушателей дела, прежде чем его остановил грозный голос очнувшегося судьи:
— Вы кто такие и почему врываетесь в зал суда, словно это ваша личная комната?
Дрейк тоже встрепенулся, но когда встретился взглядом с Питером, и юноша лукаво подмигнул капитану, то в ужасе пожелал себе скорейшей смерти. Он даже повернулся лицом к тучному судье, собираясь попросить того поскорей отдать его в ласковые руки палача, но мужчина не успел открыть рот, потому что заговорил Питер… А у Лоуренса тут же отнялся язык от услышанного.
