Хуже всех приходилось Алисе Малфой, в девичестве Рейвен. Даже женатые ученики Хогвартса не расселялись в отдельные комнаты, а продолжали занимать места в спальнях своих факультетов. Фрэнк как мог защищал подругу от нападок гриффиндорцев и примкнувших к ним представителей других факультетов, но он не в состоянии был всегда находиться рядом - так же, как и муж Алисы.

Нарцисса в первый же день продемонстрировала, что она Блэк, выплеснув заваривавшийся в кружке чай в лицо Крэббу, который позволил себе сказать что-то нелицеприятное про Лонгботтома и ее замужество. И с милой улыбкой сообщила, что в следующий раз это будет не кипяток, а кислота - и это если у нее будет хорошее настроение. В противном случае новоявленная миссис Лонгботтом обещала умыть шутников ядом из коллекции Блэков, обладающим кожно-нарывным действием. Происходило все это в Большом зале во время обеда, и говорила Нарцисса громко. Ее наказали неделей отработок у Филча и сняли пятьдесят баллов со Слизерина, но эмоциональную речь миссис Лонгботтом услышали все.

Ученики быстро прониклись, молча посочувствовали Крэббу, походя вспомнив сестру Нарциссы, и, придя к выводу, что в семье Блэков просто не могла родиться добрая и ласковая домохозяйка, оставили Нарциссу в покое.

Гриффиндорцы вспомнили, что их Сириус также является представителем этой беспокойной семейки, и начали сторониться его - просто так, на всякий случай. Даже закадычный друг Сириуса Джеймс Поттер стал поглядывать на Блэка с опаской.

Но вот Алиса просто физически не могла причинить вред другому человеку. Точнее, не могла совершить что-нибудь настолько ужасное, что могло бы заткнуть злопыхателей.

Ворону было ее безумно жалко, но в то же время он не мог не восхищаться этой девушкой: ее выдержкой, ее твердостью, тем, что, несмотря ни на что, она продолжала глядеть на мужа с неизменной нежностью.

Сделать в этой ситуации валет ничего не мог, да она и не приняла бы помощь.

Через неделю, глядя на бледное лицо сидящей за гриффиндорским столом Алисы, Ворон покачал головой. Он уже направлялся к выходу. Лили шла рядом с ним. Проследив за взглядом друга, она поджала губы и сказала, явно кому-то подражая:

— Зачем она так поступила? Все думали, что у нее роман с Фрэнком. Они же были прекрасной парой…

— С чего ты взяла? – рассеянно перебил ее Ворон.

— Прости. С чего я взяла что? – Лили нахмурилась.

— С чего ты взяла, что они были прекрасной парой?

— Ну… Фрэнк же тоже гриффиндорец. К тому же его семья никогда не поддерживала Темных магов, да и…

— Что?! – Ворон остановился и уставился на Лили. – Они были прекрасной парой, потому что учились на одном факультете? Ты в своем уме? Им повезло, они очень удачно полюбили: дети из старинных обеспеченных семей, никакого мезальянса здесь быть не может, так почему вы все нападаете на Алису?

— Но ведь это же Малфой, — растерянно пискнула Лили.

— Ну и что? Она его любит. Да и он к ней неравнодушен. Неужели ты так действительно думаешь? Плевать на отношения и чувства, лишь бы все выглядело правильно с точки зрения окружающих? А как оно правильно? Что ты молчишь? Думаешь, что правильно создавать семьи по факультетскому принципу? Если ты слизеринец – то ты заклеймен? Осуждение со всех сторон обеспечено только из-за цвета галстука в школе?

— Что ты такое говоришь? – Лили не мигая смотрела на Ворона, а тот уже не сдерживал себя. Преподаватели к тому времени ушли, а вокруг парочки начала собираться толпа поужинавших студентов.

— А ты что же – не понимаешь? – прищурился Ворон. – Хотя нет, понимаешь. Значит, ты действительно именно так и думаешь. Слизеринец – исчадие бездны, и ни в коем случае нельзя запятнать себя общением с ним. Получается, ты пачкаешься, стоя сейчас здесь рядом со мной? В таком случае не нужно приносить на этот алтарь такие жертвы, я все равно этого не оценю, — валет криво усмехнулся и повернулся к двери, намереваясь продолжить прерванный путь.

— Постой, я не понимаю, — Лили видела, что он не просто уходит, а уходит от нее и, схватив Ворона за рукав мантии, попыталась удержать.

— Посмотри на Алису, — Ворон схватил девочку за плечи и развернул в сторону стола, за которым все еще сидела староста Гриффиндора и удивленно глядела на них. Толпа, собравшаяся вокруг двух первокурсников, молчала. Студенты были удивлены вспышкой гнева в спокойном и уравновешенном Снейпе. – Смотри, не отворачивайся. Видишь эту девушку? Так вот, она самый храбрый и мужественный человек из всех, кого я когда-либо встречал. Думаешь, Алиса не знала, что станет мишенью для придурков, которым кто-то что-то сказал, а они как попугаи просто повторяют, не забывая кивать головами? Так вот, она знала это. Может, масштаб не могла предвидеть, но общее недовольство было прогнозируемо. Но… Алиса не отказалась от Люциуса. Она пошла на все это и, думаю, сможет пережить и большее, но останется с ним. Не знаю, смог бы я поступить так же. Не уверен, что мне хватило бы мужества, чтобы встать против своей семьи, встать против общественного осуждения. Бросить вызов всем правилам, возведенным здесь в абсолют. Вот она, настоящая храбрость. Именно это, а не то, что вы, гриффиндорцы, почему-то называете храбростью. Думаешь, это сложно – с мечом, очертя голову, броситься на опасность? Да ничего подобного, нужен просто определенный настрой. И знаешь что, Лили, именно сейчас я понял одну истину: ты сама на подобное не способна, — практически прокричав последнюю фразу, Ворон замолчал. Он сам от себя не ожидал подобной горячности. – Я восхищаюсь этими девушками - и Алисой, и Нарциссой. Считаю, что парням просто жутко, незаслуженно повезло, — намного тише проговорил Ворон.

Его все бесило в последние дни. Он не понимал, что плохого в браках этой четверки. Да, само действо было сопряжено со скандалом, во время которого были нарушены договоренности, но это касалось только этих четырех Родов. Он знал, что новобрачные подвергнутся осуждению в обществе, но даже представить себе не мог, что ту же Алису станут травить не за безнравственность и глупость совершенного поступка, а потому, что она вышла замуж за Малфоя. Причем главным пороком Люциуса считалось именно то, что он Малфой, да в его Роду, по слухам, были Темные маги. Хотя что в этом плохого, Ворон пока тоже не понимал.

Разозленный, валет чувствовал, что не может успокоиться. Переведя дыхание, он посмотрел на собравшихся вокруг него студентов.