Вскоре он сможет увидеть Милтон Кейни.

Новое городское образование вырастало из зеленоватого тумана, стелившегося по самой земле, в котором каждый массив городской башни отличался пастельным оттенком бледного хромово-желтого, красного, желтой охры, хромово-оранжевого, киноварного, алого, красного (интенсивный), малинового, жженой сиенны, светло-красного, кобальтового, небесно-голубого, бирюзового, ультрамаринового, берлинской лазури, розовато-лилового, зеленой листвы, изумрудного, зеленой краски из ягод крушины, цвета зелени, цвета зеленой морской волны, цвета жженой амбры, темно-коричневой краски Ван-Дейка, оранжевого (интенсивный), слоновой кости, черной и серой (интенсивный) краски.

Въезжая на спокойные улицы большой деревни, с ее аккуратно подстриженными газонами, тенистыми деревьями, Джерри наполнился чувством мира, того чувства, которое ему редко приходилось испытывать в сельской местности. Не исключено, что причиной такого состояния был размер пустующих строений, так как большая часть их была высотой более двадцати пяти метров, и построены они были вокруг ряда уютных площадей, в центре каждой из которых располагались фонтаны, выбрасывающие вверх множество разнообразно окрашенных струек воды, или скульптуры свободной формы, поставленные посреди клумб. Здесь были также и сады на террасах, с вьющимися и ползучими растениями, которые плотно обвили стены зданий, а воздух был полон бабочек, главным образом, красных адмиралов и белых капустниц.

Джерри не спеша вел машину до тех пор, пока не доехал до середины поселения. Здесь располагались главные административные здания и пассажи с магазинами, школы и площадки для игр, и здесь же стояли боевые машины с вооружением, танки и вертолеты советнических сил. Чистые, опрятные, изящные, казалось, с еще не высохшей краской, повсюду виднелись недавно установленные указатели, поэтому для Джерри не представляло труда припарковать машину в нужном месте и отправиться к штаб-квартире генерала Кэмберленда, которая располагалась в высоком вытянутом вверх здании, предназначавшемся, по-видимому, по замыслу проектировщиков, для городской ратуши, и над которым теперь развевался национальный флаг Соединенных Штатов Америки.

Не успел Джерри ступить на лестницу, как отделение несчастного вида моряков высыпало откуда-то изнутри здания и окружило его плотным кольцом, держа автоматические винтовки наперевес.

— Я надеялся, что мне удастся найти здесь Фрэнка Корнелиуса, — мягко сказал Джерри.

— Какое у вас дело к полковнику Корнелиусу, юноша?

— У меня есть кое-какая информация для него, — сказал Джерри. Слабый импульс ударного воздействия пробежал от левой полусферы мозга Джерри к правой.

— Что еще за информация, парень?

— До некоторой степени это секрет.

Моряки презрительно фыркнули и дружно потерли носы предплечьями, не сводя при этом своих стальных глаз с Джерри.

— Думаю, лучше всего было бы, если бы вы рассказали полковнику, что я здесь.

— Как вас зовут?

— Полковник сразу узнает меня, если вы меня опишете.

Один из моряков отделился от группы и рысцой вбежал в здание. Кольцо вокруг Джерри сомкнулось поплотнее. Он закурил сигару «Ромео и Джульетта» и бросил пустой алюминиевый чехол от сигары на землю. Все еще глядя на пленника немигающими глазами, один из моряков с презрительно сжатыми губами отшвырнул эту тонкую алюминиевую трубку футбольным ударом, вложив в него всю свою невысказанную ярость.

Появился спешащий навстречу Фрэнк.

— Джерри! Ты сделал это! Великолепно!

Моряки, как по команде, повернули спины к Джерри и, вытянувшись по стойке «смирно», отдали честь полковнику, при этом их амуниция буквально затрещала.

— Тебе наконец повезло с машиной? — Фрэнк положил свою холодную ладонь на плечо Джерри и повел его в новое городское управление.

— Не могу жаловаться, — ответил Джерри, не вынимая сигары изо рта, — а ты удовлетворен?

— Относительно, Джерри, — Фрэнк подчеркнул первое слово. — Впрочем, посуди сам — мы приближаемся к моим частным апартаментам. Там нам будет лучше всего, как ты думаешь?

Они прошли мимо застекленной двери, пересекли открытый четырехугольный двор и углубились в северное крыло здания.

— Ну вот, мы на месте, — сказал, останавливаясь, Фрэнк, открыл дверь своих владений и позволил Джерри войти первым в просторную, приятно обставленную комнату, стены которой Роуз Бэрри украсила цветами.

— Это прелестно, Роззи, спасибо, — улыбнулся Фрэнк.

Девушка вышла из комнаты.

— Ты изрядная зануда, Фрэнк, — сказал Джерри, беря золотую хризантему из вазы и нюхая ее.

— Не тебе это говорить. Я никогда не был любимым ребенком, Джерри. Я всегда был вынужден бороться за то, чем хотел обладать. А тебе все доставалось запросто.

— До тех пор, пока не добился того, чего хотел.

— А, это…

— Я только что видел Кэтрин.

— И как она? В те дни я был необузданнее, Джерри.

— Она все еще неплохо выглядит.

— В нашей семье все были большие жизнелюбы, — Фрэнк усмехнулся. — Не хотел бы попробовать снова?.. Нет, все-таки думаю, что нет. Давай начистоту, Джерри. Ты получил свое место в жизни по счастливой случайности — за счет интуиции, если тебе так больше нравится. Мне же приходилось доходить до всего через размышления. Приходилось много и напряженно думать. Логически.

— И это сделало тебя человеком с постоянно напряженными нервами.

— Такова цена, которую приходится платить.

Джерри поставил хризантему в вазу. После этого он резко ударил по вазе сбоку и наблюдал, как падают на ковер цветы, разливается, разбрызгивается вода, разлетаются осколки стекла.

— Не теряй самообладания, Джерри, — Фрэнк весело засмеялся, — у тебя слишком горячая голова! Что же не так, старый дурашка?

— Я был бы искренне рад возможности убить тебя, Фрэнк. Убить тебя, Фрэнк. Убить тебя, Фрэнк.

Фрэнк вытянул правую руку навстречу Джерри, растопырив пальцы:

— Господи, Боже мой, Джерри, уж не думаешь ли ты, что я должен…

— Я был бы исключительно рад малейшей возможности убить тебя, Фрэнк.

— Вероятность такой возможности весьма мала.

— Проклятье, и все, за что ни возьмись, все маловероятно.

Джерри характерным движением потянулся к поясу, пытаясь достать оружие.

— Спокойнее, Джерри, Христа ради, — Фрэнк не обратил ровно никакого внимания на действия Джерри, — у тебя возникла потребность кого-то убить. Именно сейчас? И именно в этом месте?

— Место — это то проклятие, которое без конца давит на мозги.

— Кто-то же должен нести этот крест. Послушай Джерри, у меня есть кое-какие моральные обязанности. Раньше у меня ничего подобного не было, а теперь есть. Я изменился, я уже совсем не тот, что был раньше. Я смог преодолеть то, что мешало. Я разрушил старое. И я собираюсь сохранить то, чего достиг. И моя сила нарастает.

— Ты, наверное, вообразил себе, что Эйнштейна никогда не было!

— Может быть, ему не следовало бы возникать. Теперь происходят дикие вещи. Нам же нужно что-нибудь конкретное, четко определенное, твердое. Что-нибудь устоявшееся, жесткое, тяжелое.

— Мне хотелось бы чего-нибудь попроще.

— Точно. Это очень похоже на тебя. Но постарайся, Джерри, хотя бы на мгновение связать причину со следствием.

— А, пошел ты…

— Технология является потенциальным средством защиты от жестокости. Я знаю, я уверен. Старый не может бунтовать и не имеет сил для этого. Мы должны потерять право размножаться только для того, чтобы сохранить за собой право дышать. Бессмертие — здесь, буквально за углом.

— Смертность — это вселенная.

— У тебя слишком богатое воображение. Вот что я думаю.

— Что с тобой случилось, Фрэнк? Ты…

— Я старше тебя. И ты никогда не достигнешь моего возраста.

— Обмочился…

— Человек является единственным из живых существ, у которого в той или иной степени развито чувство воображения. У человека нет конкурентов, ты усекаешь? И эта черта, эта возможность стала со временем чрезмерной. Заложенные природой характеристики человека, направленные на его выживание, превратились в свою противоположность, и направлены теперь на самоуничтожение. Мы должны ограничить воображение. Если возникнет необходимость — уничтожить его в общем и целом или по крайней мере ограничить в жестких пределах. Джерри, это наш единственный шанс вернуться к чему-либо стоящему. К нормальной жизни.