— Орудийные позиции, может? — спросила мисс Бруннер.

— Может быть.

— При всем этом вашего брата здесь, кажется, вовсе нет, — оглядываясь по сторонам, проронил Марек.

— Он должен быть здесь. Хотя, откуда он узнал об этом месте?

— Фрэнк навел справки, — подсказала мисс Бруннер. — У него же куча всяких знакомств. Даже до меня доходили слухи о проходе в подземный мир. Мне думается, именно это подвигло его.

— Зачем бы ему приходить сюда? Место одинокое, расстраивающее. Фрэнку никогда не нравилось одиночество или расстройства.

— Джерри, я сейчас чувствую не одиночество, а отдохновение. Рад, что тебе это удалось, — на крыше одного из зданий стоял хихикавший Фрэнк, направив в их сторону свой пистолет с иголками.

— Прячемся! — Джерри шмыгнул в подъезд дома, прежде чем Фрэнк успел выстрелить, и достал свое оружие.

— Выходи, Джерри, или я убью твоих друзей! — завизжал Фрэнк с крыши.

— Ну, так убей их.

— Будь добр, Джерри, выйди. Я все думал, что сделаю с тобой: я собираюсь пристрочить тебе яйца к ляжкам. Как ты насчет этого?

— А кто сказал, что они у меня есть?

— Ну, пожалуйста, Джерри, покажись.

— Ну, ты и садист, Фрэнк, я только сейчас понял это.

— Одно из немногих удовольствий. Ну же, Джерри, выйди.

— А что ты здесь ищешь? Испаряющиеся мочевые озера, теплые пещеры? Укрытие, Фрэнк?

— Какой ты вульгарный!

— Так я такой и есть.

— Ой, ну, я прошу тебя, Джерри, выходи.

— Ты расстроен, Фрэнк, что все у тебя так плохо.

Он услышал шаги взбиравшегося на крышу человека, и над ним открылся люк. Они выстрелили одновременно: Джерри вверх, Фрэнк — вниз.

— Это же смешно, — проговорил Джерри, когда они перезаряжали. Оба промазали. — Ты что, действительно хочешь убить меня, Фрэнк?

— Я думал, что должен сделать это, Джерри. Теперь — не знаю.

— Ведь ты теперь — вся моя семья, Фрэнк, — Джерри засмеялся, выстрелил и снова промазал.

— Чья вина в смерти Кэтрин? — спросил Фрэнк, промазав в свою очередь. — Твоя или моя?

— Все мы — жертвы обстоятельств. — Выстрел Джерри опять пришелся в воздух. У него еще оставалось много иголок.

— Так твоя или моя?

— Ошибка, Фрэнк? Вина?

— Ты не чувствуешь себя виноватым, Джерри? — промахнулся и Фрэнк.

— Время от времени, знаешь ли.

— Тогда, значит, это ты! Промазал! — Оба заявления были победными.

— Мимо!

— Промазал!

— Мимо!

— Промазал!

— Джерри.

— Что это за место, Фрэнк? Как ты нашел его?

— Оно было на микрофильме отца. Том самом, который так искали твои друзья. Подумай только: они мучили меня, да?

— Думаю, да. Только что общего здесь с экономической ситуацией в Европе?

— Тому, кто знал об этих вещах, кое-чего стоило сказать: я не могу.

— Рукопись Ньюмена с тобой?

— Да. Промазал!

— Я могу взглянуть?

— Ты бы смеялся, если б увидел. Ты просто упадешь.

— Она интересна, да? Мимо.

— О, да — а-а-а!

— Попал!

Ноги Фрэнка соскользнули над головой у Джерри. Джерри выбежал из здания и врезался в мисс Бруннер и Марека. Он помедлил и помчался вокруг дома.

Фрэнк, хромая, бежал к берегу.

Они побежали за ним.

Фрэнк пригнулся за бункер, и они потеряли его из виду.

— Послушайте-ка, — проговорила мисс Бруннер, доставая из сумочки пистолет двадцать второго калибра, — не собираемся же мы терять его опять.

— Я ранил его. Сейчас найдем.

Поискав среди бункеров, они вдруг оказались на берегу.

— Вон ваш брат, — показал Марек; он не понял всей игры, но присоединился к ней с энтузиазмом.

Джерри и мисс Бруннер выстрелили одновременно, как только Фрэнк попытался вытолкнуть свою лодку в исходящее паром озеро. Тот повернулся, взвыл и упал, вызвав всплеск воды. Фрэнк заверещал, заметавшись в кипящей воде.

Когда они подбежали и принялись вытаскивать его из воды, он был уже мертв.

— Готовенький, — бросил Джерри.

На дне лодки лежал портфель. Мисс Бруннер направила на Джерри оружие, остановившись и поднимая портфель. Расположив поклажу на коленях, она открыла портфель и сунула в него свободную руку. Вынув оттуда ролик с микрофильмом, она запихнула его в карман. После этого мисс Бруннер убрала оружие в сумочку и протянула портфель Джерри. Внутри находилась толстая картонная папка с отпечатанными на машинке листами. Рукой Фрэнка было написано: «Завещание Дж. Ньюмена, майора ВВС США, астронавта». Джерри сорвал резинки, которыми был перетянут манускрипт, уселся на сырой камень, открыл папку и начал читать:

Ха ха ха

ха

ха

ха

ха ха

ха

ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха… Никаких изменений на протяжении аккуратно пронумерованных двухсот трех страниц.

Джерри вздохнул и швырнул книгу в воду.

Он уходил на веслах прочь, оставив Марека и мисс Бруннер стоять на берегу, тесно прижавшихся друг к другу. Он ощущал огромную усталость, а впереди его ждало еще долгое путешествие.

В середине подъема по склону пещеры Джерри устроился на ночлег. Когда проснулся, он продолжил взбираться, пока не достиг входа в пещеру. Целиком поглощенный осмотром снегохода Фрэнка, он не обращал внимания на холод.

Управление оказалось достаточно простым, а серые следы, оставленные снегоходом по пути к пещере, были еще не совсем засыпаны снегом.

В печали и страхе он ехал по этим следам обратно к станции. На протяжении всего пути он глубоко вздыхал, и даже несколько слезинок оросили его большие черные глаза, когда он остановил снегоход около красного от ржавчины поста метеорологов. Он вошел внутрь и открыл консервную банку с сельдью. Печь погасла, однако в хижине было теплее, чем снаружи. Он поел сельди и вышел, чтобы принести бутылку из вертолета. Он сидел в кресле пилота, попивая виски и пытаясь согреть двигатель. К тому моменту, когда двигатель схватился, он прикончил виски, открыл выдвижную дверь и выкинул бутылку. Вертолет у него был хороший, и топлива, вероятно, было достаточно, чтобы доставить его в один из балтийских портов. Перед тем, как взлетать, он порылся в заднем отсеке и нашел свой паспорт. До истечения срока его действия оставалось несколько дней.

Он посадил вертолет за Умео и смог купить билет на грузовое судно, уходящее вечером. Ему удалось убедить власти, что кто-то забыл проставить в его паспорте въездную визу, и направился в Саутгемптон через Гамбург.

В Лондоне он открыл свой дом, стоящий в городской черте. Здание размерами с отель стояло на почтительном удалении от улицы и было окружено высокой стеной, завершавшейся острыми штырями, к которым был подведен ток.

Он решил, что наступило время немедленно провести запредельную медитацию. У него состоится большое сборище, в котором он потеряет себя. Если повезет, это поспособствует ему отработать некоторые вопросы.

Но для начала он напичкал себя таблетками снотворного и отправился в постель, где ему предстояло провести три дня и три ночи в беспробудном забытьи. Когда он проснулся, энергии у него было недостаточно, и люди требовались ему еще более срочно.

Приняв ванну, он надел белую льняную рубашку с высоким воротником в стиле «бастилия», черный териленовый галстук, черные замшевые брюки и черный кожаный жакет. Он достал двубортное полуформенное пальто из гардероба, в котором их было штук пятнадцать, и положил его на стоявший у окна сундук. Затем надел пару черных ботинок с низкими, кубинской модели каблуками. Он придирчиво осмотрел свое бледное лицо в зеркале, занимавшем всю дальнюю стену, причесался — и этим удовлетворился. Джерри чувствовал себя довольно слабо и ощущал сильный голод. Подняв пальто, он достал из сундука новую пару перчаток и вышел из комнаты, отведенной для одевания. Собственно, было две комнаты для одевания; в одной из них была одежда, которую он никогда бы не удосужился надеть.