— Но Бисли…

— Разве это имеет какое-либо значение?

— Время засоряется всякой дрянью.

— Думаю, что ты прав, — Джерри усмехнулся. — Сладких грез, Карен.

— Ну, мы уходим наконец. — Капитан Бруннер направился к двери.

— Уходим.

Они покинули кабинет коменданта, и Джерри подталкивал вибропистолетом идущего впереди капитана Бруннера, а капитан Бруннер взывал восхитительным дискантом:

— Делайте, как он приказывает! Делайте, как он приказывает!

Большой «дюзенберг» — три тонны, с форсированным двигателем, построенный в 1936 году, с пуленепробиваемыми окнами и стальными заслонками — стоял в стороне.

Они сели в машину.

Капитан Бруннер вел машину, а Джерри Корнелиус приставил вибропистолет к его голове.

Вокруг возбужденно суетились охранники в черной форме, старавшиеся, судя по всему, думать о чем-нибудь приятном. В это время ветер вдруг изменил направление, и густой, желтый дым из высоких дымовых труб попал им в глаза, горло и заставил судорожно закашляться. Пока они открывали ворота Лагеря воскрешения, многие из них выглядели весьма ошеломленно.

Выйдя из кабинета коменданта лагеря, Карен фон Крупп почти печально махала на прощание рукой.

— Добрая, старая Карен, — сказал Джерри.

Капитан Бруннер поудобнее устроился за рулем, пока они ехали среди сосен, которые фильтровали последние лучи заходящего солнца.

— Должен признать, что я бы предпочел Касабланку, — сказал он. — Но все это в далеком прошлом, о чем я искренне сожалею. Или все-таки в настоящем? Наверное, это зависит от того, как на это посмотреть.

Он отпил виски «Белл» из бутылки, которая располагалась в держателе вблизи руля.

— Последняя бутылка. Это как раз, то, что надо в таких переделках. Ты не возражаешь, если я разделю часть содержимого с тобой, мой дорогой приятель?

— Какие могут быть возражения? — ответил Джерри. — Конечно же нет!

Они доехали до следующей системы заграждений вблизи сторожки у ворот. Кто-то, видимо, позвонил охранникам, так как они держали свое оружие наизготовку, хотя и не думали пускать его в дело.

— Вы не могли бы поднять защиту, капитан Бруннер? — попросил Джерри, улыбаясь охране.

Капитан Бруннер нажал кнопку. Стальные заслонки со стоном поднялись, и они оказались в темноте. Капитан Бруннер включил свет.

— Теперь, — сказал Джерри, — если вы не будете иметь ничего против…

— Ну говори же.

— Считайте, что слово сказано.

— Я жду слово…

Джерри улыбнулся:

— Капитан Бруннер — вы мой счастливый билет.

Заслонка на окне около Джерри начала открываться до тех пор, пока не образовалось отверстие диаметром пять дюймов в точности в центре окна. Джерри просунул пистолет сквозь это отверстие и нажал на спусковой крючок. Охранников растрясло на куски. Он повернул оружие, и ворота задрожали, заскрипели и обрушились. Они стартовали и промчались мимо.

— Вперед, на свободную дорогу, — пел капитан Бруннер, разворачивая машину по направлению к Буффало.

— Так где же ты думаешь провести наш «медовый месяц»?

— Именно там, куда мы направляемся, где же еще?

В непроизвольном жесте восхищения рука капитана Бруннер взлетела и обхватила плечи Джерри, крепко их сжала, в то время как его нога изо всех сил давила на акселератор.

Дом являл собой превосходный образец готической деревянной архитектуры — украшенный башенками и эксцентричными мансардными окнами, с раскрашенными пилонами и ажурными волютами — спиралевидными завитками с «глазком» внутри, а затененные веранды наводили на воспоминания о неспешных прогулках священников. Нарушала высокий вкус и гармонию только недавно сложенная кирпичная дымовая труба.

Внутри, в холле, было темно, его заполняли громадная подставка для зонтиков, вешалка для шляп и зеркало, которое, как казалось, отражало темноту. Из гостиной шел сырой, застоявшийся запах старой конской гривы и прежнего застолья, искусственных цветов, мебельных чехлов и масла для волос. На противоположной стороне холла жилая комната была заставлена дубовой мебелью, созданной по образцам старинных испанских католических миссий в Калифорнии и отделанной искусственной кожей.

За жилой комнатой находилась столовая со столом и стульями, сделанными из золотого дуба, из окна которой открывался вид на водопад.

В доме все еще жили.

Вдалеке, по пустым улицам разносилось эхо, повторяющее непрерывный рев падающей воды. Очертания гостиниц, гаражей, магазинов сувениров, ресторанов и кинотеатров незаметно смешивались с контурами деревьев, кустарников и травы. Время от времени порыв ветра шевелил край пожелтевшей газеты, торчащей из мусорного ящика.

Пока они ехали к границе, капитан Бруннер, тоскуя по прошлому, вел машину по улицам, загроможденным искореженными автомобилями.

— Ах, как переменчива мода.

Большая часть строений была разграблена, ободрана и сожжена.

За обеденным столом они съели по порции стэйка в индивидуальных упаковках для микроволновой печи от Шатобриана, которые капитан Бруннер принес из погреба.

— А как тебе удалось удрать из Европы? — спросил капитан Бруннер, расстегивая форменный китель, под которым обнаружилась желтая рубашка из хлопка, выращенного на Си-Айленде.

— Точно также, как я однажды надеялся найти путь к ней. — Джерри отодвинул от себя остатки обеда и еще раз отхлебнул калифорнийского рислинга. — Это тяжелейшая борьба.

— Вероятно, так будет всегда, Джерри.

— Одна дверь открывается. Другая закрывается.

— А не к лучшему ли это?

Джерри поднял черную как смоль руку к черному как смоль лицу и потер правый глаз. Капитан Бруннер улыбнулся.

— Иллюзия могущества, — сказал Джерри. — Это иногда кажется слишком приятным, чтобы выразить словами.

— Или же конкретные действия, как в нашем случае.

— Точно.

— Ты уже избавился от своих сомнений, не так ли?

— Не совсем.

— Ну что ж… — Капитан Бруннер сложил остатки наполовину съеденного обеда на поднос. — Я отнесу это на кухню. Ты не хотел бы прогуляться сегодня в середине дня?

— Последняя прогулка…

— Если у тебя есть желание.

— Ты же прекрасно знаешь, что на самом деле это целиком и полностью зависит от тебя, — сказал Джерри и повернулся в сторону водопада.