ОСЕННЯЯ НОЧЬ © Перевод А. Кушнер Легкий в горах ветерок засыпает, и горы уснули, В темном ущелье ручей что-то шепчет, расслышать могу ли?.. Сон накрывает полой своей темной безмолвные дали, Выросли крылья у темной жар-птицы, у птицы-печали… Горы уснули, и гаснут последние отблески света, Только никак не сомкнутся усталые очи поэта. Плачет душа, и вся горечь времен вторит плачу… Что мою боль облегчит, что растопит беду-неудачу? Милая, не оставляй одного меня, гаснет зарница; Что без тебя буду делать, с кем мыслями мне поделиться? Ноябрь 1911 НА КРЫЛЬЯХ МЕЧТЫ © Перевод Ю. Даниэль Отец, отец, нельзя ли Мир зажечь мечтами? «Царь Голод». Л. Андреев Я был рожден, преображен, ищу я Незримое — стремленью нет преград; Сорвал с души я амулет печали, Сорвал с души я траурный наряд. И я лечу на остров вожделенный, И отстает в пути судьба моя; Огонь души задуть не может время, Убить не может искру бытия. Мне шлет привет земля далеких странствий, Вершины гор, разливы бурных рек; Коня мечты кто в беге остановит? Кто оборвет Мерани вольный бег? Не оживить действительностью душу, И к чуду ей легла тропа своя, Огонь души задуть не может время, Убить не может искру бытия. Декабрь 1911 НА КЛАДБИЩЕ © Перевод И. Мельникова Сюда на угрюмом рассвете его принесли. Прощальной слезою никто не почтил его прах. Он был чужаком для наивных питомцев земли. Какое им дело, что солнце он славил в стихах? Известно давно — у толпы не бывает святынь. Поэт умирает, и надо ль о нем вспоминать?.. Но светлым лучом в темноте запредельных пустынь Душа его брезжит, чтоб гимны светилу слагать. 1911 МЕРТВАЯ ЛЕГЕНДА © Перевод Ю. Даниэль Давно манила сладкая мечта, Что я найду на свете рай небесный; Но все не так: земная суета Влачит в ничто, толкает к краю бездны. «Вчера» — не помню… «Завтра» — лишь слова… А что есть жизнь? Легенда, что мертва! Оплачьте душу — это жертва зла, Она несчастна… Мама, я тоскую! Зачем же вера у меня была? Зачем я в радость веровал мирскую? Цветок мой — жизнь, что так была чиста, — Едва еще расцветший, юный, ранний, Жестокий ураган сорвал с куста, Измял и изорвал струну мечтаний… Так что есть жизнь? Легенда, что мертва. Скажи, о мать, надгробные слова… Март 1912 СЕРЕНАДА («Воскресла вновь душа, горя в огне…») © Перевод Ю. Даниэль Воскресла вновь душа, горя в огне, Излила слезы с щедростью бывалой, Они, как страсть, опять пришли ко мне, Они — отрада для души усталой. Ликуй, душа! Печаль мне зря сулят — На празднике нет места опасеньям. Конец змее, что источала яд — Привет любви, привет цветам весенним! Свирепый холод страсть мою и пыл Дыханием своим не охладил… Из гроба снова счастье восстает, И страсть струится светлою волною, Ликует утро, весел небосвод, Дорога ждет, вперед, иди за мною! Внемли поэта лире золотой, Все впереди — за гранью, за чертой! Я увидал зимой тебя во сне, Я рядом был, смотрел, как ты блистаешь. И ночь зимы была нестрашной мне, Неужто ты теперь меня оставишь? О, не люби — будь хоть врагом, не ближе, Я тем и счастлив, что тебя я вижу; Ведь мне известно, что земная страсть Не может с чистотой твоей совпасть… Март 1912 ОСЕННЯЯ НОЧЬ © Перевод Ю. Даниэль Ночь черна, и скорбно небо, Горы в траурных туманах, Ураган рыдает горько И ревет, как зверь-подранок, То под окнами он плачет, То стучится в двери прямо… «Папа, папочка, ответь мне! Папа, где же наша мама? Помню, бури я боялся И готов был зарыдать я, — Мама пела, утешала И брала меня в объятья. Помню звуки колыбельной, Те, что сны мне навевали… Папа, где же наша мама? Ну, скажи мне, генацвале!» Так отца молил ребенок, А когда отец ответил, Спрятал голову в ладони, И рыданьям вторил ветер… Сентябрь 1912 NOCTURNE © Перевод А. Кушнер Ночь, ночь, темны Колхетии вершины, Нагие, как гетер прямые спины. Нашептывает что-то ветерок Горам и долам, легок и высок. Какое одиночество, как плачет Такою светлой ночью тишина! Тоски своей и слез душа не спрячет, Оградой дней былых упоена. Ночь, ночь, не ты ль, Колхетия, качала Любви моей печальной колыбель, Глядишь в глаза мне грустно и устало, Быль выветрилась та, как легкий хмель. Душа, как лебедь раненый, былое Оплакивает счастье молодое И тщится чувств отцветшую весну Вернуть, всю пылкость их и новизну. Она никак не хочет с тем смириться, Что прошлое не может воротиться, Что времени поток необратим, Что нежность милой тает, словно дым. Ночь, ночь, не ты ль, Колхетия, качала Любви моей печальной колыбель, Глядишь в глаза мне грустно и устало, Быль выветрилась та, как легкий хмель. Сентябрь 1912 |
