На Москве весть о победе встретили с ликованием — победили векового, удачливого, храброго противника. Иван III специально послал к нашим воеводам «спросить о их здравии». Это было высшей наградой: ведь тогда не было орденов и медалей. А «первое слово» посланцу велено было передать боярину Даниилу Васильевичу Щене, предводителю «тверской силы».

 Победа на речке Ведроше стала первым шагом к возвращению Смоленска в 1514 году. В этом есть и вклад тверичей.

 Даниил Васильевич Щеня умер в 1515 году, при сыне Ивана III Василии. Род Щенятевых продолжал поставлять воевод и в конце XVI века, оставив по себе в русской истории добрую память.

  В Заволжском районе Твери, возле станции Дорошиха, одна из неприметных улиц носит имя Болотникова. В Смутное время начала XVII века Иван Исаевич был заметной фигурой в Российском государстве. Но недолго: ярким метеором пролетел он на военно-политическом небосклоне и угас.

 На протяжении XV и XVI веков селом Телятевым, что под Кашином, владели потомки великого князя Тверского Михаила Александровича, в конечном счёте — потомки Михаила Ярославича. Князья Телятевские не были знамениты и ничем особенным ни в тверской, ни в российской истории себя не проявили.

 У князя Андрея Андреевича Телятевского, боярина царя Бориса Годунова, служил в военных холопах Ивашка Болотников. Год рождения его неизвестен. Молодые годы Ивана описываются по-разному: якобы в детстве его захватили татары в одном из набегов (Брокгауз и Ефрон, Костомаров) и продали туркам; другие (например, П. Березов, 1957 г.) утверждают, что Иван «бежал от крепостного гнёта к вольным казакам на юг», и там его полонили татары, продав туркам; Р. Скрынников приводит свидетельство К. Буссова, иностранного наёмника, в 1606—1607 годах лично знавшего Болотникова и служившего при нём в Калуге: Болотников атаманил на Волге, грабя суда купцов, в том числе и иностранных. Таким образом, Иван Исаевич в молодые годы представляется неким тверским Стенькой Разиным. Все источники, однако, однозначно утверждают о турецком плене Болотникова, в котором нашему земляку досталась горькая доля галерного гребца. Сколько лет Иван Исаевич сидел на цепи, принимая удары плетью, нам неизвестно, как переносил он турецкое рабство — можно только догадываться.

 Основными соперниками турок на море были венецианцы. В одном из морских сражений турки потерпели поражение, венецианцы освободили православного Ивана, несмотря на различие в религии (православие на Западе воспринималось как ересь). Бывший атаман жил в Венеции, мечтая возвратиться на родину. Это было время Годунова, Шуйского, Смуты, Лжедмитрия I. Болотников ничего об этом на чужбине не знал, никогда не видел ни новых царей, ни лжецарей.

 Ему поневоле пришлось изучать чужие нравы, язык, заботиться о пропитании.

 Пешком, через Германию и Польшу, Иван всё же решился уходить на Русь. Пока он шёл, убили самозванца Гришку Отрепьева и избрали на Руси царём Василия Шуйского. К весне 1606 года Иван Исаевич дошёл до городка Самбор в Западной Польше и узнал, что здесь обосновался «царевич» Дмитрий, созывая воинство для похода на Русь с целью завладеть своим троном.

 Это был новый самозванец — Михаил Андреевич Молчанов, Вяземский помещик средней руки (Р. Скрынников), при Лжедмитрии I (т.е. при Гришке Отрепьеве) добившийся его благосклонности из-за участия в убийстве Фёдора Годунова и его матери царицы Марии и в других распутных Гришкиных делах. Помощником нового Лжедмитрия стал присланный в Путивль воевода князь Г.П. Шаховской, происходивший из захудалого ярославского княжеского рода. Именем «Дмитрия» Шаховской обещал путивлянам царскую милость. Оба авантюриста начали рискованную игру. На них и наткнулся ни о чём не ведавший, ни о чём не подозревавший недавний турецкий раб, бывший волжский атаман, военный холоп князей Телятевских Иван Болотников.

 Много повидавший в жизни мужественный человек, владевший европейскими языками, статный, уверенный в себе воин обратил внимание Молчанова. У лжецаревича не было ни войск, ни денег, зато была украденная в Москве, ещё при Гришке Отрепьеве, государственная печать, были артистические задатки и хорошие способности пускать пыль в глаза. Искренне поверившему в «царевича» Ивану Исаевичу Молчанов выдал грамоту, в которой Болотников назначался «большим воеводой». Грамота была скреплена большой государственной печатью. Как тут усомниться в царском происхождении «царевича»?!

 Ивану выдали 60 дукатов, саблю, шубу (якобы с царевичева плеча) и послали к Шаховскому в Путивль для сбора войск против «узурпатора» царя Василия Шуйского. Набралось около 12 тысяч ратников. Кроме него во главе восставших путивляне поставили сына боярского Истому Пашкова. Правительство Шуйского собрало против них войско в 50—60 тысяч, включая иностранных наёмников.

 В июле войска Лжедмитрия, то есть Болотникова и Пашкова, направились к Ельцу через городок Кромы (ныне в Орловской области). По пути рассылались «прелестные грамоты», призывы примкнуть к восставшим, всюду распространяли слух, что Болотников сам видел живого царевича. Этот момент историки описывают по-разному.

 Дореволюционные: «К Болотникову стали являться целыми толпами беглые холопы, преступники, ушедшие от казни, и казаки... Поход начался, как и следовало ожидать, грабежами и убийствами. Царская рать, высланная против мятежников, была разбита и рассеялась» (О.И. Лашкевич, 1894). Советские: «Тысячи беглых крестьян становились под знамёна Болотникова, горя желанием расправиться со своими угнетателями» (П. Березов, 1957). Последний приводит цитату из воззвания Болотникова: «...гостей и всех торговых людей побивати и животы их грабити», которая свидетельствует, увы, скорее об атаманском складе ума предводителя, нежели чем о прозорливом вожде всего народа. Пограбить, пожечь, показнить — стандартное поведение почти всех вождей-атаманов на Руси, включая Разина, Булавина, Пугачёва, а потом и, на более высоком уровне, Ульянова.

 Костомаров пишет, что грамоты Ивана Исаевича возымели действие, как пожар, в городах Венёв, Тула, Кашира, Алексин, Калуга, Руза, Можайск, Орёл, Дорогобуж, Зубцов, Ржев, Старица, Владимир, в некоторых поволжских городах. Только Казань и Нижний Новгород, где был старостой Козьма Минин, держались ещё за Шуйского.

 Без особых помех войско Болотникова двигалось к Москве. К 22 октября 1606 года он был уже в Коломенском, что в 7 верстах от Москвы. Здесь по приказу Ивана Исаевича был построен острог (полевая крепость) и начался новый интенсивный процесс рассылки грамот, возбуждающих чернь против высших сословий с призывом убивать и грабить их всех без различий и присягать законному «царевичу».

 От войска Болотникова отпочковывались отдельные шайки, терроризировавшие округу и фактически державшие Москву в осаде. Положение Шуйского и его правительства становилось тревожным.

 Численность войска, подступившего к Москве, современники оценивали в 100—187 тысяч человек, но эти данные, скорее всего, завышены, и реальное число составляло 20—30 тысяч.

 Соратники Болотникова Пашков и Ляпунов укрепились у Серпуховских ворот, Болотников возле Коломны. Падение столицы ожидалось со дня на день: армии у Шуйского не было, казна пуста, хлебные запасы иссякли, надвигался более грозный противник — голод. Царя поддерживала только церковь во главе с патриархом Гермогеном, а также несколько крупных городов: Тверь, Нижний Новгород, Смоленск, Новгород Великий. Это и помогло царю выстоять перед Болотниковым, хотя в Москву постоянно проникали лазутчики с «прелестными» письмами от «царевича Дмитрия».