К годовщине взятия большевиками власти Тверской губком РКП(б) поручил уездным парторганам представить отчёты о работе за год. В Весьегонске это поручили Тодорскому, и коллективная работа под его руководством была выполнена в виде знаменитой книги «Год с винтовкой и плугом», получившей одобрение самого Ленина в статье «Маленькая картинка для выяснения больших вопросов» и в его выступлении на XI съезде партии. Опыт Тодорского изучали, пропагандировали, он стал в губернии заметной фигурой, вследствие чего в апреле—мае 1919 года его назначили редактором «Известий Тверского губернского исполнительного комитета».

 Летом 1919 года Антон Деникин активизировал на юге России наступательные действия Белой Армии: были взяты Царицын, Воронеж, Курск, Орёл, конные корпуса Мамонтова и Шкуро совершали рейды через фронт, противники большевиков нацелились на Москву. Тысячи коммунистов, преимущественно с боевым опытом, направляются в Красную Армию. Мобилизовали и Александра Тодорского: он попал в 10-ю армию Особой группы войск Южного фронта на должность комбрига в 39-ю стрелковую дивизию. Однако молодого командира влекла «живая» командирская работа, и вскоре Тодорского по его просьбе назначают командиром 2-й бригады 38-й Морозовско-Донецкой стрелковой дивизии, сражавшейся с мамонтовской конницей. Храбрость Тодорского отмечалась всеми.

 В начале января 1920 года войска Деникина начали терпеть поражения, а в феврале началось общее наступление Кавказского фронта против белых. В это время Тодорский познакомился с М.Н. Тухачевским и долго сохранял с ним дружбу, что впоследствии ему припомнили.

 В середине марта 1920 года бригада Тодорского вместе с кавалеристами взяла Армавир, а в середине апреля вступила в Махачкалу. Северный Кавказ был утрачен Белой Армией.

 В конце апреля большевики подняли восстание в Баку против правящей там партии мусаватистов, обратившись за помощью к РСФСР. Помощь в виде 11-й армии была выделена, 1-я и 2-я бригады 20-й дивизии Тодорского следовали в резерве. В сентябре 1920 года Александра Тодорского назначают начальником 32-й стрелковой дивизии в Баку, но вскоре дивизия перебрасывается в Дагестан для подавления антисоветского мятежа. С этой целью создавалась специальная Дагестанская группа войск под командованием Тодорского.

 Удивительные совпадения судеб во времени даёт нам порой госпожа История! Тодорский прибывает в Темир-Хан-Шуру, позднее Буйнакск, затем Святой Крест, неподалёку от Махачкалы. Там же, на юге, в древних Моджарах (затем Прикумск, позднее Будённовск), в начале XIV века сложил непокорную голову великий князь тверской Михаил Ярославич. А ещё западнее создавал Белую Армию и умер в Екатеринодаре (Краснодаре) другой знаменитый тверич генерал Михаил Алексеев. Совсем недавно, в ноябре 1999 года, под Бамутом погиб Герой России тверич Илья Касьянов. Эти места словно предназначены судьбой для участия в их истории наших земляков...

 Мятеж в Дагестане был подавлен, но с большим трудом, лишь когда в помощь Тодорскому прибыло подкрепление. Александр Иванович награждается орденом Красного Знамени РСФСР.

 Настала очередь «помогать» Армении, где дашнаки в Зангезуре подняли кровавый мятеж. В июне 1921 года против мятежников выступила группа войск Тодорского, входящая в состав 11-й армии. В июле Зангезур был освобожден, Тодорский получил орден Армянской ССР. Более двух лет Александр Иванович командовал всеми войсками на территории Армении, служил заместителем наркома по военным и морским делам Азербайджанской ССР, начальником гарнизона Баку. Это был уважаемый и авторитетный человек в Закавказье.

 По рекомендации Орджоникидзе в 1923 году Тодорский направляется в Туркестан, где полыхала борьба с басмачами. Он назначается командующим и членом РВС войск Ферганской области. В короткое время порядок был восстановлен, 7 ноября 1923 года в Коканде Тодорский получил четвёртый орден. В августе 1924 года военные действия в целом победоносно завершились, и Александр Тодорский получил разрешение ехать в Москву для поступления в Военную академию РККА, возглавляемую знакомым ему Михаилом Фрунзе.

 Успешно окончив академию, Тодорский получает должность командира 5-го стрелкового корпуса в Белоруссии под Бобруйском. В эти годы он знакомится с А.И. Егоровым, С.Н. Кожевниковым и другими видными военачальниками, в том числе с К.Е. Ворошиловым и С.М. Будённым. Успешная работа обеспечивает ему высокий авторитет: в начале 1930 года Тодорского переводят начальником Управления военно-учебных заведений Наркомвоенмора СССР, а в 1934—1936 годах он — начальник и комиссар Военно-воздушной академии имени Жуковского. За заслуги в подготовке авиационно-инженерных кадров А.И. Тодорского награждают 7 мая 1935 года орденом Ленина — высшей наградой СССР. В том же году ему присваивается воинское звание комкора. В 1936 году он награждается орденом Красной Звезды, а нарком Ворошилов дарит ему золотые часы. До 1938 года Тодорский, когда-то обыкновенный парень из-под Весьегонска, сын священника, занимает должность начальника Управления высших военно-учебных заведений Наркомата обороны СССР.

 Но тут подошло время Великой Репрессии. Сначала Ягода, потом Ежов и Берия устроили кровавую расправу над тайными и явными оппозиционерами Хозяина. Мели почти под гребёнку всех крупных военачальников. И Тодорского 19 сентября 1938 года тоже взяли, поскольку он был хорошо знаком и вёл беседы с Тухачевским, Егоровым, Якиром, Алкснисом, Каменевым и другими «врагами народа». Жестокая система, за которую боролся пером, шашкой и винтовкой Александр Тодорский, взяла за горло и его самого. И никто не смог ему помочь. Ещё ранее, в 1937 году, расстреляли его жену Рузю Иосифовну, крупного инженера-химика, бесстрашную революционерку. Александра Ивановича, всеми фибрами души преданного делу большевиков-ленинцев, объявили участником военно-фашистского заговора, вредителем, «потенциальным террористом». В лагерях Тодорский рассказывал писателю Борису Дьякову, что, ошеломлённый такой чушью, не помня себя, «признал вину», а придя в себя, отказался от прежних показаний. Шестнадцать раз трое следователей с пристрастием допрашивали Тодорского, добиваясь вторичного «признания», но он выстоял.

 Военная коллегия в мае 1939 года приговорила комкора к 15 годам лагерей, к последующему поражению в правах на 6 лет, к лишению звания комкора, к конфискации имущества... Отбывал срок в Тайшете Иркутской области, Енисейске и других местах, болел, страдал, голодал, как все зеки, работал младшим санитаром в пересыльном бараке больницы лагеря, был ответственным за стирку, штопку и выдачу в бане белья работягам. Выжил, выстоял и по-прежнему верил в Ленина, в партию, в светлое будущее...

 В марте 1955 года Тодорского реабилитировали, восстановили в партии, вернули равноценное воинское звание — он стал генерал-лейтенантом, участвовал в Комиссии по реабилитации узников, посещал лагеря далеко от Москвы. Печатался в центральных газетах, журналах, остался непоколебимым коммунистом, был деятелен и бодр, перенеся тяжёлую операцию.

 Умер Александр Тодорский в Москве 28 августа 1965 года. Некролог подписали Баграмян, Будённый, Василевский, Ворошилов, Рокоссовский, Соколовский и другие военачальники. Похоронили его на Новодевичьем кладбище. Комкор умер, не предав своих идеалов, оставшись верным долгу, сохранив свою честь.

 Его судьба чем-то напоминает судьбы прославленных военных руководителей — наших земляков: Михаила Алексеева и Александра Тодорского. Советская историография говорит о них вскользь, превознося до небес Будённого, Ворошилова, Тухачевского, Чапаева, Щорса и других. А между тем некоторые из них махали шашками и водили в бой свои дивизии и корпуса под началом наших земляков...

 Летом 1918 года Советской власти приходилось тяжело: с востока наступал Колчак, с юга Деникин, с запада Юденич, на Украине хозяйничали немцы, внутри страны далеко не весь народ горячо любил большевиков. В такой обстановке было принято решение о создании массовой регулярной армии. В срочном порядке под нажимом Ленина в армию стали призывать бывших унтер-офицеров, офицеров и генералов царской армии, получивших прозвище «военспец». В том году в армию призвали 128 168 унтер-офицеров и более 22 тысяч генералов и офицеров, либо внутренне принявших большевистскую доктрину, либо повиновавшихся солдатскому долгу. Среди них — бывший полковник Василий Шорин.