Вскоре была обнаружена и расшифрована карта, на которой обозначался маршрут движения картин из Дрезденской галереи. Раньше всех об этом успел доложить маршалу Коневу один из "участников трофейной команды. Он сообщил, что основная часть картин была переправлена в тайники, которые располагались между населёнными пунктами Гросс-Кота и крепостью Кенигштейн в старой известковой шахте Покау-Ленгефелъд.

Иван Степанович тут же сел в машину и поехал к месту находки, чтобы убедиться лично в результатах поиска. Конечно, перед поездкой командующего сапёры успели проверить все подъездные пути, сняли имеющиеся мины и ликвидировали другие препятствия, поставленные эссесовцами. Тщательно прощупали они миноискателями и сам вход в шахту, все двери, которые вели в разные ответвления и отсеки. Были обезврежены найденные внутри штольни боеприпасы-ловушки и противопехотные мины.

Так за несколько дней напряжённой работы было спасено всё, что можно было спасти. Сапёры Черныш, Егорычев, Панченко, Бурцев, Кузнецов, Аракелов и Захаров были потом отмечены правительственными наградами, другие получили различные поощрения от командующего фронтом.

И вот маршал Конев — внутри мрачной, потайной шахты. Его взору предстало зрелище невероятное. Вернувшись, он подробно рассказывал членам Военного совета:

— Уходившая в глубь каменоломен железнодорожная ветка выглядела так, будто здесь всё давно заброшено. У входе в штольню, наполовину прикрывая его, стояли два ломаных вагона. Кругом — запустение, словно стоишь на худом, давно покинутом деревенском дворе. Всё заросло травой, крапивой. Никому и в голову не могло прийти, что здесь спрятано что-то ценное, а тем более знаменитые полотна. Скажу как военный человек: маскировка была на высоте. Буквально никаких признаков, которые вызывали бы хоть малейшее подозрение. А там, внутри, за всем этим камуфляжем, за всем этим видимым запустением оказалась одна дверь, вторая, потом обнаружился электрический свет и даже специальные установки, предназначенные для поддержания определённой температуры...

Сама штольня представляла собой нечто вроде большой пещеры. Наверно, те, кто прятал здесь картины, предполагали, что в этой каменной выемке будет сухо. Но, увы, местами здесь сочились по трещинам грунтовые воды, температура колебалась, а регулирующие установки к тому времени, когда были разысканы картины, уже не работали.

Картины (а их в этой пещере оказалось около семисот) были размещены довольно беспорядочно. Некоторые обёрнуты пергаментной бумагой, другие упакованы в ящики, иные же просто-напросто прислонены к стенам. Конев прошёл всю эту пещеру и впервые увидел многие из тех шедевров живописи, которые можно было видеть лишь в залах Дрезденской галереи. Там была и «Сикстинская мадонна». Несколько минут стоял он перед ней, всё ещё не до конца веря собственным глазам...

Беспокоили сырость, грунтовые воды. Ещё больше встревожился Конев, когда узнал, что наши сапёры обнаружили в штольне мины. Правда, они были уже обезврежены, но, кроме этих, могли оказаться и другие. Маршал приказал немедленно произвести дополнительную проверку и вызвал батальон для охраны сокровищ. Иван Степанович там же, в штольне, распорядился найти другое место, и все картины были переправлены в сухое и надёжное помещение. Таковым оказалась одна из летних резиденций саксонских королей, располагавшаяся на зелёной окраине Дрездена.

Вызванные из Москвы специалисты во главе с Натальей Соколовой каждую картину внимательно осматривали и просушивали, делали всё необходимое для их спасения и возвращения к жизни.

С того момента Иван Степанович, несмотря на архигорячее время наступления войск фронта на Прагу, требовал регулярно доносить ему о ходе работ, связанных с сохранностью картин. К великому сожалению, как позже выяснилось, около двухсот живописных полотен сгорели в ночь с 12 на 14 февраля в результате англо-американских бомбёжек.

На рассвете 9 мая танкисты 3-й и 4-й гвардейских танковых армий, совершив восьмидесятикилометровый марш-бросок в условиях болотисто-лесистой местности, преодолев труднодоступные Рудные горы, с севера ворвались в Прагу. На улицах и площадях шли неравные бои горожан с немецкими оккупантами. От артиллерийских обстрелов гитлеровцев огнём пылали дома, горела знаменитая пражская Ратуша на Староместской площади. Тревожными сигналами бедствия висели в различных кварталах Праги чёрные шлейфы дыма. На Вацлавской площади и мосту через Влтаву велась стрельба.

Сам факт появления советских войск в Праге (об этом сразу же было сообщено по городской радиостанции) решил судьбу столицы Чехословакии: она была спасена от разрушения.

С каждым часом с разных направлений в город вступали всё новые и новые части Красной Армии: гвардейцы 10-го танкового уральского добровольческого корпуса, полки 3-й гвардейской и 13-й общевойсковой армий 1-го Украинского фронта, а также подвижные части 2-го и 4-го Украинских фронтов. Конечно, при таком массовом движении танковых и мотострелковых подразделении в сторону Праги одновременно с нескольких направлений трудно было выделить экипаж, который первым, из первых пересёк границу города. Но, несмотря на это, с самого начала считалось (и этого никто не оспаривал), что первым ворвался в черту города танковый экипаж под командованием гвардии лейтенанта М. Г. Гончаренко. К великому сожалению, отважный офицер был смертельно ранен в неравном бою.

Вместе с советскими воинами в освобождении своей столицы участвовали солдаты и офицеры сформированного в СССР 1-го чехословацкого армейского корпуса под командованием генерала Людвика Свободы. В родном городе его знали и помнили ещё с 1943 года, когда чехословацкий батальон принял боевое крещение у харьковского села Соколове Потом он был развернут в бригаду и в начале ноября того же года участвовал в боях за Киев. В Карпатах бригада стала первым чехословацким корпусом. Пражане с гордостью встретили свою родную, прошедшую немалый боевой путь воинскую часть, считая её ядром новой Национальной Чехословацкой армии.

К 10 часам утра 9 мая советские воины с помощью населения полностью очистили город от немецко-фашистских захватчиков. День этот для пражан, как и для всех советских воинов, находящихся вдали от родной земли, явился двойным праздником. По советскому радио они услышали позывные Москвы, и Левитан зачитал один за другим сразу два приказа Верховного Главнокомандующего: первый об освобождении столицы Чехословакии, города Праги, и второй о победе над фашистской Германией. В нём говорилось, что 8 мая 1945 года в Берлине представителями германского верховного командования подписан акт о безоговорочной капитуляции германских вооружённых сил. Дальше шли слова, которые порадовали весь мир: «Великая Отечественная война, которую вёл советский народ против немецко-фашистских захватчиков, победоносно завершена, Германия полностью разгромлена».

В ознаменование полной победы над Германией 9 мая Москва от имени Родины салютовала доблестным воинам Красной Армии, кораблям и частям Военно-Морского Флота, одержавшим эту блестящую победу, тридцатью артиллерийскими залпами из тысячи орудий.

Всенародное ликование, величайшая Победа!

Но не везде к этому сроку немецкие дивизии прекратили вооружённое сопротивление. Войска 1, 2 и 4-го Украинских фронтов, ввиду отказа группы армий «Центр» капитулировать, атаковали их и вели бои на территории Чехословакии вплоть до 11 мая включительно. Вне окружения оказались лишь немногие немецкие части, которым удалось уйти на запад к союзникам. На линии Карлсбад—Пильзень—Клатовы—Чёске-Будеёвице некоторые подразделения 1-го Украинского фронта вошли в соприкосновение с американскими воинскими подразделениями.

Советские полки 12 и 13 мая продолжали очищать территорию Чехословакии и Австрии от разрозненных отрядов немецко-фашистских войск из групп армий «Центр» и «Австрия». Одновременно было завершено полное очищение территории Советской Прибалтики от гитлеровцев в результате капитуляции группировки противника в «Курляндском мешке».