Виктор отдал Владимиру Петровичу несколько папок с бумагами.

- Надо обработать и свести в единое целое. Займетесь?

- Конечно, конечно. Для этого и приехал. А что здесь?

- Это мне знакомый профессор из МГУ передал. Он мой должник, я и предложил ему подбросить студентам тему для курсового. Пускай, говорю напишут свое видение новой религии. С молодежью придется работать. А всякий лучше всего только свои мысли воспринимает. Так думаю, чего велосипед выдумывать, пусть сами напишут чего хотят, а мы им это от имени нового пророка потом и подсунем. Прочитает такой молодец свои мысли и решит, какой он гениальный, если его мысли сам Великий Учитель Человечества миру преподносит. И потянутся ныне студенты, а завтра руководители корпораций в нашу новую братскую семью. Там глядишь, кто в политику ударится, кто в писательство, и будет у нас крепкая религиозная община. Со своим Пророком, со своей кассой, со своими адептами. Кстати, Владимир Петрович, вы говорили, что писателем хотели стать. Вот задача как раз по Вам. Обработаете, отредактируете, что надо добавите. Мысли есть?

- Мысли есть. Вам интересно? - Андреев хотел отбросить подсунутый ему материал и сразу взяться за претворение в жизнь своих идей.

- Конечно. Только сначала почитайте, дабы полнее ощутить сегодняшнее время.

Сели ужинать. Вид стола, накрытого хозяином, выдавал его любовь к роскоши и удовольствиям.

- Не будем забывать наставления тех, кого мы хотим отправить в божественный пантеон. Как говорил товарищ Христос: "Возлюби ближнего, как самого себя". Все же он был Богом. И сегодня, в эру индивидуальностей, его слова, хитро спрятанные в канву о любви к людям, говорят прежде всего о любви к самому себе. Так давайте ублажим наши желудки и пусть все будут сыты и довольны.

С этими словами он выпил рюмку "Абсолюта", закусив соленым грибочком. Виктор не только любил поесть, но и готовить. Отбивные котлеты, лежащие на свежем зеленом салате в обрамлении тонко порезанных помидор, сладкого перца, зеленого горошка и картофеля фри оказались не только красивыми. Холодная водка согревала желудки, делая радостным вечер.

За окном разыгралась пурга. Ветер налетал на стены дома, выл, бросал комья мокрого снега. Но в комнате, за новыми окнами с тройными стеклопакетами, было тихо и тепло. Яркий свет хрустальной люстры наполнял помещение светом. В глубоких креслах находиться было уютно.

- Вот к нам бы сейчас да Петра, - Виктор продолжил разговор о новых воззрениях, - и не было бы ни какого Христианства. Рай наступил. Не нужно в поте лица добывать хлеб, женщины могут рожать без боли, рабство не сохранилось даже в самых отсталых странах. Природа капитулировала перед человеческим величием. Еще не много и люди будут бессмертны, хотят они того или не хотят.

- Тогда они и создадут новую религию. - Владимир Петрович не хотел говорить о делах. Его наполняли истома и блаженство. Хотелось просто сидеть, наслаждаясь моментом.

- Но создать что-то, что бы оставшуюся жизнь прожить как боги, сможем и мы. Жизнь состоит из маленьких частиц, которые кто называет часами, кто минутами, кто мгновеньями. Чем меньше отрезок, тем болеше жизнь наполнена хорошим. Боль, которая длится мгновенье и не боль вовсе. Вот она была - вот ее нет. А начни мерить годами, задумайся о будущем... И уйдет в никуда радость момента. Так давайте не думать, а мечтать и претворять мечту в жизнь.

Налили еще водки. Рюмка оказалась именно той, после которой тянет на философствование в кругу друзей. Андреев, немного побыв в себе, обратился к товарищам с речью.

- Вот ты Виктор сказал: "Мерить жизнь годами". Я ведь мерил. И получалось не очень весело.

Вот думаю еще год и станет лучше. Сделаю что-нибудь, что бы выйти из заколдованного круга, где только одно - быт. Где бы найти колбаски, как бы квартиру получше получить, мебель достать. Это сейчас - зарабатывай и живи. Раньше по-другому было. Дадут не дадут. А хотелось жить и радоваться.

Думал я, думал, где бы устроиться, что бы и колбаса, и квартира, и мебель, и дача, что бы с вековыми соснами, а не с грядками помидор. Тогда так жили - академики, партбоссы, писатели и некоторые артисты, что поближе к власти находились. До академика не дойти, до секретаря не дослужиться, в артисты поздно. Решил в писатели податься. Пишу, пишу - все без толку. Время идет.

Думаю: когда же? А сам себя оправдываю. Мол до семнадцати - мал еще, школу надо закончить, потом дети - их растить надо, воспитывать. Затем - жилья нет, дальше еще чего-то. И стал почти стар. Вот уже и писателем не стать. Кем же, думаю мне осталось сделаться, что бы хоть не в роскоши, то хотя бы не в безвестности жизнь окончить. Оправдать свое существование в этом мире. И пришел к выводу, что только пророком.

Времена как раз подошли - пророков развелось огромное количество: и местных, и приезжих. Скоро их вообще столько стало, что и внимание обращать перестали. А у меня - только наметки одни.

Стал читать, что за новые боги и пророки такие, а они то все по старой колее чешут - ни чего нового не придумали. Нет, так не пойдет. Времена другие. Человеку более не грозит голод и холод. Христос, будучи Богом, исцелил всего несколько сотен и то если учитывать, что не всех упомянули в Евангелии. А безвестный для миллионов биолог, открывший пенициллин, спас сотни миллионов, а его имя мало кто помнит.

Хождение по воде, парение в воздухе - перестали быть чудом. Многодневный пост - лечебная процедура. Не убий - естественное состояние цивилизованного человека. Не прелюбодействуй - анахронизм.

Тем не менее, миллиарды готовы отдать жизнь за призрачные истины и делают это нарушая заповеди, данные их же Богом, что бы быть обласканным им.

"Почему же это происходит?" - задавал я себе вопрос. Только потому, что все религии придуманы. Бога нет. Не может Высшее существо создать маленькую букашку и отдать все свое существо ему на служение.

- Какую букашку? - прервал говорившего Табуреткин.

- Вот - типичный человек, который считает себя мерилом вселенной. Поймите, что Коперника и Джордано Бруно судили не потому, что они опровергали первые главы Бытия. Своими взглядами они покусились на главное - человек не вершина мироздания и Бог, если есть, не живет ради него. Человек та же травинка в поле, та же корова пасущаяся на лугу, та же амеба, делящаяся в безбрежном океане. Если разобраться, то вполне вероятно, что амеба и есть вершина мироздания. Начало и конец развития.

- Это почему? - решил возразить Виктор.

- Мы состоим из крошечных клеток. Они живут, делятся, умирают. В целом они составляют нас. Нельзя сказать, что одна клетка способна мыслить. Но их объединение является мыслящим организмом. Та же амеба в процессе деления является организмом состоящим из огромного количества клеток, только расположенных не рядом друг с другом, а на некотором расстоянии. Кто знает, возможно это уже не одиночные существа, а один огромный организм и этот организм в течении миллионов лет существования научился мыслить.

- Нет. Если так рассуждать, то мы должны быть глупее китов, слонов, медведей. У них клеток больше. Это не аргумент. - Табуреткин считал себя венцом творения.

- Да. Они умнее нас. Мы глупее не только слонов и бегемотов, но и кошек, деревьев, травы. Человек мечется, зарабатывает деньги и скармливает лучшую еду жирному, ни на что не способному коту, который только лежит и набивает брюхо. Трава в поле, сообразно природе, в нужное время тянется к солнцу, расцветает и ни о чем не заботясь питается светом, водой и воздухом...

- Но зато мы делаем ракеты. - Не дал закончить Виктор, посчитав свою вставку шуткой.

- Зачем? Толку от того, что мы летаем в космос?

- Толк в том, что бы жить и ни о чем не заботится.

- В конечном счете стать травой. - Закончил Владимир Петрович.

- Видно, что у Вас большие наработки. Вот и хорошо. Вот и славно. Оказывается нам ни какие студенты и не нужны. Оказывается у нас уже есть готовый пророк и этот пророк Вы - Владимир Петрович. Вот и пишите. Только без упоминания критических замечаний в адрес сегодняшних концессий. Закон надо соблюдать, а то у них на верху такие подвязки и начать не успеем, запретят. Их сам президент крышует. Они ему, наверное место в Раю пообещали. Так что пишите. Если что получаться не будет - профессионалам отдадим на правку стиля. А то и переведем как-нибудь. Белым стихом хорошо получится. - Виктор подходил ко всему со своей, практической стороны.