- Двадцать четвертый закончился тридцать седьмым. И сейчас то же самое начинается. - Убеждал он себя и других. - Вот увидите. Дали разгуляться, обеспечили народ едой и шмотками. Теперь гайки закручивать будут. Конечно не те времена, но нынешние если не Колыму осваивать, то в Лондон постепенно все съедут. - Рассуждал он об олигархах. - Не может быть, что бы раньше, в КГБ, своего полковника на вшивость не проверили. Да еще перед поездкой в Германию. И партию их, "медвежью", явно гбисты создавали. Взяли КПСС, идеологию выкинули, все остальное оставили и вперед, править народом. И развал союза, и августовский путч, все они придумали. Теперь начнут все назад заворачивать. Абрамов почти все сдал. Я так думаю не видать ему за свою "Свифтнефть" бабок, как своих ушей. С Сахалина всех выживут.

- А с нами чего поехал? - вернул его к действительности Владимир Петрович.

- Есть планы. Дойдем до места расскажу.

- Ведь не веришь, что Табу Ре Ткин пророк.

- Не верю. Но пророками не становятся. Пророков делают. Думаю придем на место, а там кроме козьего говна ни чего не найдем. Это и будет пророчество. Сам дурак - называется. Вот здесь я предложение и сделаю, от которого Вам не легко будет отказаться.

Хотя монастырь в который едем - загадка. Во всякую небесную чушь я конечно не верю, но здесь явно что-то не чисто. Ведь про этот монастырь все знают, а паломников не видать. При Сталине почти всех разогнали, а о них почему-то забыли. На картах его не обозначили, ни в одном справочнике не прописали.

Вскоре были в Бай-Тале. Оказалось, что проводник в данном поселке имеет недвижимость в виде добротного пятистенка, доставшемуся ему по наследству от бабушки. В нем и переночевали. Утром следующего дня, взяв захваченное из города снаряжение, выдвинулись пешим ходом к монастырю.

Путь лежал по мало привлекательной гористой местности. Растительность практически отсутствовала. Редкие деревья и кустарники больше раздражали, чем радовали. Но идти было легко. Воздух был чист, а небо ясно.

Горная дорога вскоре сузилась до размеров тропы. Идти стало труднее.

- Не радостные здесь места. - Поделился впечатлениями Владимир Петрович.

- Зато безопасные. - Ответствовал Виталий.

- Что же здесь безопасного?

- В случае ядерной войны, наиболее безопасны места в гористой местности, вдалеке от промышленных центров.

- Да сейчас вроде спокойно. О ядерной войне ни кто не помышляет.

- Это Вам только кажется. Как говорится: "Если в спектакле на стене весит ружье, то оно обязательно выстрелит". Если есть ядерные арсеналы, то они когда-нибудь да будут применены в дело. Это я гарантирую.

- Почему же это они будут применены? Мы что будем с Америкой воевать?

- Дело не в Америке. Человечество со времен своего сотворение живет, как жило. Ценности остались неизменными. Еда, зрелища и бабы. Тот кто нас создал, если таковой имеется, глядя на такое безобразие, обязательно решит что-то поменять. И нет лучше способа, чем генетические мутации. А для них лучше всего покрыть Землю радиоактивным покрывалом. Все не помрут. Кто-то останется, но генетически мутирует. Это будет новая раса, новое человечество. Даже мы, скорее всего результат генной инженерии. Может быть инопланетяне, что-то изменили в генах обезьян и улетели оставив нам шанс измениться; может матушка природа постаралась, выплеснув радиоактивное нутро в месте жительства древней обезьяньей стаи - это если нет Бога.

- Так если Бога нет, кто тогда распорядиться атомные бомбы использовать, что бы, как Вы говорите нас изменить?

- Сам процесс исторического развития. Великое Над Нами. И тогда не будет лучше места, что бы дождаться естественной смерти, чем эти горы.

- В таком случае не обязательно ядерное оружие использовать. Можно метеоритом в Землю кинуть. Результат тот же. И возни меньше.

- Нет. Метеориты уже кидали. Результат как раз не тот. Гибель всего и ни какого прогресса. Ядерное оружие в этом плане - гораздо мягче и направленее действует.

- Ни чего сделать нельзя? - Табуреткину было интересно.

- Если только человечество найдет для себя занятия отличные от нынешних.

- Но ведь мы летаем в космос, люди не убивают друг друга просто так, как было раньше. Бетховен, Кант, Христос - наше оправдание перед Высшим.

- По моему, люди были любопытны всегда. Звезды всегда представляли для них интерес. А убийство ради интереса, сменилось просто дракой. Те же зрелища, пусть не такие жестокие, но они не перестали быть зрелищами.

Если говорить о музыке, то это для Вас она - божественные дуновения. Мы слышим звуки, гармония которых определяется их длительностью и частотой, рассчитанных именно на человеческое восприятие. Для каких-нибудь инопланетян музыка это взрыв сверхновой, который длится не одну тысячу лет и вызывает во всех уголках Вселенной отклик в виде катаклизмов. Мы меряем звуки секундами и мгновениями и кто-то годами и тысячелетиями.

А Великие Истинны Христа или какого другого мыслителя - временны и не долговечны, в бесконечном течении времени. Они не изменили самой сути человеческого бытия. Боги умирают вместе со своими истинами. Уже нет Исиды, Зевса. Канули в лету Ярило и Велес. И христианство падет. Уже сейчас, многие откровения Христа являются анахронизмом. Люди не убивают других не потому, что такую заповедь им дал Бог, а потому, что это стало противоестественно их природе. И к другому относятся с теплом, так как у них есть потребность делится. Они от этого тащатся, на своих вечеринках, когда делают взносы во всякие благотворительные фонды, и усыновляют детей из голодной Африки, или приводят в свою семью больных СПИДом и даунов. Им это в кайф. Они без этого несчастны. Христос сыграл свою роль, но он уже устарел. Человечеству нужен новый Бог или хотя бы пророк. Но сможет ли он изменить человеческое естество? Я сомневаюсь, хотя и не хочу умереть от радиоактивного заражения.

При этих словах, Табуреткин подумал о себе. Виктор, увидев лицо Сергея Сергеевича, улыбнулся.

Тропа оборвалась провалом. Вот только что была, и вдруг ее не стало. Путешественники стали осматривать местность в поисках окольного пути. Метрах в пятидесяти от провала, в стороне, они обнаружили спускающуюся вниз еле заметную тропинку. Решили идти по ней, а там как придется.

Путь заканчивался не звериным водопоем, как предполагали туристы, а человеческим жильем. Внизу, на берегу быстрой горной реки, стоял маленький, кособокий домишко. Около него, у костра сидел лысый и голый гражданин импозантной наружности.

- О, путники. Приветствую я Вас. К вершинам горным собрались Вы видно. - Гражданин, судя по высказыванию, увлекался литературой прошедших времен, говоря высоким слогом.

- Нет, уважаемый, мы не к вершинам. Мы в монастырь идем.

Услышав, про монастырь абориген заскучал. Видимо хороших воспоминаний о паломниках его мозг не сохранил. Пауза в разговоре затягивалась. Становилось не ловко. Желая разрядить обстановку, Владимир Петрович представил всю компанию. Гражданин так же назвался:

- Полоний Александрович.

- Давно здесь живете, уважаемый Полоний Александрович?

- Двенадцать лет.

- По этическим соображениям или так?

- По этическим.

Тяжесть прошлых ошибок давила на хрупкую душу отшельника. Люди в этих местах бывали не часто. Что бы не забыть языка, часто читал. Но литературы было не много: один том Шекспира и две книги из жизни древних греков, написанных ими же и переведенных в царское время. Приход очередной партии туристов, вызвал в нем волну покаяния, которую он и обрушил на пришедших:

- Двенадцать лет. Один, среди этих опостылевших скал. Питаюсь рыбой да зверьем. С людьми вижусь редко. Раз в год или туристы какие забредут, по горам полазить, или как Вы - паломники.

- Вы им достопримечательности показываете?

- Туристам да. А паломникам не интересно ни чего. Тем быстрее к истинам приобщиться надо. Да как приобщится, не увидев мест, где эти истины рождаются? Я и Вам предлагаю, давайте сначала на Ак-Оюк поднимемся. Три тысячи шестьсот с лишним метров. Красота открывается неописуемая. Пойдете?