Разочарование - вот что ожидало его в этот день. Это оказались совсем не "колеса", это было лекарство - сильнодействующее лекарство против похмельного синдрома. Впервые за долгие, долгие годы Петрович стал трезв.

Разумным взором окинув пенаты родные, взалкал к небу:

- Зачем жил я? - спросил он у люстры. Люстра не ответила.

Но стоявшие у порога граждане решили вмешаться в интимный разговор хозяина и предложили свои услуги, которые готовы были оказывать совершенно бесплатно. Для начала они представились. Оказалось, что женщину зовут Евдокия, а гражданин с идеально ровными и белыми зубами, в строгом английском костюме ни какой не шпион, а в доску наш человек - гражданин свободной Латвии с русской фамилией Горбунов. В ходе дискуссии, которую вели Евдокия и Николай, выяснилось, что Петрович человек не вполне конченый, спастись ему еще не поздно. Молчавший хозяин, стал сомневаться в утверждениях говоривших, но поняв из дальнейшего, что речь идет не о пристрастии к алкоголю, а о душе и вечной жизни, спорить не стал.

Новые товарищи, в отличие от старых, проверенных, закадычных друзей, к Петровичу с вопросами о наличности приставать не стали. Женщина, предложила свои услуги домохозяйки и, не ожидая согласия хозяина дома, принялась за уборку. Николай, сходил в ближайший магазин, и вскоре в убранной квартире Георгия Петровича, запахло едой. Покушав, попив чайку, гости не ушли все сразу. Мужчина, сославшись на занятость отлучился до ужина. Евдокия Васильевна, ласково уложив Георгия Петровича на диван, продолжила уборку в дальних закоулках его квартиры, после чего приготовила ужин и дождавшись латыша, который, как понял Иванов, был у нее за главного, ушла.

На следующий день в гости к Георгию Петровичу пришли другие, как они теперь называли друг друга - братья и сестры. Принесли с собой большую кипу красочных журналов. Сменяя друг друга, стали просвещать хозяина квартиры, пытаясь спасти его для жизни вечной.

Через неделю Георгий стал забывать о выпивке. Через месяц, в обновленной квартире, стали собираться братья и сестры для проведения собраний. Соседи не роптали - стройный хор умасленных лиц друзей Георгия, был безопаснее пропитых и прокуренных рож приятелей алкоголика Петровича. Еще через некоторое время, брат Георгий - опрятно одетый, хорошо пахнущий - ходил среди блуждающих в темноте не знания о вечной жизни сограждан, предлагая им свои услуги по устройству душ несведущих - в теплом и хорошем месте, где-то на небе. Многие от таких услуг отказывались. Проанализировав отношение сограждан к своим предложениям, Георгий понял, что виной их неверия тотальная работа государства, которое всеми правдами и не правдами заставляет своих граждан учить буквы, читать книги и считать на компьютере. Кроме того, за время обязательного обучения в школе, граждане знакомятся с физикой, химией и другими опасными науками, одним своим существованием, ставившими под сомнение само существование души и Бога.

Все же власть имущие, в лице бывших атеистов, допускали существование Бога и души, но под патронажем местной концессии - в лице РПЦ, для успокоения международной общественности, разбавленной другими, традиционными религиозными культами. Получившие большое распространение, во времена первоначального накопления капитала и расцвета беспрецедентной свободы и демократии - не традиционные религиозные учения, во времена подъема экономики, государственности и развитой демократии - были подвержены аскорутизму в свободной прессе и под воздействием свободных граждан и прокуратуры, постепенно теряли свое влияние.

Георгий не знал этого. Только чудо, по его мнению, могло спасти души несчастных. И он решил это чудо вершить. Темными ночами, когда граждане, после удачно проведенного вечера ложились спать, по крышам домов, рискуя жизнью, доставлял в их дома свои рекламные проспекты, живо описывающие прелести райской жизни. Его часто ловили мужья и просто сожители, милиционеры и бдительные граждане. Не раз он был бит, не раз ему светил срок заключения, за не им совершенные квартирные кражи, но вмешательство представителей Хельсинской группы выручало из щекотливых ситуаций.

В эту мало лунную ночь, после летнего дождя, он пробирался с очередной порцией "опиума для народа" навстречу с Павлом Исааковичем, который был скорее сторонником буддизма, так как на себе в полной мере испытал жизнь виртуального мира, считая таковым, как завещал Великий Будда и мир реальный. В четверть второго ночи, кал оставленный птицей мира, попал под ногу брата Георгия и согласно всех трех законов Ньютона, тело сетевого маркетолога, стало падать по наклонной плоскости, под которой оказался балкон сторонника буддизма. Грузное тело упало к его ногам, крик вырвавшийся из упавшего тела, заставил открыть глаза спящего. И сон, который видел Павел, ожил наяву. Он перемахнул через перила, и задевая за ветки деревьев понесся к земле. С ним вместе падала тетрадь со странными записями. По стечению обстоятельств, дети решили строить шалаш именно под его балконом. Куча не использованных в строительстве картонных коробок спасла ему жизнь. Но шума было много. Павла Исааковича увезли в больницу, Георгия Петровича в милицию.

Рабинович вспомнил жившего в их доме бывшего механика гаража УФСБ - Петрова Ивана Степановича - всю жизнь косившего под контрразведчика. Он предположил, что тетрадь была поднята именно этим Петровым, так как тот во всем видел что-то подозрительное и противоправное. Но схемы, по словам радиолюбителя, были совершенно безобидными. Это были те же приемники и передатчики, но созданные на основе подручных материалов и все они были зарисованы и описаны, только благодаря спору возникшему между ним, Павлом Исааковичем и студентом параллельной группы Вешняковым Игорем Петровичем.

Майор Андреев выяснил, что Вешняков Игорь Петрович, работает преподавателем в политехе. Тот показания Рабиновича подтвердил. Тетрадь отдали для анализа местному радиосветилу. Светило подписалось под каждым словом, бывших товарищей по радиоклубу.

Генерал таким поворотом событий был не доволен. Рушилось прекрасное шпионское дело, в котором было все как надо: и грузинский эмиссар, и еврейский шпион, и секретные схемы.

- Такое дело рассыпалось, - сетовал он майору.

- Это может быть и да, но при его расследование возникло новое.

- Новое?

- Ну как же... Я докладывал. Табуреткин. Анонербе. Буддистская секта. Кто его знает, чем он дышит. Вероятно он без всяких приборов может управлять.

Андреев кривил душой. Он сам был разочарован подобным поворотом событий. Дело, попавшее в руки, хотел использовать в своих корыстных целях. Собрать или отнять готовый приборчик, одеть себе на голову и делать счастливыми несчастных, оказавшихся в поле зрения. Окульным способностям доверял так же мало, как и генерал. Хотя не отвергал полностью возможность их существования.

- Чушь все это. - Генерал был непримирим. - Придется отпустить. Эх, жизнь человеку искалечили...

- Не совсем чушь, и не мы искалечили. - Майор решил оправдаться.

- А кто? И почему не искалечили?

- С работой, с женой - наша работа. Но вот только одно обстоятельство: несколько недель назад к Табуреткину приходил один странный гость. В квартире установлена записывающая аппаратура. Так вот, с подачи этого гостя, подозреваемый решил уволится и уехать из города.

- Да?!

- Так точно. Установить личность приходившего, назвавшемся жителем республики Тува Кужугетом-оолы Бооржаком, не удалось.

- Почему?

- Растворился. Вышел из дому и как сквозь землю... Вот ответ из Тувинского управления. Такого в их республике ни когда не было. Вот - отчет товарищей из соседнего управления, которые вели наблюдение. - Владимир Петрович врал. В гости к Табуреткину приходил, хоть и не работник ФСБ, но человек структурам близкий, хотя и не значившийся ни в каких списках. Когда-то давно, когда майор Андреев был лейтенантом, в его руках оказалось одно дело. И не дело даже, а так делишко - о диссидентах. В нем фигурировал один киргиз, оказавшийся далеким родственником одного близкого друга. Этот друг и попросил изъять все упоминания о нем из дела. Просьбу молодой лейтенант выполнил, тем более, что роль того человека была не значительна и не противозаконна. Но у страха глаза велики, и киргиз остался на всю оставшуюся жизнь благодарен следователю за то, что тот спас его если не от тюрьмы, то от исключению из института - точно. Отучившись, тот остался жить в их городе. К его услугам и прибег, теперь майор, дабы вынудить тихого офисного работника поверить в свою неординарность и покинуть город в поисках просветления.