— Неужто Петтигрю?! — воскликнула Джинни.

— Кто ж еще? Я же говорил, что он объявится рано или поздно. Подозреваю, это именно он сумел-таки разыскать меня-второго.

— Вот, значит, почему так развлекались Пожиратели на Чемпионате по квиддичу, — пробормотал я. — Они уже знали…

— Во всяком случае, им намекнули, — кивнул Том. — Ну и Крауч-младший постарался с подвешенной Меткой. Вдобавок, Регулус говорил, я-второй мог вызывать своих людей с помощью Метки на руке.

— Погоди-ка, значит, он тоже может это чувствовать? — нахмурился я.

— Может, и это нам на руку. Если бы случился общий сбор, Регулус бы сообщил. А так — если и вызывали кого-то, то по одному. Возможно, Крауча-младшего — как-то ведь он узнал о возвращении Волдеморта.

— А тот узнал о Барти от Джоркинс… — припомнил я. — Ну, которая пропала. Вроде сходится.

— Ну да, Питер ее к нему и привел, причем вот ведь — случайно столкнулся в какой-то таверне, он упомянул… Но мы отвлеклись от темы, дети мои, — серьезно сказал Том. — Вернемся к Поттеру. В том, что он тоже крестраж, я почти уверен, но неизвестно, знает ли об этом Волдеморт… Сдается мне, что нет.

— Логично, он же развоплотился, когда пытался убить Гарри, — кивнула Луна. — Мог и не понять, что случилось. А… Выходит, это у него нечаянно получилось?

— Вполне вероятно. Если у него к тому моменту было уже… да, пять крестражей, то у него душа просто по швам лопнула, — вставила Джинни. — Сама по себе.

— Вот именно, — сказал Том и встал. — И если наши идеи о жертвоприношении верны, то я примерно представляю, о каком ритуале может идти речь. Гарри запомнил что-то о правой руке, я-второй говорил о ней… Да, точно, тогда нужна будет еще и его кровь. Ну ладно, это подождет до конца Турнира. Помните, когда это случится? И кстати, что у нас интересного происходит в конце июня в небесных сферах?

— Летнее солнцестояние, — тут же ответила Луна. — Думашь, Волдеморт хочет приурочить ритуал именно к нему?

— Конечно. Не забывайте, я-второй страшно пафосен и люблю выпендриваться!

— Ты тоже, — напомнила Джинни. — Но почему не раньше? На весеннее равноденствие, например?

— Видимо, ему нужно набраться сил и все подготовить, — задумчиво ответил Том. — Навести, опять же, справки о Пожирателях, кто да как поживает, чем занят, кто на свободе, кто в тюрьме… На это нужно время, а у него под рукой только Петтигрю, Крауч-младший ведь Поттера пасет.

— А я еще думаю, — сказал вдруг Невилл, — до этого ритуала, почти бессильный, он и не рискнет показаться остальным. Ты сказал, он… гм… не в форме. И он любит показуху. А раз так, то не захочет, чтоб его увидели таким вот… полудохлым.

— И кто-нибудь, к примеру, может решить, что лучше прикончить его прежде, чем он совершит ритуал и наберется сил, — добавила сестренка. — Даже, вполне вероятно, не один такой найдется. Тот же Малфой — что-то мне не кажется, будто он обрадуется возвращению Волдеморта!

— Вот и я так думаю, — кивнул Том. — Ну а раз я-второй намерен причинить Гарри вред, значит, не думает о том, что это крестраж… Кстати, змея его мне не понравилась. Слишком уж умная тварь…

— Только не говори, что и она крестраж! — воскликнул я.

— Почему нет?

— Да что ему в нее помещать-то было? Если он уже на Гарри порвался?

— Что-то, видно, наросло за столько лет, — хмыкнул Том. — Тем более, он упоминал об убийстве Джоркинс, а, думаешь, не захотел использовать такой случай? Плюс это стало дополнительной страховкой: остальные крестражи далеко, поди доберись, а змея вот она — рядышком ползает. Не факт, конечно, что это так, но исключать подобной вероятности нельзя. И змею нужно будет пришибить при первой же возможности! Ну да это несложно… Я скажу василискам, если она вдруг объявится в окрестностях Хогвартса, мне сообщат, а ее прикончат. А вот Поттер… с ним сложнее.

— Почему? — нахмурился Невилл.

— А ты еще не понял? — спросил Риддл. — Уничожить крестраж, помещенный в живое тело, можно только одним способом — убить носителя.

Воцарилось молчание.

— Мне этот вариант не нравится, — произнес Том, выдержав паузу. — Но я что-нибудь придумаю. Это же я!

«Да уж, — подумал я. — Вот ни на секунду не усомнюсь — придумаешь! Да такое, что мир опять содрогнется.»

Что ж, в этом был весь Том Риддл…

На Гриффиндоре разворачивалась драма. Оказывается, Поттеру предназначалась вовсе не Грейнджер, а Чо Чанг, на которую он давно засматривался, но которая отказалась пойти с ним на бал. Ну а Грейнджер была приготовлена для Крама, недаром же они были вместе на балу! Однако болгарин проявил благородство и, сознавая, что несколько лет дружбы стоят дороже мимолетного увлечения, взял, что осталось, то есть Чанг. Мог бы, кстати, и поспорить, но делать это под водой, когда у тебя акулья голова, а собеседник не может говорить, довольно сложно. Том, думаю, справился бы, но его там уже не было… Словом, когда это вскрылось, поднялась буря, но пересчитывать очки не стали.

Ну а Миллисента сказала, что ей жаль Чо — она ведь ни с Крамом, ни с Поттером не встречалась даже, парой слов перемолвилась, и тоже угодила в озеро! Впрочем, добавила она, подумав, Грейнджер ведь нельзя было поделить пополам… Я удивился, почему нельзя было взять кого-нибудь из соучеников Крама, но потом припомнил, что он не так уж общителен, и друзей у него явно немного. В общем, неприятная вышла история…

Тем временем Том успел наведаться к Блэкам и посвятить их в свой гениальный план. Регулус согласился помочь и вскоре объявился официально. Последовала некоторая бюрократическая волокита, поскольку он считался пропавшим без вести, но даже Министерство, наведя справки и скрипнув зубами, признало, что Регулус Блэк — настоящий, ни в какой криминальной деятельности не замешан (догадываюсь, сколько он дал на лапу чиновникам в Аргентине ради такой характеристики!) и, не смотря на некоторые сомнительные факты биографии, может считаться достойным членом общества.

После этого Регулус нанес несколько официальных визитов нашему дамскому комитету и Краучу-старшему, чем окончательно убедил окружающих в своем раскаянии и приверженности режиму Министерства. Ну а затем напросился в гости к Малфоям…

О том, что там творилось, мы знали только со слов Тома, который, в свою очередь, пересказывал откровения Регулуса. Начинались они так: «Если б не ваше зелье, я бы столько не выпил…» Очевидно, Люциус Малфой тоже пользовался каким-то отрезвляющим средством, поскольку эти двое усидели не меньше пары литров вина, прежде чем перейти к более крепким напиткам.

Поймать ушлого Малфоя на слове было не так-то просто, но Регулус Блэк тоже на своем деле собаку съел, так что разжился-таки информацией, после чего мстительно приложил собутыльника Обливиэйтом, передал полубессознательное тело на попечение его супруги и отбыл, посетовав на то, что британцы совершенно утратили культуру пития, другое дело — Южная Америка!

«Это ты с немцами не пил, — сказала ему на это тетушка Мюриэль, опять же, со слов Тома, — и тем более со славянами…»

«Пил, — ответил Регулус. — Немцев в Аргентине предостаточно. Славяне тоже встречаются, так что мне есть, с кем сравнивать!»

Ну да я снова отвлекся.

Том оказался прав: чашу Хаффлпаффа Волдеморт передал на сохранение своим верным последователям, а вот куда они ее подевали… В конфискованных после ареста вещах чаши не обнаружилось, следовательно, она была надежно спрятана. Малфой предполагал, что Беллатриса Лестрейндж вряд ли бы доверила такую ценность какому-нибудь дуплу или закопала бы в саду, так что, вероятнее всего, та сейчас преспокойно стояла в семейном сейфе в «Гринготтсе». Куда уж надежней! У гоблинов поди выкради что-нибудь…

Тогда Риддл в очередной раз повстречался с лже-Грюмом в темном коридоре и поковырялся у него в мозгах. Барти Крауч-младший, как выяснилось, тоже слышал что-то о «Гринготтсе», когда общался с Лестрейнджами, стало быть, чаша с большой вероятностью находилась именно там.