— Нет, вряд ли я-второй держал все яйца в одной корзине, — покачал головой Том. — Это опасно. Так, а кто там у меня-второго ближайшие сподвижники? Кроме Малфоя?
— Лестрейнджи и Крауч-младший, — напомнил я. — Регулус еще.
— Точно! — хлопнул себя по лбу Риддл. — Молодцы, соображаете! Моя школа…
— А то ты сам не догадался, у кого спросить… — протянула Джинни.
— Я-то догадался, но мне нужно, чтобы и вы свои головы использовали не только для того, чтобы в них есть, — серьезно ответил Том. — Вот Регулуса и расспрошу. Если он не в курсе, придется подбираться к Малфою, но он точно насторожится.
— Через того же Регулуса можно, — предложила Луна. — Он же захочет повидаться с кузиной. И они оба с Метками, так что ему Малфой может что-то сказать.
— А не скажет — пролегилиментить его, дел-то… — добавила Джинни. — Потом Обливиэйтом приложить, и дело в сторону.
— Моя школа, — довольно повторил Том и жестом велел нам посторониться. — Этим я займусь в выходной, а пока нужно разобраться с этой пакостью. Жаль, красивая штука…
— Ну ты уж постарайся не сильно ее покорежить, — попросил Невилл, явно памятуя о данном обещании.
— Постараюсь.
Том раскрыл свой ножичек (если это был перочинный, то я — сам Мерлин), поудобнее уложил диадему на первую попавшуюся тумбочку да и шарахнул клинком в самую сердцевину, под большой камень…
Мне показалось, будто я слышал какой-то вопль, а замок вздрогнул до основания. На Тома страшно было смотреть — казалось, его скрутил приступ сильнейшей боли или какой-то приступ: он рухнул на колени, лицо сделалось мертвенно-белым, на лбу выступила испарина, глаза закатились так, что видны были белки, а руки словно свело судорогой…
— Том! — сестренка первой кинулась к нему, тут же спохватилась и вспомнила об Эннервейте. Вроде бы помогло — на лицо Риддла медленно возвращались краски. — Ты что? Что с тобой?
— Ненавижу этот вопрос, — прохрипел Риддл, с трудом поднимаясь на ноги. — Это как в маггловском кино… Герой выползает из-под пылающих обломков рухнувшего самолета весь в кровище, а соратник спрашивает: «Джон, как ты?» Неужто не видно, что паршиво?
— Если он так чешет языком, то помирать точно не собирается, — успокоил я Джинни и спросил: — Том, а что это было-то?
— Вообще-то, — мрачно ответил он, взяв диадему в руки, — вот тут была заключена часть меня. Крестражи связаны между собой, но слабо. А вот с создателем связь гораздо сильнее… Ну а я ведь его прототип! Так ясно? Отдачей шарахнуло.
— Надеюсь, Волдеморт сейчас блюет от боли дальше, чем видит, — высказалась сестренка и, думаю, даже тетушка Мюриэль не стала бы советовать ей пойти вымыть рот с мылом!
— Я тоже надеюсь, — хмыкнул Том, вынул палочку и тщательно очистил диадему от следов яда, а потом протянул ее Луне. — На-ка, примерь.
— Тебе идет, — сказал Невилл, когда та осторожно надела на голову украшение. — Правда, очень красиво!
— Да, к моим глазам бы не пошло, — не без желания уязвить Риддла добавила Джинни, — а у Луны они теперь кажутся голубыми.
— Здорово, — задумчиво ответила Луна, посмотревшись в первое попавшееся зеркало, которых в Выручай-комнате была тьма-тьмущая. — Только, думаю, лучше вернуть ее на факультет. Это же реликвия Основательницы…
— А как ты объяснишь, откуда она взялась? — поинтересовался Том. — Пусть пока побудет у тебя. Перед выпуском оставишь ее на статуе, если тебе так хочется.
— Пожалуй, ты прав, — кивнула она, сняла диадему и убрала в сумку. — Что-то я не почувствовала, что стала умней.
— Вот и Елена Рейвенкло не почувствовала, — напомнил я. — Может, и нет ничего особенного в этой диадеме. Ну, кроме крестража. Просто легенда.
— Скорее всего, так и есть, — Том обнял нас, сколько в руки поместилось, и подтолкнул к дверям. — Идем! Надо придумать план действий, чтобы выдать Регулусу уже готовые варианты. А там уж он на месте сориентируется…
Дружною толпой мы вывалились в коридор, а внизу наткнулись вдруг на Поттера. Вид у него был — краше в гроб кладут: бледный до зелени, очки залиты слезами, сидит на ступеньке и держится за голову.
— Эй, что с тобой? — тут же насторожился Том, наклонился к Гарри и заглянул ему в глаза. — Заболел, что ли? Отравился?
— Н-нет, голова… — отрывисто сказал тот и попытался высвободиться, но у Риддла поди вырвись, у него пальцы будто стальные. Я вот не могу у него палочку выбить, слишком крепко держит! — Ничего… пройдет.
— Давай-ка я тебя в лазарет отведу, — серьезно сказал Том и поднял его на ноги. — Что-то ты мне не нравишься.
— Конечно, я же конкурент! — огрызнулся Поттер. — И вдобавок гриффиндорец…
— Ага, а кто тебе жабросли с подробной инструкцией подкинул, как ты полагаешь? — ухмыльнулся Риддл и повлек его за собой. — Иди уж, конкурент, не спотыкайся, пусть мадам Помфри посмотрит, что с тобой такое.
— Мне к директору надо! — отбивался Гарри, но Том был сильнее.
— Успеешь на ковер попасть, шагай. Я староста, не забыл?
Они скрылись за углом, а мы переглянулись.
— Гарри постоянно тер шрам, — сказал Невилл.
— Он же сказал, что у него голова болит, — напомнила Луна. — От мигрени людям бывает очень плохо.
— Я знаю, у бабушки иногда случаются приступы, но… — он задумался. — Вертится что-то в голове, да не пойму, что именно!
— Том вернется, расскажет, — фыркнула Джинни. — Он уж наверняка прочел, отчего это Поттера прихватило и зачем ему срочно понадобилось к директору.
— Угу, и заявит, что мы и сами могли бы додуматься, — кивнул я и потянул всех обратно в Выручай-комнату. — Давайте-ка глянем, что у нас есть. У нас имеется знаменитый Поттер с не менее знаменитым шрамом, который оставил кто?.. Можете не отвечать, это был риторический вопрос. — Я перевел дыхание и продолжил: — Крауч-младший подставил Гарри с Турниром с пока не вполне ясной целью.
— Мы думали о жертвоприношении, помнишь? — напомнила Джинни.
— Да, но для этого Гарри можно было выкрасть и до Турнира. Вообще перед школой!
— Может, тогда еще не был готов ритуал, — уперлась сестренка. — Или какое-то зелье. Оборотка — и та долго готовится, а если это что-то темномагическое, то…
— Ну, допустим, — согласился я, потому что мыслил примерно в том же направлении. — Погоди, не сбивай с мысли. А! Так вот, Крауч-младший связан с Волдемортом. Гарри тоже — помните, пророчество, шрам этот… И вот сразу после того, как Том уничтожает крестраж и чуть не валится в обморок, мы встречаем Гарри примерно в таком же состоянии… Ну?
— Ну, Поттер никак не может быть еще одним воплощением Волдеморта, — задумчиво произнес Невилл. — Но Том сказал, что крестражи связаны и с владельцем, и друг с другом…
— А что если… что если Гарри — сам крестраж? Бывают же живые, — выдала вдруг Луна, и мы переглянулись.
— Но как это возможно? — спросил я. — Вместо того, чтобы убить Гарри, Волдеморт прикололся и сделал из него крестраж? В принципе, он мог, ведь родителей-то уже убил, а там жертва нужна, верно? Ну вот… Но почему сам развоплотился?
— Душа кончилась, — сказал Том, неслышно подошедший сзади. — Я так и знал, что вы тут совещаетесь. И даже услышал, до чего вы успели додуматься! Молодцы, хвалю!
— Твоя школа, — скопировала его тон Джинни и тут же жадно спросила: — А ты что узнал?
— О! — Том сделал выразительную паузу, прошествовал к подоконнику и уселся на него, как обычно, боком. — В общем, я для себя вывел ту же версию, что и ваш коллективный разум. Но есть и подробности… Так, шрам у Поттера начал болеть еще летом, и директор об этом знает. Собственно, он и спешил к Дамблдору, чтобы рассказать об очередном приступе, причем не таком, как прежде.
— А прежде какие были?
— С видениями. Ему приснился какой-то мрачный дом, чьи-то голоса, а еще там была гигантская змея, и кто-то кого-то убил… Кстати, лачугу я узнал. Это дом Риддлов. Он там недалеко от дома Гонтов, где я кольцо прихватил.
— Змея? Не василиск? — нахмурился я.
— Нет, даже близко не похожа. Но тоже ядовитая, шла речь о том, чтобы ее подоить… — Том потянулся. — В общем, я-второй вернулся. Правда, в таком виде, что вряд ли и палочку поднимет… А ухаживает за ним человек по имени Питер и по прозвищу Хвост… Вам это ни о чем не напоминает?
