Вот отворился шкаф, и я увидел… Нет, скорее даже узнал — это был обшарпанный домик, очень похожий на «Нору», но все же не «Нора», меньше и беднее нашей халупы. А на крыльце сидели мы с Джинни, еще совсем маленькие, оборванные и худющие. «Все верно, — подумал я. — я боюсь нищеты. Не насмешек, не оскорблений, только нищеты…» Вот только я не знал, как сделать это видение смешным. Правда, потом напрягся, выговорил заклинание…

Фасад домика завалился назад, будто картонный, да он и был картонным, с нарисованными окнами. Джинни вскочила, дернула меня-ненастоящего за руку, и мы раскланялись с несуществующей публикой, а на сцену — это была сцена! — полетели букеты и ленты серпантина. Кажется, я вообразил рождественский спектакль про бедных сироток, который кончился счастливо, как и полагается.

— Н-да… — произнес Том. — Тебе надо поработать со своими страхами, Рональд. Это тоже показывать посторонним не стоит. Испугайся для разнообразия чего-нибудь еще, паука, например, или королевской кобры…

— Я попробую, — мрачно ответил я.

— Я тоже, — в тон мне сказала Джинни и все же вышла вперед.

Ее боггарт был пачкой писем, перевязанной ее же лентой. Когда та развязалась и исчезла, стало ясно, что все эти письма адресованы Джинни, они тасовались, как карты в руках опытного игрока, мелькали марки… Обратный адрес разобрать не было возможности, а на последнем письме в конверте с траурной каймой стоял штемпель «адресат выбыл».

Джинни стиснула зубы, выговорила заклинание… и из траурного конверта выпала пачка колдографий (девушка на них точно была повзрослевшей Джинни, а вот ее кавалера я опознать не смог) и листок со словами «шутка не удалась?»

— Правда что, не удалась, — пробормотала она и отвернулась.

— И тебе тоже нужно испугаться чего-нибудь другого, — совершенно серьезно произнес Том. — У вас хорошо получается коллективное творчество, вот и займитесь с братом. Потом покажете, что надумали. И не смотрите так, боггарт меняется в течение жизни. До того авианалета я боялся голода, так что, Рональд, мы с тобой очень похожи. Идите!

И мы отправились придумывать себе боггартов…

Том оказался прав, профессор Снейп, безо всякой радости взявшийся нас обучать защите от темных сил, начал именно с боггарта. Почему без радости? Так ведь основной нагрузки с него никто не снял, как он пытал нас зельями, так и продолжил, только вдобавок гонял и по защите. Хорошо еще, в самом деле оборотня не приволок, с него бы сталось…

Кстати сказать, боггарт Невилла даже заставил нашего сурового декана улыбнуться, пусть и едва заметно. Ну а я поработал над собой и начал показательно бояться больших волосатых пауков. Впрочем, на фоне страхов однокурсников мой смотрелся как-то жалко и невыразительно: там и мумии были, и громадные окровавленные глаза, и вовсе уж неведомые твари… А у Поттера никак не получалось облечь боггарта в какую-то внятную форму, над чем Снейп неустанно злорадствовал. Ну и глупо, по-моему, лучше бы объяснил, что с этим делать! Видимо, он все-таки не до конца обучился хитростям Риддла, тьфу, Волдеморта… либо тот предпочел их не раскрывать.

Ну а в целом все шло своим чередом. Мы занимались до изнеможения и начали уже находить в этом некое извращенное удовольствие, знаете, это когда после очередной атаки Риддла падаешь на пол без сил, но на вопрос, а не закончить ли на сегодня, отвечаешь «Нет-нет-нет, давай дальше!» Ему-то что, он в своем замкнутом мирке мог шарашить заклинаниями без устали, это снаружи Тому приходилось тяжело, а мы выдыхались одинаково что в реальном мире, что внутри дневника. Правда, мы и так уже втянулись, поэтому наращивание темпа тренировок принимали на ура.

— Лень всему виной, — говаривал Риддл, прохаживаясь перед нами в своей безупречной мантии. — А как распробуешь да поймешь, какие возможности таит в себе магическая наука, так уже не хочется останавливаться, не так ли?

— Ты вот не остановился, — буркнул я, пытаясь отдышаться после тренировки. — И во что это вылилось?

— Я бы сам хотел взглянуть, во что именно, — усмехнулся Том. — Надеюсь, мне это удастся.

— А мы точно тебя вытянем? — спросил я, вставая на ноги.

— Вчетвером — должны, — серьезно ответил он. — Я же говорил, мне хватило бы и кого-то одного, но я наверняка бы его убил. Вы все-таки еще маловаты. А обмануть взрослого не так-то просто… Вернее, было бы несказанным везением натолкнуться на кого-то настолько наивного и беспечного, чтобы писать в явно зачарованном дневнике.

— Может, стоит подождать еще год? — подал голос Невилл. — И мы станем посильнее, и ты…

— Нет… — Риддл посмотрел в сторону. — Нет. Можете считать это бреднями выжившего из ума заключенного — а кто я, если не заключенный, причем добровольный? — но я чувствую, что тянуть нельзя. И нужно бы подождать, ты прав, Вилли, но нельзя. Не представляю толком, что сейчас творится в большом мире, но предчувствия меня никогда не обманывали. — Он помолчал и добавил: — Конечно, вы можете отказаться. Это достаточно опасно. И я не перестану заниматься с вами, нет. Но, знаете, я хотел бы быть рядом во плоти, если что-то случится. А оно случится непременно, тут к гадалке не ходи!

— Это верно, — серьезно сказала Луна. Когда она смотрела вот так, будто бы сквозь собеседника, меня всякий раз мороз подирал по коже. — Что-то грядет. А что именно неизвестно, но я тоже чувствую…

— Ну вас с этими предсказаниями, — сердито произнесла Джинни и взяла палочку наизготовку. — Чего ждем, а?

— Пока ты принимала картинную позу, я мог тебя раз пять заавадить, — любезно произнес Том. — Сядь как сидела. А теперь смотри на меня и повторяй…

Да, этому он нас тоже учил — прятать палочку в рукаве, колдовать, не вынимая ее (она же все равно как бы продолжение руки, ну и какая разница, от локтя рука продолжается или от кисти?), многим другим финтам и трюкам. А на вопросы, где он такому научился, только ухмылялся и самодовольно говорил, что его всегда считали самородком, только не уточняли, какой именно это был самородок — золотой или… гм… похуже.

До каникул оставалось не так уж много времени, а нападения все продолжались. Нечасто, примерно раз в две-три недели. Посовещавшись, мы решили, что надо бы уложить на койку кого-нибудь из слизеринцев, а то на нас уже начали недобро посматривать. Ясное дело, монстр принадлежал Слизерину, вот он и не трогает серебряно-зеленых! Ну мы и выбрали одного третьекурсника, крайне заносчивого чистокровного, чтобы развенчать еще один миф. Теперь выходило, что чудовище пошло вразнос и не только плевать хотело на чистоту крови, но и цвета факультетов не различает!

Как выяснилось в итоге, этой выходкой мы убили сразу двоих не то что зайцев, а мастодонтов. Для начала из школы — не без деятельного участия Малфоя-сташего, всерьез взволновавшегося из-за сына — забрали Хагрида. Честно говоря, мы на такое не рассчитывали, да и добродушного лесничего было жаль. Увы, против него сыграл тот эпизод полувековой давности…

— Идем по твоим стопам, — мрачно сказал я Риддлу.

Тот только пожал плечами:

— Репутация — страшная вещь, Рональд. Тогда имелось только мое слово против слова Хагрида. Можете себе представить, как это выглядело в глазах старого директора Диппета? С одной стороны — Том Риддл, нищий, но такой умный, сирота, но такой смелый, староста, образцовый ученик. А с другой — полувеликан Хагрид, который что ни день попадает в истории, пытается вырастить под кроватью щенков оборотня и то и дело бегает в Запретный лес в поисках приключений на свою голову!

— Выбор очевиден, — усмехнулась Джинни. — И что, никто не догадался, что Хагрид просто не мог быть наследником Слизерина?

— Представь, нет! — улыбнулся Том. — Никто не подумал даже о том, что Хагриду не хватило бы разумения и волшебной силы, чтобы добраться до Тайной комнаты. Я сам пять лет собирал информацию по крупицам и искал потайной ход!

— Судя по всему, один только Дамблдор тебе не поверил, — заметил Невилл. — Раз уж уговорил тогдашнего директора оставить Хагрида лесничим.