— Софи, — я поднял руки. — Я половины не пойму того, что ты скажешь. Можешь хотя бы примерно сказать, о чём это?

— Я хочу понять, как это всё устроено. Мы пока что ничего толком не знаем, а я не могу сидеть сложа руки и ждать, пока нас всех не аннулируют.

Я кивнул.

— Попробуешь мне объяснить?

— Только если ты перестанешь повторять, что ничего не поймёшь! Терпеть такое не могу!

— Обещаю, — кивнул я. — А это?

Среди чертежей лежал набросок. Рисунок карандашом. Я успел заметить дом, сад рядом с ним и несколько построек поодаль. София тут же отобрала рисунок и спрятала.

— Это мой дом, — отозвалась она сухо. — Дом, в котором я буду жить.

— Ты уже знаешь?

— Да, — она не улыбалась. — Я знаю. Теперь я знаю, как это сделать. А ты знаешь, где и зачем ты будешь жить?

Хороший вопрос. Я задумался и не смог найти ответа.

— Ладно, — она улыбнулась. — Извини, мне нужно побыть одной. Спасибо, что зашёл, Брюс. Спокойной ночи!

Трое, гора Олимп, 17 июля 2010 года, 13:30

— Это что, шутка? — Софи показала вниз, где причудливо извивались тропинки по склонам Олимпа — а по ним шли туристы. — Сюда же люди пешком ходят! Зачем мы лезли по скале, зачем учились??

— Ты поймёшь, — Ники отвечала невозмутимо. Да, я тоже помнил лицо инструктора, когда Ники пояснила, как и куда именно мы ходим взобраться. Чувствовалось, что только щедрая плата не позволяет ему повертеть пальцем у виска. На вершину горы, как я потом узнал, можно взобраться почти без усилий и специальной подготовки. Соседние с Олимпом горы куда неприступнее.

Ники отвела инструктора в сторону, о чём-то поговорила с ним вполголоса и отправила его вниз — тем же путём. Хотя можно было слезть по относительно простому уступу по восточной стороне.

— Я ничего не понимаю! — София сняла шлем, помотала головой. — Мы почти месяц в том лагере, а сюда можно за полчаса дойти пешком?

Ники подошла и покачала головой.

— Не так просто, как ты думаешь. Софи, мы сюда зачем забрались — чтобы препираться?

София молча отошла в сторону. Мы стояли на относительно небольшом уступе — шагов тридцать с севера на юг, шагов двадцать с запада на восток. София сделал шаг в сторону горы…

— Стой, — Ники поймала её за руку. — Сосредоточься.

София прикрыла глаза, вздрогнула. Повернула голову, с закрытыми глазами вокруг — словно оглядывалась. Улыбнулась. Протянула руку в мою сторону.

Я молча шагнул вперёд и взял её за руку. Чуть не полетел кубарем — камень под ногами заходил ходуном — так показалось. Я прикрыл глаза.

Здесь было шесть «дверей», или как их нужно называть Я «осмотрелся», поворачивая голову, держа глаза закрытыми. Там, в Стоунхендже, основные входы располагались по кругу — восемь сторон света, восемь дверей. Здесь же они стояли на эллипсе, и было их всего шесть. Два остальных, если и были, то где-то в тоще скалы — если мысленно продолжить этот эллипс.

Как и в Стоунхендже, я ощутил эйфорию и прилив сил, когда увидел «двери». Ники шагнула к нам — в новом зрении она, как и Софи, казалась призраком, колышущейся человекообразной фигурой. Она протянула руки нам с Софией.

Мы взялись за руки.

И сразу же эйфория прошла, «двери» потемнели, вокруг начала сгущаться темнота.

— Стойте на месте, — приказала Ники, — Софи, держись, не отпускай руку! Это пройдёт!

Темнота сгущалась за дверями, и вырвалась — изо всех сразу, её волна ощущалась физически, словно шесть волн одновременно ударили с разных сторон. Я смутно осознавал, что всё ещё стою на скале, время от времени меня подбрасывало и несло куда-то, где-то вдалеке брезжил свет, он становился ярче, и сил терпеть страх почти не оставалось.

Я открыл глаза. Солнце ослепляло. Зрение работало странно, выхватывая части мира и превращая их в застывшие картины. Несколько секунд — вспышка — новая картина. Я смутно замечал, что Софи вся растрёпана, что обе они с Ники в слезах, что Ники сидит прямо на скале, без шлема, прижимая ладони к вискам.

Пять чувств вернулись разом, неожиданно и сильно. Шёпот ветра стал завыванием урагана, скрип камушком под ногами — грохотом обвала. То же и с обонянием — запахов оказалось столько и таких мощных, что голова пошла кругом.

Чувства возвращались в норму медленно. Я стоял, стараясь не шевелиться, прикрыл глаза. Когда звук собственного дыхания перестал оглушать, я открыл глаза и огляделся.

София, как и Ники, сидела на скале и вытирала лицо салфеткой. Посмотрела на себя в зеркальце, скривилась, полезла во внутренний карман куртки. Ники тоже приводила себя в порядок. Они случайно встретились с Софией взглядами, замерли обе и… расхохотались.

— Брюс, — Ники закашлялась, голос её звучал хрипло. — Ты в порядке?

— Вроде бы, — я осторожно повернулся, сделал шаг в сторону, обратно.

— Вот, — Ники встала, тут же зашипела, схватилась за правое колено. Выпрямилась, пошатываясь, продолжая протягивать салфетку. — Умойся.

Я прикоснулся пальцами к лицу и понял, что и моё лицо всё в слезах. Да что же такое тут случилось?!

Ладно. Прошло ещё минут десять, пока мы все не привели себя в порядок.

— Ужас, — София подошла к тому гребню, из-за которого мы сюда забрались. — И что, так будет каждый раз?

— Я не знаю, — Ники подошла к ней. — Я привыкла, уже не помню, как это было. Ну что, спускаемся?

— Почему бы не пройти? — София указала рукой на «двери». — Что там, Ники?

— Я не знаю, — повторила Ники. — То же, что и здесь. Немного другое. Соседняя реальность, и мы теперь там тоже есть.

— Жан? — София спросила едва слышно.

Ники кивнула.

— Да, я об этом говорила, Софи. Он может быть там. Или не там, а в другом таком же месте.

— С той стороны, — Софи указала рукой, — тоже есть такие же проходы?

Ники кивнула.

— Сколько их? Мы сможем вернуться сюда?

— Сможем, тем же проходом, — равнодушно кивнула Ники. — Я не знаю, сколько их. Наверное, столько же.

— Но остальные пять… или семь, или сколько их там, они ведут уже не сюда?

— Не сюда, — подтвердила Ники. — Что ты задумала?

— Я должна там побывать, — указала София. — Где-нибудь, и вернуться. Я должна кое-что проверить.

— Мы побываем, — пообещала Ники. — Сейчас ты не готова.

— Откуда ты знаешь? — София посмотрела воинственно.

Ники молча вынула пистолет, сняла с предохранителя и направила его в грудь Софии. Та стала белее снега.

Я замер. Лицо Ники стало лицом этой, здешней Ники — холодной, обиженной на весь мир, готовой убивать когда и кого угодно.

Я ощущал страх Софи всем существом — страх перед тем, что может случиться, когда Ники нажмёт на спусковой крючок.

Ники молча отвела линию огня от Софии, опустила оружие, поставила на предохранитель и спрятала под куртку — не отводя взгляда от лица Софии.

— Ты не готова, — повторила она. — Пока ещё не готова. Ну что, спускаемся? — лицо её стало другим — жёсткость и равнодушие покинули его.

София долго смотрела ей в лицо, закрыла глаза, провела по ним тыльной стороной ладони. Тряхнула головой.

— Да, — она отвернулась. — Спускаемся.

Ники посмотрела на меня.

— Минутку, — я достал из кармана мобильник — он же видеокамера. — Пару снимков, если не возражаете.

— И что? — спросила София, когда мы, минут через десять, благополучно спустились на одну из тропинок. Пара людей — туристов похоже, — метрах в ста ниже по склону показали в нашу сторону кому-то, кого мы не видели, и рассмеялись. Ну да, конечно. Оглянуться — не очень сложный подъём, безо всякого снаряжения можно вернуться на тот уступ, где находятся «двери». — Почему именно по склону?

— Попробуй, — пожала плечами Ники. — Брюс, подстрахуй её.

— Вот ещё, — проворчала София. Я понимал её — отсюда спуск, он же подъём, выглядел естественной лестницей, игрой природы — поднимайся со всеми удобствами, есть за что цепляться.

— Брюс, — Ники повысила голос и снова понизила его. — Пожалуйста, сделай, как я сказала.