Я кивком поблагодарил и направился к лифту, уже не в радужном расположении духа. Что за… тут происходит? Или я так крепко ударился головой, что внутри всё перепуталось? Но не привиделся же мне Реми!
Есть уже не хотелось. У себя в комнате я осторожно развернул платок. Наверное, нудно было его выстирать, но я не сразу решился – даром что платок уже утратил белоснежность. В конце концов, я решился и положил его прямо на стол. Смотрел, не мог оторвать взгляда, и думал. Прогулка с Доминик, беседа с Реми, разбитый лоб – что из этого было на самом деле?
И платок. Точно ли мне подарила его наследница здешних владений?
Перед тем, как улечься спать, я развернул записку. Не нужно было быть великим сыщиком, чтобы понять, что там. Звонила моя матушка, беспокоилась, отчего это я не позвонил сам.
И ещё одно омрачило наст роение. У меня с собой был, как матушка называла его, талисман – «счастливый пенни». Всё, что осталось на память от деда и его ювелирного дела. Так вот, он куда-то делся.
Глава 2. Тропинки
Брюс, общежитие, 6 июля 2009 года, 9:00
Я проснулся, как по команде, в девять утра. Первой мыслью было: мне всё это приснилось. Особенно – обе «смерти», и всё такое. Я не очень бы удивился, если бы не увидел платка на столе – вчера оставил его там.
Но он там был. Мятый, конечно, и не такой белоснежный, каким был (если был) вчера, но – всё так же издавал едва слышный запах жасмина. Я, говоря по совести, не сразу решился поднять его. Не люблю таких вот загадок, а особенно – всякой чертовщины, когда нарочно морочат голову.
Я прикоснулся к платку, втайне ожидая новой «смерти». Но её не случилось, и я посмотрел на него с обеих сторон, сложил да и спрятал в карман. При оказии верну владелице – если, конечно, рассказ Реми (если был рассказ) соответствует истине. А что, просто пойти в канцелярию и выяснить, поступала ли мадемуазель де Сант-Альбан сюда прежде.
В моём «номере», то есть блоке, домом его звать не получалось, две комнаты. Жить нам тут втроём, а с кем – я пока не знаю. Привилегию жить одному получают только курса с третьего, или за особые заслуги. Да и ладно, я уже привык жить не один – шумные компании не очень люблю, но и замыкаться в четырёх стенах не собираюсь.
Мадам Цербер с утра была в хорошем расположении духа и едва заметно улыбнулась, когда я проходил мимо. Ну всё, Брюс, пора браться за книги и искать заработок. Мама, разумеется, будет присылать деньги, только всё меньше радости получать их. «Не вздумай подрабатывать – во-первых, это мешает учёбе, во-вторых, там повсюду полно жуликов».
Я собирался грубо нарушить одно из старинных правил. Во-первых, найти приработок. Во-вторых, не огорчать маму этой новостью. Я не знаю, способен ли я на бунт, но чем дальше я живу вдали, тем сильнее осознаю, что способен.
Брюс, канцелярия, 6 июля 2009 года, 10:00
– Мы не даём таких справок устно, – мадам по ту сторону стола была непреклонна. – Можете подать официальный запрос – форма вон в той папке, заполните, и не забудьте обосновать. Вы родственник мадемуазель де Сант-Альбан?
– Нет, но…
– Очень сожалею, но ничем не могу помочь.
Выражение её лица стало Официальной Маской Умеренного Сочувствия.
Ну и ладно. Заполнять форму я не стал. Хоть убейте, не отыщу разумного повода любопытствовать – где и когда мадемуазель де Сант-Альбан «проходила обучение» в Университете.
Завтракал я почти в полном одиночестве. Ничего кормят, можно жить. Чёрт, придётся сегодня вечером отчитываться уже за два дня. Мобильной связью я не пользовался, мама уверена, что это излучение крайне опасно для мозга и никакие статьи и опровержения не могут убедить её в обратном.
В задумчивости я шёл по парку «Иероглиф» и решил – обойду его весь, потом уже пойду в библиотеку. Раз можно позволить себе побездельничать, на совершенно законных основаниях – буду иногда бездельничать.
– Привет, Брюс! – окликнули меня из-за спины. Я не успел обернуться – Доминик пробежала мимо меня. В спортивной одежде, но всё та же сталь и лёгкость. – Поздно встаёте? – я не успел отозваться, она помахала мне на бегу рукой и вскоре скрылась из виду.
Поймать её и расспросить? Я было пробежал шагов десять, но – поздно, тропинка петляла, кругом кусты и деревья, и не понять, куда именно свернула Доминик. Ладно, бог с ней. Куда она денется – если поступила на экономический, то живёт в том же здании. У нас там живут математики и экономисты, спрошу на вахте. Может, мадам Цербер будет чуть добрее, нежели дама из канцелярии.
Я прошагал, не выбирая никакого особенного маршрута, ещё минут десять. На этот раз я услышал, как она приближается?
– Доминик…
– Догоняйте!
Она хлопнула меня по плечу, пробегая мимо, и я чуть не уселся наземь. Ничего себе удар! Впрочем, я тут же вскочил на ноги и побежал следом. Туфли не спортивные, я чуть не растянулся, споткнувшись на первом же повороте о корень.
Догнал я её легко.
– Молчите, – она не повернула головы. – Потом.
Я послушался. Так и бежали, ещё минут десять, и дыхание, говоря честно, кончалось очень быстро. Наконец, Доминик замедлила темп, повернула в неприметную аллею – там, в конце тропинки, посреди небольшой поляны стоял фонтанчик. Вода – очень кстати.
Доминик набрала пригоршни и плеснула себе в лицо, рассмеялась. Я сделал также. Ужас, до чего ледяная вода! Хлебнул – зубы сразу же заломило.
Она сняла повязку со лба, тряхнула головой, позволяя волосам улечься, как им нравится. Нравилось не только им.
– Мало двигаетесь, Брюс? – она указала рукой в сторону скамеек. Точно, я с удовольствием бы присел. – Вы запыхались, я вижу.
– Я был спринтером, – признался я. Ну да, чемпионом мира мне не стать, а в первенстве института второе место занял.
Она улыбнулась, кивнула.
– А ещё каким-нибудь спортом занимаетесь?
– Шахматами, – добавил я. Два очка из пяти для получения мастера у меня уже есть. Остальные три нужно набрать за три года, или – всё сначала.
Она расхохоталась. Признаться, я почувствовал себя оскорблённым.
– Не обижайтесь, Брюс, – она взяла меня за руку, легонько сжала, отпустила. – Я не считаю их спортом. Видела я наших чемпионов… бр-р-р… боровы, слов нет. Вам нужен настоящий спорт. Для настоящих мужчин.
Сказано было так, что мне следовало понять – в настоящие мужчины я пока не произведён.
– Можете посоветовать? – сколько было у меня сарказма при себе, весь вложил.
– Могу, – она прошла мимо скамейки. А я так хотел присесть, хоть на пять минут. Лёгкие всё ещё жгло. – У меня есть тут несколько знакомых тренеров. Спортивная стрельба, рукопашный бой, тяжёлая атлетика. Могу познакомить.
– Я подумаю.
Она резко остановилась. Улыбка пропала с её лица.
– Брюс, терпеть не могу таких отговорок. Говорите уж просто: не хочу.
– Я действительно хочу подумать, – я выдержал её взгляд. – Никогда ничем таким не занимался.
Она кивнула, вновь улыбнулась.
– Думайте быстро, пока я добрая.
Теперь рассмеялся я, она поддержала. Мы дошли до самой широкой дороги в парке – бетонная, с разметкой. Поодаль два садовника подстригали живую изгородь.
– Куда вы сейчас?
– В библиотеку, – я указал кивком направление.
– Здорово! Мне туда же. Проводите?
Можно подумать, я смог бы отказаться!
* * *
– Вы на какой факультет поступаете? – спросил я как бы невзначай, минут пять спустя.
Она тихонько рассмеялась.
– Брюс, вчера вы перебрали, теперь я знаю. Я ведь уже говорила.
– Перебрал?
– Вчера мы до полуночи сидели в «Старой лампе». Там и в самом деле очень мило. Но… вина было многовато.
Странно. Она сказала, и мне стало казаться – да, сидели в «Старой лампе», одно из лучших здешних заведений, очень тихое и приятное. Правда, отнюдь не из дешёвых. Даже какие-то воспоминания начали прорезываться, что меня совершенно не обрадовало. Чёрт побери, да не был я вчера в кафе. Виски заломило, я потёр их.