Шаги. Мягкие шаги, кто-то бегом направляется к палате. Мне только отступить назад — укрыться за дверью, и негде будет развернуться, кровать мешает. И некуда бежать.

— Брюс, — услышал я голос, слева от дверного проёма. — Не стреляй. Буря, гроза, жасмин.

Ники!

Она показалась в дверном проёме почти сразу же. Я услышал всхлип — София.

Ники была в чёрном костюме, мне показалось вначале — в спортивном. Чёрная шапка — шлем? Пистолет в каждой руке. Она мельком глянула на убитого (я старался не смотреть на авторучку в его глазнице), кивнула, перевела взгляд на Софию.

Я оглянулся. София отрицательно покачала головой. Ники кивнула вновь, бросила один из пистолетов на кровать, откуда-то из-за спины достала второй.

— Брюс, — спокойный голос, но в каждом звуке звучал приказ. — Уходим.

Я не стал задавать вопросы. Даже не пытался. Ясно было, что Ники оставляет здесь Софию и Жана, и ясно, почему. Я успел бросить взгляд на Жана. Я не мог понять, дышит он или нет, но нет пулевых отверстий, нет крови. Неужели у меня получилось?

Ники вручила мне второй пистолет. Вспомнились упражнения в тире. Смешно. Я не могу выстрелить в человека. Я только что убил человека, но у меня в любом случае не было выбора. А вот смогу ли я выстрелить…

— Сможешь, — она указала налево. — Спиной к спине, Брюс. Друзей за спиной нет. Пошли!

Она двигалась медленно, я старался прижиматься к ней спиной. Руки дрожали. Я ничего не мог с этим поделать.

Меня выручило то, что я вновь перестал сосредотачиваться на чём-либо. Движение передо мной — там, шагах в двадцати впереди. В коридоре и так уже лежало два тела — охранник и один из полицейских. Я не успел осознать, что вижу — руки всё решили за меня. Два выстрела. Возможно, что-то падает там, вдалеке, я не успеваю заметить. Вновь тень, кто-то бежит. Я вижу вспышки, слышу шорох и скрежет. Стреляю, промахиваюсь. Беззвучная вспышка слева — это Ники повернулась. Она не промахивается. Наверное, она никогда не промахивается.

Пожарная лестница. Ники молча втащила меня следом за собой, толкнула к стене. Закрыла дверь, приблизилась к лестничному колодцу, почти не глядя выстрелила куда-то вверх. Мягкое падение, лязг.

— За мной, — она указала. Я только и мог, что двигаться следом. Открывается дверь этажом ниже. Ники стреляет с обеих рук, не останавливается. Я успеваю заметить — медсестра, на кукольном личике изумление. И вижу автомат, который убитая так и не выпустила. Но не удивляюсь, сил нет удивляться.

Мы добрались.

Я думал, сейчас выберемся наружу и побежим — нет. Ники прислонилась к стене, так, чтобы держать под прицелом то, что может оказаться за дверью. Я прислонился рядом. Сердце колотилось, едва не выскакивало из груди. Я думал, что Ники что-нибудь спросит, но она просто откинулась, прижалась к стене всем телом, прикрыла глаза. Ненадолго. Вновь открыла.

— Ждём, — едва слышно произнесла она. — Ждём здесь, Брюс.

Ждём так ждём. Выстрелов более не доносилось. Может, они и были — стены вокруг по-прежнему сдавливали меня, а шум в ушах не проходил до конца.

Дверь распахнулась неожиданно — но Ники не стала стрелять. Видимо, ждала именно этого. Внутрь парами вбежали люди — тоже в чёрном. Спецназ? Отряд по борьбе с террористами?

Ники медленно присела, отпустила пистолеты, вновь поднялась. Я поступил так же, ощущая, сколько стволов сейчас смотрит на нас с ней. Но казалось, что Ники эти стволы вовсе не пугают.

— Левый внутренний карман, — спокойно сообщила она. Двое здоровяков прижали её к стене — не грубо, но и не вежливо, третий расстегнул её куртку и полез в карман.

Ещё двое «обезвредили» меня. Дышать было трудно, но я и так понимал — лучше не дёргаться.

Спецназовец остался доволен тем, что нашёл в кармане у Ники. Мне даже показалось, что он едва не стал по стойке смирно. Ники молча схватила меня за руку и повела. Наружу, на свежий воздух.

Небо оказалось пронзительно-чёрным, а воздух — божественно свежим. И тут ноги отказались служить мне.

Мне помогли подняться двое «людей в чёрном». Держали, словно пьяного сенатора — с каменными лицами, осторожно. Минуты через две ноги вернулись на службу, и я побрёл. Ники сняла шлем и говорила с седым человеком в штатском. Лакруа?

Так и оказалось. Я дошёл до них и заметил, что на Ники действительно спортивный костюм. Я готов был поручиться, что там, в клинике, на ней было нечто другое. Вовсе не спортивный костюм. И тут Ники показала мне кулак — за спиной, так, чтобы комиссар не видел. Человек в чёрном, что по правую руку от меня, не сдержал смешка. Он тоже увидел кулак.

— Рад видеть вас целым и невредимым, мсье Деверо, — Лакруа приподнял шляпу. — Вам нужен врач?

Я тоже опустил взгляд — комиссар смотрел на мою левую руку. С неё уже капала кровь — раны неглубокие, но их много.

— Да, пожалуйста, — ответила за меня Ники. Честно говорю, я чуть не взорвался. Начал ощущать себя марионеткой. Комиссар кивком отправил ко мне медика, а сам, вместе с Доминик, направился к одной из машин. Ники обернулась и… я не поверил глазам — показала мне язык.

Я не выдержал, рассмеялся. Оба моих «конвоира» уже оставили свой пост — ясно было, что и сам справлюсь. Я безропотно позволил отвести себя к машине, где моей рукой сразу же занялись. Укол обезболивающего был болезненным.

Из больницы выносили тела. Я всё готовился увидеть среди них Жана. Но видел пока охранников, полицейских, медсестёр и совершенно непонятно как оказавшихся там людей без халатов. Словно зашли зачем-то прямо с улицы и попали во всю эту историю.

— … «Солдаты хаоса», — услышал я голос Лакруа. — Они отделились от «Фаланги» месяц назад. Мадемуазель де Сант-Альбан, вам лучше покинуть Ле-Тесс. На время. — Он поднял взгляд на меня. — Вам тоже, мсье Деверо.

Ники кивнула.

— Мы уедем сейчас же, — она взяла меня за руку. — Тихо и незаметно. Пожалуйста, не сообщайте моим родителям. Я сама всё скажу.

Комиссар улыбнулся и ещё раз приподнял шляпу.

— Одолжите машину, комиссар, — она протянула ему карточку.

Комиссар ещё раз кивнул и, подозвав кого-то из своей команды, коротко распорядился. Полицейский протянул Ники ключи от машины и указал, какая.

Ники жестом велела мне садиться.

Я ждал расспросов, почему я не в отеле, как сумел выбраться. Но ничего подобного. Ники только улыбнулась — во все тридцать два зуба — и вдавила педаль газа. Я сразу же «поплыл» — видимо, только сейчас начало сказываться напряжение и всё то, что я успел сегодня пережить.

Авторучку я так и не смог забыть. Стоило закрыть глаза, и вновь перед глазами — лицо убитого. Самым страшным была улыбка на его лице — улыбка безумца.

— Спи, — Ники плавно притормозила у светофора. — Отдыхай, Брюс. Лучше времени не придумать.

Я покачал головой. Не заснуть, точно знаю. Ники кивнула, не поворачивая головы, и вновь вдавила педаль. Дорога перед нами становилась свободной, словно все заранее знали, что нам потребуется гнать на полной скорости. Да, наверное, знали. Полицейские номера сделали нас всемогущими.

Минуты через десять Ники резко затормозила (ремни больно вжались в тело) и свернула в тёмную улочку. Остановилась и молча заглушила двигатель.

— Что теперь?

«Сейчас увидишь».

Я подал плечами (Ники улыбнулась) и осторожно потрогал перевязанную руку. Попробовал пошевелить пальцами.

Минут через пять на противоположной стороне улочки показалась пара синеватых «глаз», а ещё через минуту вторая машина остановилась метрах в десяти от нас. Из неё вышел человек, как две капли воды похожий на Жана Леттье. Я чуть не подскочил — Ники взяла меня за руку.

«Не бойся. Посмотри ещё раз».

Конечно, никакой это не Жан. Хотя под два метра ростом, длинноволосый — прикрывают оба плеча — и чёрные очки. Выглядело комично.

— Выходим, — Ники кивнула, не отводя взгляда от незнакомца.