Послушай.
Ко мне стучится Дон Луис,
Он входит, полный дерзновенья,
Себя сдержал, решил проверить,
Дом осмотрел, слепым остался,
Продлил осмотр, нашел тебя,
И тотчас звук мечей раздался,
Ведь шпага говорить умеет.
Я знаю, что замкнулись двое,
Обида в них и смелый дух,
И если сталь ведет беседу,
А речь молчит, исход какой же?
Один – живой, другой – убит,
Тут, ни жива и ни мертва,
Спешу из дома я скорее
И в тишине, во тьме холодной,
Иду, как бледный образ счастья,
Что только шутит надо мной:
Тут спотыкаюсь, там – упала.
Тут шаг неверный, чувства гаснут,
И в шелковой моей одежде
Я вижу тесную тюрьму.
Одна печальна и смятенна,
Неверною ведома мыслью,
К порогу прихожу темницы,
Где думала найти приют…
Но где несчастный знал отраду?
И вот стою я на пороге,
Но так несчастия созвенны,
Что брат пришел мой, Дон Хуан.
Я всячески ему стараюсь
Не дать узнать меня – усилья
Вредят мне только. Странный случай:
В молчаньи – женщине беда.
Молчаньем я себя убила!
Но, словом, он стоял у двери,
Когда я подошла к порогу:
Вулкан в снегах, утес в огне.
Луна светила еле-еле,
И при неверном этом свете
Он на груди моей увидел,
Как драгоценности блестят,
(Не в первый раз они так губят!)
И он услышал шелест платья.
(Не в первый раз нам в платье гибель!)
Он думал, милая его,
Он мотыльком летит на пламя,
Чтоб в нем, любя, воспламениться,
И не возлюбленную видит,
А тень звезды своей, меня.
Кто мог бы думать, что влюбленный
Стремится к той, кого ревнует,
И небо так к нему враждебно,
Что даже в ревность принял он.
Заговорить хотел, не в силах,
Волнение всегда безгласно.
И наконец, чуть внятно молвив,
Меня печально он спросил,
В чем смысл такого оскорбленья.
Ему ответить я хотела,
(Но, я сказала, чувство немо.)
И говорить я не могла.
Испугу ум помочь не может,
Приходит помощь слишком поздно,
И оправданьями своими
Лишь подтверждала я вину.
«Ступай, – сказал, – сестра лихая,
Пятно на нашей древней чести,
Тебя замкну в уединеньи,
Где в достоверном будешь ты,
Пока я зорко – осторожно
Не разъясню причину злого
И не сумею успокоить
Мою бессонную тоску».
Сюда вошла, тебя я вижу,
Небесная мне в этом радость,
В моем я доме привиденьем
Была из-за любви к тебе.
Тебя я чтила и скрывалась,
Была сама себе гробницей,
Когда б тебя не берегла я,
Какая б в том была любовь!
И где же было б уваженье
Лицом к лицу сказать о страсти!
Но я любить тебя хотела,
И цель моя – любовь к тебе.
Я потерять тебя боялась,
Завоевать тебя стремилась,
Чтоб быть всю жизнь тебе покорной
И душу всю отдать тебе.
Хочу служить тебе – и плачу.
И умоляю, заклиная,
Чтоб ты смягчил мое несчастье,
Чтоб ты помог, чтоб защитил.
