Я на площадь
Дворцовую пришел, сестра,
До изгороди, потому что
Ни всадникам и ни каретам
Там больше не было дороги,
И я пришел туда пешком.
К кружку друзей я направляюсь,
Они, я вижу, веселятся,
До глаз закутанная дама
Им много говорит острот,
И все они ей восхищались,
Наперерыв хваля искусство
И меткость быстрых изречений.
Но, только что я подошел,
Ни слова больше не сказала,
И кто-то наконец с вопросом
К ней обратился, почему же,
Чуть я пришел, она молчит.
Всем этим был я озадачен,
Смотрю, не знаю ли ту даму,
Но рассмотреть ее не мог я,
Закуталась она еще
И прячется, и вся есть тайна.
Не мог узнать ее, – решаюсь
Тогда идти за нею следом,
Она спешит, и каждый миг
Глядит, иду ли я за нею;
Едва оглянется, и тотчас
В том шпора моему желанью.
Так продолжалось, вдруг слуга
Сеньора, что поздней к нам гостем
Отправился, ко мне подходит
И просит, чтоб прочел письмо я,
Я отвечал, что тороплюсь,
Я думал, что меня нарочно
Он хочет задержать, я видел,
Как женщина с ним говорила,
Идя поспешно мимо них,
И так он с просьбой был упорен,
Что я не знаю, что ответил.
Тут гость наш подошел, вступаясь
За своего слугу, – весьма
Он по-военному держался.
В конце мы обнажили шпаги.
И это все. А быть могло бы
Гораздо больше.
