— Почему? — возмущенно воскликнул Поттер. — Если у меня не хватает пары дюймов, то это не повод…

— Мистер Поттер, — перебил его Лэнс, взмахнув стопкой листов. — Недостающую длину сочинения я еще могу простить — при условии, что работа безупречна. Но ваша, увы, к таковым не относится. В ней слишком много домыслов, не подкрепленных фактами. Я уже не говорю о самых банальных орфографических ошибках.

— А вы не должны обращать внимания на мои орфографические ошибки, — возразил Поттер. — Это защита от темных искусств или правописание?

Лэнс нахмурился.

— Прекращаем дискуссию, мистер Поттер. Сдайте исправленный вариант во вторник.

— Нет, — процедил сквозь зубы Поттер. — Ничего я исправлять не буду. Вы не имеете права снижать мне оценку из‑за ошибок, если они не относятся к вашему предмету.

Все в кабинете затаили дыхание и уставились на Лэнса — как он отреагирует на такую дерзость? Северус не мог не признать, что какая‑то логика в словах Поттера была, но он скорее согласился бы съесть свое домашнее задание, чем высказать это вслух.

— Может, они и не относятся к моему предмету, — холодно сказал Лэнс, — но все равно умение писать грамотно показывает уровень общей культуры волшебника, и…

— Профессор, — так же холодно перебил его Поттер. — С этими речами обращайтесь в Министерство, чтобы оно добавило нам новый предмет. Нас никто никогда этому не учил, и вы не можете от нас этого требовать. Покажите мне хотя бы одного волшебника, который пишет абсолютно грамотно!

Петтигрю посмотрел на него с нескрываемым уважением.

— Если говорить о тех, кто учится на вашем курсе, мистер Поттер, — сузил глаза Лэнс, — то я еще ни разу не встречал орфографических ошибок в работах Лили Эванс и Северуса Снейпа.

— Простите, профессор, — вмешалась Эванс. — Я ведь проходила это в школе, еще до Хогвартса.

Миранда и Аннабелла покосились на нее с презрением. На их лицах ясно читалось, что лучше уж писать с ошибками через слово, чем учиться в маггловской школе. Северусу тут же захотелось сказать, что он ни в какой школе этому не учился, просто книг нужно больше читать, но он пересилил себя, решив не лезть в спор. Не могла эта Эванс помолчать?

Лэнс сложил руки на груди.

— Я правильно понимаю, Поттер, что вы отказываетесь выполнять требования преподавателя?

— Можете назначить мне отработку, но переделывать это домашнее задание я не буду! — упрямо сказал Поттер.

— Поверьте, — усмехнулся Лэнс, — я бы с радостью назначил вам небольшой диктант, чтобы вы наконец‑то запомнили, как пишутся слова «вследствие» и «почувствовать», но, к сожалению, я в последнее время немного занят. Поэтому за проявленное неуважение к преподавателю я снимаю с Гриффиндора десять… нет, пятнадцать баллов. Мистер Петтигрю, я знаю, что вы стараетесь во всем брать пример с вашего приятеля, но в этот раз делать этого я вам не советую. Жду вашу работу и работу мисс Сильверстоун во вторник. А теперь наконец приступим к занятию, и если мы чего‑нибудь не успеем, то это будут исключительно ваши проблемы.

Люпин покосился на преподавателя с явным неодобрением, но ничего не сказал. Блэк повернулся к Петтигрю и что‑то ему прошептал. Северус не сомневался, что это было связано с Лэнсом, и вновь принялся обдумывать планы долгожданной мести.

Ноябрь подходил к концу, приближалась зима и вместе с ней матч Рэйвенкло против Хаффлпаффа. Весь Хогвартс вновь был охвачен квиддичной лихорадкой. Многие слизеринцы болели за Рэйвенкло, Глэдис Найт даже приготовила огромное синее знамя с изображенным на нем орлом, но Северусу было совершенно все равно, кто одержит победу. Он жалел, что матч не с Гриффиндором: тогда возможностей для мести было бы куда больше, а так ему пришлось ограничиться тем, что он взорвал котел Блэка на зельеварении. Это, конечно, было банально, зато даже сам Блэк не заподозрил, что дело в чем‑то ином, а не в его невнимательности.

В легилименции Северус пока не продвигался. Он мог проникнуть в мысли Лэнса лишь в том случае, когда профессор убирал все свои барьеры. Разумеется, он пробовал читать мысли у однокурсников, но прежде чем он успевал наладить необходимый зрительный контакт, те или отворачивались, видимо, не выдерживая его пристального взгляда, или же смотрели на него как‑то странно, что ужасно его сбивало. Лэнс говорил, что ничего страшного в этом нет, все придет со временем и с опытом, главное, что ставить барьер у него уже получается очень хорошо.

Однажды после занятия они пили чай, когда Лэнс вдруг поинтересовался:

— Так как ты думаешь, Северус, кто в этом году выиграет Кубок?

Северус страдальчески закатил глаза. Видимо, волнения в Хогвартсе не обошли стороной и профессора.

— Пожалуйста, не надо про квиддич! Вы не представляете, как меня это уже достало! Откуда же я знаю, кто выиграет?

— Интересно, — задумчиво произнес Лэнс, болтая ложечкой в полупустой чашке, — а можно ли заранее узнать результат соревнования с помощью… прорицаний, например?

— Разумеется, нет, — ответил Северус. — Во–первых, это сгубило бы на корню всю систему ставок, во–вторых, прорицания — это вообще полная чушь. Я перестал ходить на них еще на третьем курсе, когда мне предсказали, что я убью директора школы! Только вы Дамблдору об этом не говорите, ладно?

Лэнс едва подавил смешок и отставил чашку в сторону.

— Извини, что я опять возвращаюсь к этой теме, но чем же тебе не угодил квиддич?

Северус принялся разгибать пальцы.

— Потому что все с этим так носятся, потому что мы все время проигрываем, потому что меня все равно не взяли бы в команду, потому что в квиддич играет Поттер…

— Ладно–ладно, я понял, — засмеялся Лэнс. — А во что‑нибудь другое ты играешь, в плюй–камни, например?

— Плюй–камни — это ерунда, в них вообще играть не стоит, — буркнул Северус и в очередной раз поднес к губам чашку.

— А я вот, когда учился в Хогвартсе, просто обожал играть в плюй–камни! — признался Лэнс. — Особенно на младших курсах, когда у нас была капитаном Эйлин Принц. Потом было уже не то… А ты, кстати, чем‑то на нее похож! Наверное, поэтому я подумал…

— Это моя мать, — выдавил совершенно выбитый из колеи Северус. Он не знал, как на это реагировать — хотя что такого произошло? В том, что его мать и профессор Лэнс вместе учились в Хогвартсе, не было совершенно ничего удивительного, но всякий разговор о происхождении и семейных узах действовал на Северуса удручающе.

— Правда? — воскликнул профессор. — Ну надо же! Какое неожиданное совпадение! И как она поживает?

— Нормально… — поежился Северус.

— А ты у нее единственный ребенок? — спросил Лэнс.

Северус вздрогнул и поставил чашку на белоснежную салфетку, да так резко, что немного чая выплеснулось на полированную столешницу. Вот эту тему ему обсуждать совсем не хотелось.

— Да.

— Что с тобой, Северус? — внезапно спросил Лэнс. — Почему тебе неприятно говорить об этом? Она же не…

— Нет, с ней все в порядке, — тихо сказал Северус, сжавшись в комок на стуле. — Но я не могу понять, почему она так сделала… Она испортила жизнь и себе, и мне…

— Ты говоришь про то, что она вышла замуж за твоего отца? — спросил Лэнс, голос его тоже был тихим.

Северус кивнул.

— Да, многие сочли бы этот поступок достойным осуждения… — задумчиво произнес профессор. И, помолчав, добавил: — Но знаешь, Северус, я в последнее время думаю, что любовь может оправдать… многое. Наверное, она решилась выйти замуж за маггла, потому что действительно любила его…

Северус вздохнул, вспомнив бесконечные ссоры и скандалы, из‑за которых он не испытывал ни малейшего желания возвращаться домой.

— Кроме того, — продолжил Лэнс, — если бы не это, то ты никогда не появился бы на свет! Неужели ты об этом не подумал?

Северус неожиданно для себя вдруг почувствовал, что прежней тяжести на душе уже нет. Это было связано даже не со смыслом слов Лэнса, а скорее с общим его тоном. Он поднял голову и нерешительно улыбнулся.