— А как? — удивленно поднял брови Долиш.

— А вот как, — сказал Северус и взмахнул палочкой, предварительно убедившись, что сейчас на них не смотрит никто из старост.

Долиш уставился на свои руки с изумлением и испугом: они позеленели, кожа стала бугристой, между пальцами появились перепонки, а ногти заменили темные когти.

— Ты чего?

— Спокойно, — хмыкнул Северус. — Это временное заклинание. Часа через два само пройдет. А вот строчки писать ты с такими пальцами не сможешь, так что отработка твоя накроется.

Долиш некоторое время молча рассматривал ладони, явно не зная, как на это отреагировать, а потом наконец поднял голову:

— Круто! Интересно, что Лэнс на это скажет… Ладно, сейчас отпрошусь и пойду пугать первокурсников!

И он, явно ничуть не расстроенный, зашагал прочь. Северус несколько обескураженно посмотрел ему вслед.

***

Придя в спальню, Северус снял мантию и обработал ссадины своим зельем. В гостиной все еще бурно обсуждали происшествие с Обри, но Северус хотел побыть в одиночестве. Он не мог не чувствовать, что настроение у него сегодня необычайно воинственное. Ну кто его заставлял нарваться на стычку с мародерами? А Долиш?

Уже не удивляясь внезапно вспыхнувшей кровожадности, Северус продолжил размышлять. Ладно, Мерлин с ним, с Долишем. А вот Лэнс… Северус все еще был обижен на профессора. Отменил вчерашнее занятие с ним (ну ладно, не отменил, а перенес, но какая разница!) — в пятницу, видите ли, у него будет много дел. Да какие вообще у него могут быть дела? Отработки?! Так вот же, профессор, сегодня никакой отработки у вас не будет!

Хотя что ему, Северусу, до его дел, отработок и морально–этических соображений?!

В дверь постучали. Северус встрепенулся.

— Снейп, открой, это я!

Долиш. Замечательно. Может, будет на ком испытать свое новое заклинание.

Северус спешно натянул мантию и открыл дверь.

— Что тебе нужно?

— Не прокатило, — вздохнул Долиш, почесав затылок когтистой лапой. — Лэнс перенес отработку на понедельник… И знаешь что, у меня такое впечатление, что он кое о чем догадался. Он велел мне позвать тебя.

— Меня? — переспросил Северус.

— Я ему не говорил, что это ты, — торопливо сказал Долиш. — Может быть, это совсем по другому поводу.

Как же, по другому… Сто шансов против одного, что Лэнс заглянул ему в мысли. Вот этот Долиш идиот! Северус скрипнул зубами. Жаль, что сейчас, когда Долиш с такими руками, испытывать заклинания на нем не имеет смысла. Это плохо скажется на чистоте эксперимента.

— Что ж, — холодно сказал он, — тогда я пошел.

— Постой!

— Ну что еще? — обернулся Северус, закрывая за собой дверь.

— А это… — Долиш помахал лапами, — оно точно скоро пройдет?

— Точно, точно, — отмахнулся Северус, с трудом подавив желание сказать: «Нет, это навсегда».

***

Лэнс распахнул дверь перед Северусом, не вставая с кресла, и пристально на него глянул.

— Очевидно, в Слизерине творится что‑то неладное, n’est ce pas?[14] — спросил он и потянулся за пером. — Только что услышал, что Обри подрался с мародерами и оказался в больничном крыле, теперь, как выясняется, ты напал на Долиша… И за что же ты его так?

— Experimentum in anima vili[15], — буркнул Северус. Пусть Лэнс не думает, что он один может говорить на иностранном языке!

Услышав его слова, Лэнс моментально отвел взгляд от пера, которое он держал в руках, и снова посмотрел на Северуса. Выражение его лица было очень странным, словно… словно он изо всех сил пытался сдержать улыбку. Северусу пришлось напомнить себе, что он обижен на него, и он с трудом удержался от того, чтобы не улыбнуться в ответ.

Некоторое время они оба молчали. Северус рассеянно смотрел на то, как профессор вертит в руках перо.

— Десять баллов со Слизерина — и предлагаю считать инцидент исчерпанным, — наконец сказал Лэнс и явно собрался что‑то добавить, но в последний момент передумал.

И Северус кивнул, пожалев только, что легилименция дается ему куда труднее, чем окклюменция.

Лэнс улыбнулся.

— Вот и прекрасно. Тогда следующее занятие — в пятницу, как всегда. И вот еще что: я вынужден тебе напомнить, что все ученики являются одинаково ценными.

Северус почувствовал, как напряжение, охватывавшее его вот уже три дня, внезапно куда‑то исчезло, и вздохнул с облегчением.

— Хорошо, сэр, — ответил он.

***

На следующий день голова Обри была уже полностью в норме. Он выписался из больничного крыла и тут же подвергся тщательному допросу в гостиной. Всех особенно интересовали две вещи: во–первых, каково это быть с такой громадной головой, и во–вторых, конечно же, из‑за чего они с мародерами вступили в конфликт. По поводу головы Обри, проявив редкую для него неразговорчивость, отделался одним словом: «Ужасно», а по поводу причины дуэли и вовсе из него удалось вытянуть только то, что они не поладили из‑за различного отношения к преподавателям.

— Зуб даю — они обругали Вектор! — жизнерадостно воскликнул Дерн.

Обри нахмурился и ничего не ответил.

— Ну конечно же! — обрадовался Локхарт, все время вертевшийся неподалеку. — Сражение за честь прекрасной дамы!

— Умолкни, сопляк, — оборвал его кто‑то из шестикурсников.

Локхарт вздохнул. Невооруженным глазом было видно, что он отчаянно завидует Обри, так неожиданно очутившемуся в центре внимания. Судя по всему, его не испугала бы даже перспектива временно увеличившейся головы, лишь бы приобрести такую популярность.

Северуса же все эти разговоры откровенно злили. Да, происшествие действительно необычное. Да, студента с такой головой не каждый день встретишь. Но в конце концов, это же мародеры! Они всегда могут выкинуть что‑нибудь этакое! За всеми этими расспросами Северус не мог не заметить, что Обри сочувствуют, пусть и немного подтрунивают над ним. И когда Стеббинс задумчиво протянул, что мародерам неплохо бы отомстить за это, Северус не смог сдержать злости и громко фыркнул.

— В чем дело, Снейп? — удивился Стеббинс. — Мне казалось, у тебя тоже к ним счет накопился…

— Совершенно верно, — холодно сказал Северус. — Счет побольше, чем у некоторых. Вот только мне, в отличие от некоторых, никто ни разу не предлагал помочь отомстить. Так что разбирайтесь теперь без моей помощи.

Он поднялся с кресла, чувствуя на себе удивленные взгляды присутствующих, и скрылся в спальне.

Никто никогда не относился к нему хорошо, с горечью подумал Северус. Никто, за исключением мамы и, пожалуй, его друга Энтони. Но тот был еще несмышленышем, и… Нет, хватит думать об этом. Ему уже почти удалось об этом забыть…

Внутренний голос тихо шепнул ему, что наверняка есть и другие люди, которым он небезразличен, но Северус, предпочитая продолжать злиться на весь свет вообще и свой факультет в частности, его проигнорировал.

***

Нарцисса Блэк, похоже, совершенно оправилась после того письма. Во всяком случае, вид у нее был такой же высокомерный, как всегда. Ходили слухи, что они долго говорили по этому поводу с Лэнсом, и тот ее успокоил, но Северусу в это как‑то слабо верилось. Говорить с девчонкой о замужестве — что может быть скучнее? Сама Нарцисса, во всяком случае, на слухи никакого внимания не обращала. И уже давно не пыталась заговорить с Северусом.

Учебная неделя не была ознаменована ничем особенным. У Флитвика они начали проходить заклинание Агуаменти, выстреливающее из палочки струю воды, и Северус ломал голову, как же в этом случае действует закон сохранения энергии. Слагхорн устроил контрольную, а МакГонагалл задала огромное домашнее задание, к счастью, практическое. Единственное достойное упоминания событие произошло в четверг, в начале первого урока защиты от темных искусств.

— Что касается домашнего задания, — заметил Лэнс, — то нескольким из вас я его не засчитываю. Это Сильверстоун, Петтигрю и Поттер. Пожалуйста, потрудитесь выполнить его заново.