Бэнгс на минуту задумался.

— Родосское вино? Кто его выпьет, проспит сто лет. А может, уздечки для мантикор?

— Вы еще скажите, хомуты для кентавров! — хохотнул Лэнс, уперев руки в бока. — Вы представляете себе мантикору в уздечке?

— Вы бы поосторожнее с кентаврами, — Бэнгс понизил голос и покосился на дверь. — Мантикоры далеко, а они, знаете ли, близко!

Профессор расхохотался. Северус тоже не удержался и прыснул, а Бэнгс снова обиделся и тоже стал подбоченившись. Неизвестно, чем бы это все закончилось, но тут дверь отворилась вновь, и под мелодичный звон колокольчиков в зал вплыла высокая, очень худая девушка, явно не ученица Хогвартса. Больше всего привлекали внимание ее глаза, казавшиеся просто огромными за стеклами очков невероятного размера. Следом за ней вошла другая, маленькая и пухленькая, в шляпке, напоминающей перевернутую корзинку.

— Сивилла, Сивилла, подожди, я совсем не это имела в виду! — частила она.

— Значит, ты считаешь, что я ни на что не гожусь! — Сивилла резко развернулась к ней, возмущенно взмахнув краем просторной темно–красной шали. С ее тонкой руки слетело полдюжины браслетов, и они со звяканьем рассыпались по полу, но Сивилла, казалось, даже не обратила на это внимания. Она была поглощена спором с приятельницей.

— Я докажу тебе, Мэг, что у меня есть дар моей прабабки!

— Ну ладно, ладно, если тебе так хочется… — отвела глаза Мэг.

— Нет! — воскликнула Сивилла, снова взмахнув руками. — Ты… ты…

Вдруг она развернулась и в мгновение ока оказалась рядом с Северусом. Тот не успел среагировать — она схватила его за рукав и приблизила свое лицо. Северус почувствовал слабый запах вина и попытался отодвинуться. Но Сивилла и не думала его отпускать.

— Послушайте, мисс… — сделал попытку вмешаться Лэнс, но она отмахнулась и произнесла призрачным голосом:

— Твое сердце пронзит копье!

Северус хотел провалиться сквозь землю — а еще лучше, отправить туда назойливую нетрезвую барышню. Вдруг послышалось ржание — на пороге стояли мародеры и хохотали. Северус выхватил палочку… но в этот момент Сивилла, отпустив его, метнулась к его неприятелям.

— Что здесь смешного?! — крикнула она. Потом схватила Поттера за руку и, несмотря на протесты последнего, развернула ее ладонью вверх.

— Никогда не видела такой короткой линии жизни, — трагичным голосом прошептала она, медленно разжимая ладонь. Поттер сразу побледнел, а Северус неожиданно ощутил к этой девушке некоторую симпатию.

— Эй, ты!.. — возмущенно начал Блэк.

— Станешь знаменитым, — перебила, обернувшись к нему, Сивилла. — Все маги и магглы Британии будут знать тебя в лицо!

Блэк округлил глаза и отступил на шаг.

— Сивилла… — покрасневшая Мэг попыталась образумить приятельницу, теребя ее за рукав, но тщетно.

— А я? — пискнул Петтигрю.

Сивилла плюнула на пол, не удостоив его ответом.

— Эй, мисс… — возмущенно начал Бэнгс.

— Тиш–ше, — не поворачиваясь, подняла она ладонь. — Я еще не закончила!..

— Да она просто пьяна! — заметил Люпин, быстро глянув на Поттера.

— А ты… — прошептала странная девушка, ткнув пальцем в его сторону, — будешь свидетелем гибели лучшего друга!

Люпин опешил, со всех сторон послышалось аханье.

В этот момент дверь распахнулась вновь, и на пороге возникла высокая фигура, закутанная в синее.

— Сивилла, — прозвучал негромкий женский голос. Тем не менее, все сразу застыли и замолчали. — Вот ты где.

Сивилла вздрогнула, ее плечи поникли, голова опустилась.

— Сивилла, пойдем.

Голос был звонким, но что‑то в нем убеждало, что его обладательнице уже очень много лет.

Сивилла медленно, словно во сне, пошла к выходу, тяжело ступая и глядя в пол. За ней поспешила Мэг, растерянная и смущенная, бормоча неловкие оправдания.

Когда девушки скрылись, волшебница, медленно обведя взглядом собравшихся, обратилась ко всем:

— Извините за беспокойство. Не обращайте внимания.

Проговорив это, она отступила и затворила за собой дверь. В лавке повисло напряженное молчание.

— Знаете, кто это был? — вдруг раздался шепот девушки в углу. — Кассандра Ваблатски!

— Да ну?! Да что ты!.. Быть не может! — затараторили наперебой посетители лавки. Царившее минуту назад молчание сменил гул десятка голосов, живо обсуждавших происходящее. Мародеры втихомолку покинули лавку. Северус заметил, что Поттер хмурился и глядел в пол, а Люпин его горячо в чем‑то убеждал.

— Да уж… Только правнучке, по–моему, ее дар не передался, — проворчал Бэнгс, устало смахнув пот со лба. — Ну и денек сегодня!

— Это точно, — спокойно заметил Лэнс, но Северус так и не понял, с чем именно он соглашается: с первой фразой Бэнгса или же со второй.

***

Вечер обещал быть знаменательным. И он был таким. Столы ломились от еды, и Северус никогда бы не подумал, что можно приготовить столько всего из тыквы. Ему есть совсем не хотелось, но он с тайным, стыдливым удовольствием вдыхал запах тыквенного пирога, и даже съел целый ломоть, зацепив его вилкой с золотого блюда. Горячий шоколад тоже был отменно вкусным. Потом выступал директор, в речи которого Северус, как обычно, обнаружил весьма немного смысла. Впрочем, кажется, сегодня он мог ему это простить. Потом выступали привидения: они начали с краткой пантомимы, изображающей примирение волшебников с гоблинами (роль всех гоблинов исполнял Пивз), а закончили исполнением песен собственного сочинения. Северус готов был поклясться, что ему даже понравилось! Решительно мотнув головой, он попытался отогнать от себя эти мысли, неподобающие взрослому волшебнику. Ощущение сохранялось. Он даже немного испугался — но не того, что привычное здравое мироощущение покинуло его, а того, что ему где‑то в глубине души очень не хотелось расставаться с этим уютным, теплым и ярким миром, который на миг воцарился в нем и вокруг него…

Вечером, засыпая, он понял, что завтра проснется прежним Северусом Снейпом, и даже немного пожалел об этом. Очевидно, дело было в том, что на границе сна и яви людей посещают странные мысли, имеющие очень мало общего с реальностью. Очевидно, так.

Наступил ноябрь, и заморозки, ударившие в Хэллоуин, не прошли, а только усилились. Теперь уже было ясно, что зима не за горами, хотя до нее оставался еще целый месяц.

В начале следующей недели после похода в Хогсмид Лэнс сообщил Северусу, что он не сможет провести занятие в пятницу, так как у него накопилось много дел, поэтому им придется перенести встречу на другой день. Северус, разумеется, согласился, и они договорились на среду.

Вечером, гораздо позже обычного, Северус постучал в кабинет.

— Здравствуйте, профессор! Может быть, сегодня мы все‑таки приступим к легилименции? — с порога начал он.

— Еще рано, — с нажимом сказал Лэнс. — Мы ведь это уже обсуждали. Имей терпение.

Он бросил взгляд на темное небо, резко взмахнул палочкой, и на письменном столе с треском загорелись дополнительные свечи.

— Почему рано? — возразил Северус, подходя ближе. — У меня наверняка получится. Один раз ведь уже получилось.

Лэнс пристально посмотрел на него.

— Действительно, — медленно сказал он. — Садись.

Северус не ожидал, что ему удастся уговорить Лэнса так быстро, и покосился на профессора даже с некоторым испугом. Тот уже обогнул стол и уселся в кресло.

— Чего же ты ждешь? — спросил он, сцепив пальцы. — Нет, Северус, не тянись за палочкой. Сейчас она тебе не понадобится.

— Вы уверены, что нам действительно следует сразу переходить к беспалочковой магии?

— А где же все твои самоуверенные заявления? — хмыкнул Лэнс. — Кроме того, ты же не собираешься, если тебе понадобится прочитать чьи‑то мысли, направлять на него палочку и говорить «Легилименс»?

— Заклинание может быть невербальным, — возразил Северус, хотя не мог не согласиться с тем, что все равно это будет выглядеть подозрительно.