— Профессор, вы не могли бы сегодня же отправить меня в Хогвартс?

Пальцы профессора взяли Северуса за подбородок и подняли его голову так, что Северус не смог избежать его взгляда. Несколько секунд Лэнс всматривался ему в глаза — Северус чувствовал, как профессор проникает в его мысли, но у него не было сил сопротивляться. Наконец пальцы Лэнса дрогнули, он отпустил Северуса и прислонился спиной к стене, потрясенно глядя куда‑то перед собой. Потом он прикрыл глаза ладонью и рассмеялся, но смех звучал жутковато.

Северус вздрогнул и попытался проскользнуть мимо, но Лэнс схватил его за край мантии.

— Северус, а тебе не говорили, что подслушивать нехорошо? — каким‑то надломанным голосом спросил он.

Северус попробовал вырваться, но Лэнс неожиданно тихо проговорил:

— Подожди… пожалуйста.

Северус замер.

— Я могу тебя доставить в школу сегодня же, если… если ты так решил. Я… я не знаю, что сказать. Надо же, — Лэнс горько усмехнулся, ударил ладонью по лбу, невидяще глядя перед собой. — Впервые в жизни я не знаю, что сказать.

Он подошел к окну, сложив руки на груди и глядя на разгорающийся закат.

— Только, пожалуйста, у меня есть к тебе одна просьба… — Он обернулся, опустив подбородок на грудь, но его глаза лихорадочно сверкнули, когда Северус непроизвольно дернулся. — Просто… просто выслушай меня.

Северус судорожно кивнул, не в силах произнести ни слова.

— Может, лучше будет говорить на улице? — Лэнс явно пытался скрыть волнение. — Я подожду, пока ты оденешься.

Северус кивнул вновь и скрылся в своей комнате. Он схватил теплую зимнюю мантию со стула, набросил ее на плечи поверх своей обычной, кое‑как застегнул и на негнущихся ногах вышел в коридор. Лэнс сразу стал спускаться по лестнице, Северус проследовал за ним.

Они молча вышли из дома. Над ними простиралось бескрайнее небо, затянутое синими тучами, которые слегка золотились на западе. Северус вдохнул морозный воздух. Внезапно раздались печальные крики. Задрав голову, Северус увидел вереницу чаек. Заходящее солнце, проглянувшее из‑за туч, окрасило их крылья в темно–красный цвет. Северус с тоской посмотрел им вслед.

— Северус, я хочу, чтобы ты знал одну вещь, — начал Лэнс, видимо, проследив за его взглядом. — Я никогда не позволил бы кому‑нибудь — и в первую очередь себе — причинить тебе хоть какой‑нибудь вред… или обидеть тебя.

Северус поежился: теперь он почувствовал холод, которого почему‑то не ощущал раньше.

— Вы… вы обманывали меня, — выдавил он, изо всех сил пытаясь не разреветься.

— Нет, — возразил Лэнс.

Северус заставил себя посмотреть в глаза Лэнсу и встретил взгляд, полный грусти и… он не знал, как это можно было назвать. Участие, доверие, дружеское расположение? Сердце Северуса дрогнуло, но он стиснул зубы и запретил ему дрожать.

— Вы не сказали мне… вы скрыли от меня…

— Северус, как ты себе это представляешь? — нахмурился Лэнс. — Когда я поступил на эту работу, директор — а он, поверь мне, очень хорошо понимает людей — напомнил мне, как и всем, что я должен придерживаться определенных правил, нарушая которые, жить в Хогвартсе невозможно. Он надеялся, что я оправдаю его доверие. И я думал, что это будет легко. Я ошибся — появился ты.

Северус сжал зубы и дернулся, намереваясь уйти — у него не было сил продолжать этот разговор.

— Нет, подожди, дослушай. — Лэнс тяжело вздохнул и посмотрел перед собой. Раздался вороний грай, и на ближайшее дерево с шумом крыльев уселась черная стая. — Ты ни в чем не походил на остальных студентов. Вообще ни на кого из тех, кого я знал — а я повидал немало людей… Умный, одаренный, талантливый… По–своему очень привлекательный… Ты оказался невосприимчив к легилименции — и я предложил тебе развить этот талант. Наверное, я жестоко ошибся. — Лэнс закусил губу, но все же продолжил. — Потому что потом появились эти мысли. О тебе. Много месяцев эти мысли были моим игрушечным мирком, в котором я прятался от действительности. Я не рассчитал своих сил, и мне становилось все труднее скрывать это от тебя. Дамблдор, когда я сообщил ему, что каникулы ты проведешь у меня… Что ты так смотришь? Разумеется, я должен был это сделать — и по его глазам я понял, что он обо всем догадался… Но он, видимо, доверяет мне, раз все‑таки не стал препятствовать. Хотя лично мне кажется, что права была МакГонагалл — мне не стоило идти в преподаватели. Но… Северус, не суди меня строго.

Они остановились у изгороди. Лэнс положил руки на перекладину, глядя вдаль.

— Понимаешь, каждый человек имеет право на личную жизнь. И я имею право мечтать. Это часть моего внутреннего мира. Может, он и не так богат, как мне бы хотелось.

— Но…

Лэнс посмотрел Северусу в глаза и улыбнулся. Тепло. Нежно. Совсем как раньше… Северус быстро отвел взгляд.

— А–а, понимаю, что тебя смущает, — Лэнс снова закусил губу — очевидно, ему этот разговор тоже давался нелегко. — Видишь ли, Северус, не все мечты и мысли претворяются в жизнь, большинство так навсегда и остаются… мечтами и мыслями. К счастью для нас.

— Но, сэр, — Северус отчаянно краснел, — вчера Роб… мистер Лэнс сказал, что вы выходили из моей комнаты…

— Я же еще вчера все объяснил, — устало сказал Лэнс.

— Извините, профессор, я не дослушал, — проворчал Северус.

Лэнс усмехнулся, но тут же помрачнел и сказал:

— Что ж, повторю: я действительно приходил к тебе в комнату. Один раз. Но… Я просто смотрел, как ты спишь.

— Зачем? — содрогнулся Северус.

«Неужели ты не понимаешь, глупый?»

Северус потупился.

— Больше этого не повторится, — твердо сказал Лэнс. — Я тогда же дал себе слово, что это был первый и последний раз. И кстати, неужели ты думаешь, что я смог бы смотреть в глаза директору, если бы позволил себе…

Лэнс не договорил, но Северус его, кажется, понял.

Но профессор вдруг продолжил:

— И еще… Если ты отдалишься от меня… Я хочу сказать, мне будет очень больно потерять тебя. — Он снова тяжело вздохнул. — Я взвалил на себя груз, к которому оказался не готов.

Северус вновь взглянул на Лэнса.

— Я не знаю…

«Я обещаю, что не позволю себе ничего лишнего, я ни словом, ни вздохом не выдам себя, не причиню тебе боли, обиды, даже простого неудобства. Ради тебя, ради себя… Я не хочу быть до такой степени бесчестным и льщу себя надеждой, что может быть, когда‑нибудь все происшедшее покажется тебе дурным сном, и ты забудешь об этом».

— Может, лучше воспользоваться заклинанием Забвения? — мрачно усмехнулся Северус.

Лэнс укоризненно покачал головой.

— Нет. Конечно, нет. Я не стану дважды входить в одну и ту же реку. Тем более не стану вмешиваться в твою память. Это было бы преступлением.

Северус и сам желал бы, чтобы все происшедшее осталось не более чем дурным сном, но…

— Я понимаю, — быстро добавил профессор. — Прежние отношения между нами утрачены навсегда, но может быть, мы сумеем сохранить… хоть что‑то?

Северус отвернулся, глядя на фиолетовое небо, холмистую равнину и безлистые кусты боярышника рядом с изгородью.

— Я не знаю, — он уткнулся носом в шарф. — Но… можно попробовать.

На следующий же день Северус с Лэнсом вернулись в Хогвартс, хотя занятия начинались только через три дня, в понедельник. И Элинор, и даже Роберт уговаривали их остаться еще ненадолго, но Лэнс настоял на своем, и Северус был ему за это благодарен. Он был бы рад покинуть их дом еще в тот день, но календарю не было никакого дела до того, что он чувствовал. Январь сменил декабрь точно в положенный срок, и им пришлось задержаться хотя бы для того, чтобы не огорчить Элинор. Северус скрепя сердце высидел целый вечер за праздничным столом, хотя и не видел в этом никакого смысла. За весь вечер он не произнес ни слова, а Лэнс отвечал односложными предложениями лишь когда к нему кто‑то обращался, так что за столом было весьма неуютно.

Когда он утром собирал свои вещи, к нему зашел Роберт и, сконфуженно глядя в угол, принес извинения за случившееся. Северус холодно кивнул, хотя на самом деле разозлился еще больше. Да, Роберту действительно было неловко перед ним, но в то же время он чувствовал и радость — что его опасения по поводу связи брата с полукровкой не подтвердились и, скорее всего, и не подтвердятся. По крайней мере, так это воспринял Северус.