Лэнс уже был в кабинете. На столе рядом с чернильницей Северус заметил несколько новых перьев, в углу громоздилась толстая кипа чистых листов пергамента.

— Извини, я задержался, — сказал он. — Встретил в «Гринготтсе» пару бывших коллег из Министерства… а что ты такой задумчивый? Что‑то случилось?

Северус встряхнул головой.

— Нет, ничего. Я просто думал, вы вернетесь раньше.

— Извини, — повторил Лэнс. — Кстати, я купил тебе мантию. Пойдем, померишь.

Они прошли в спальню, и Лэнс развернул верхний сверток из небольшой груды, лежавшей в углу. Северус стянул через голову свою мантию и надел новую. Она пришлась ему впору, но ощущение было какое‑то странное. Северус очень мало разбирался в одежде, но даже ему стало ясно, что качеством эта мантия заметно превосходит его прежнюю — это было видно и по мягкости ткани, и по неуловимым деталям покроя. И тем не менее Северус чувствовал, что она для него… пожалуй, слишком новая. К той мантии он уже настолько привык, что эта воспринималась как нечто инородное, чужое.

— По–моему, она хорошо на тебе сидит, — сказал Лэнс, внимательно его рассматривая.

Северус кивнул, понадеявшись на то, что в скором времени он к ней привыкнет.

***

К несчастью, обновка Северуса не осталась незамеченной среди студентов. Впрочем, на что еще можно было рассчитывать с такой однокурсницей, как Миранда? Она тут же принялась перечислять, какие магазины они с матерью посетили на зимних каникулах и какие там были фасоны мантий, и угомонилась только тогда, когда ее болтовня надоела всем, даже Аннабелле. Один Обри продолжал слушать из вежливости, но даже Миранда не могла обмануться и принять совершенно отсутствующее выражение его лица за внимание к ее словам. Сам Северус от комментариев воздержался. Нашли что обсуждать…

В понедельник, уже после занятий, когда Северус возвращался из библиотеки, на третьем этаже ему встретился Поттер. Один.

— Нюниус, — зловеще улыбнулся тот, по привычке взлохматив волосы. — Я так и думал, что ты постоянно здесь ошиваешься. Тебе что, неприятностей не хватает? Думал, я не пойму, кто испортил нам с Сириусом зелье на уроке?

Строго говоря, это было неправдой: Северус не трогал их зелья, он просто устроил невербальным заклинанием невероятный бардак на их столе, когда они на что‑то отвлеклись. А то, что они потом не смогли вовремя найти ингредиенты — сами виноваты.

— А мне казалось, то, что творилось у вас на столе — это естественное состояние, — ехидно отозвался Северус. — В чем дело, Поттер? Так за свои оценки волнуешься?

— Я нисколько не волнуюсь за оценки по тем предметам, которые не ведут преподаватели из вашего слизеринского гадюшника, — процедил Поттер. — Кстати, ставлю сто против одного, что мантию тебе не из дома прислали. Я прав?

Северус сжал кулаки.

— Это не твое дело. — Если бы можно было заморозить человека одним голосом, без всяких заклинаний, то Поттер наверняка уже обратился бы в ледяную статую. — И сделай милость, не рассуждай о тех вещах, которые ты не понимаешь и никогда не поймешь.

— Все здесь понятно, — фыркнул Поттер, но Северусу показалось (нет, наверное, просто привиделось), что в его глазах он все же уловил сомнение. — Я даже удивляюсь, как никто больше не заметил, какой этот Лэнс подонок, и что ты…

И здесь Северус не выдержал. Он резко развернулся к Поттеру и, схватив его левой рукой за воротник, дернул на себя с такой силой, что ткань затрещала. Не ожидавший столь молниеносного нападения Поттер упустил момент ответного удара, и вот уже Северус повалил его на пол и принялся ожесточенно молотить куда попало. В нос! В глаз! В челюсть! Иногда он промахивался, но даже боль в разбитых костяшках пальцев не останавливала его.

Поттер прохрипел что‑то неразборчивое и попытался стряхнуть с себя Северуса, но тот держался с совершенно неожиданной силой. Северус забыл обо всех своих заклинаниях, забыл о предостережениях Лэнса и хотел просто разорвать врага на кусочки голыми руками. Вцепившись ему в волосы, он стал трясти его голову так, что тот только стукался затылком о стену. Очки слетели с лица Поттера, слабо зазвенели, ударившись о каменный пол, и треснули.

Северус склонился над поверженным врагом, тяжело дыша от усталости, и в этот момент их взгляды встретились. И в карих глазах на покрытом ссадинами и ушибами лице Северус вдруг увидел, что…

Что?!

— Ты мне… завидуешь?! — потрясенно прошептал Северус, сам не до конца веря этому и от неожиданности ослабляя хватку.

В следующий миг он кубарем полетел на пол, а разъяренный Поттер кинулся на него с не меньшим ожесточением и воплем «Что ты сказал?!». Из его разбитого носа на Северуса капала кровь. Он пытался вырваться, но силы его уже оставили. Ох… какой мощный удар под ребра… Краем уха Северус услышал чьи‑то взволнованные голоса, крики усиливались, кто‑то попытался оттащить Поттера…

— Петрификус Тоталус! — произнес решительный голос Фрэнка Лонгботтома.

Поттер с грохотом упал на каменные плиты. Северус судорожно вздохнул и поморщился: все тело отчаянно болело. В глазах потемнело.

— Нужно сейчас же перенести обоих в больничное крыло! — успел услышать Северус перед тем, как потерять сознание.

***

— Ну разве можно так драться? — всплеснув руками, воскликнула мадам Помфри с укором. — На вас места живого не было!

Поттер, сидя на соседней с Северусом кровати в больничном крыле, метнул на него ненавидящий взгляд. Лица обоих были чуть ли не сплошь покрыты мазью с гноем бубонтюббера, и Северус чувствовал, что ушибы беспокоят его все меньше и меньше. Трещину в ребре мадам Помфри уже вылечила.

— Профессор МакГонагалл очень сердилась на вас обоих! — продолжила мадам Помфри, беря со стола вату. — Вы ведь знаете, что она сняла по двадцать баллов с Гриффиндора и Слизерина?

Северус хмыкнул. Какая трагедия!

— Раны уже не болят? — осведомилась медсестра. — Вот, возьмите ватку и аккуратно протрите лица, а потом умойтесь! И не вздумайте больше драться!

«Ага. Авада Кедавра — и никаких проблем», — усмехнулся про себя Северус, снимая с носа ваткой последний кусок гноя. Он обернулся к Поттеру, саркастически подняв бровь и посмотрев на него с каким‑то веселым любопытством, словно на невиданное насекомое. Несмотря на спорный исход первой в жизни драки Северуса, сейчас он чувствовал себя победителем. Поттер в ответ на его насмешливый взгляд пробурчал что‑то себе под нос и нахмурился.

Покинув больничное крыло, Северус зашагал по коридорам в подземелье. Он все еще был полон размышлений о том, что узнал в ходе драки. И это было очень для него неожиданно…

Итак, Джеймс Поттер, звезда всей школы, превосходный охотник, всегда окруженный восторженными почитателями и наслаждавшийся всеобщим вниманием, завидует ему, Северусу. Факт сам по себе удивительный. А если еще учесть, по какому поводу… Северус улыбнулся. Как там думал Поттер? «Почему этот Нюниус уже, а мне с Лили не везет?!» Похоже, Поттер испытывал жгучий интерес к той стороне жизни, которая пока оставалась для него тайной. Вообще‑то Северус не вполне понимал, чему тут можно так завидовать, даже с учетом того, что Поттер понятия не имеет о его проклятье, но чувствовал себя даже польщенным.

В своей комнате Северус внимательно рассмотрел в зеркале мантию, которой изрядно сегодня досталось. Левый рукав был закапан кровью, воротник немного надорван, сзади пыль… Северус стянул ее и улыбнулся. Все это вполне поправимо, достаточно лишь пары заклинаний. Зато теперь он впервые почувствовал, что эта мантия — его.

Май радовал студентов теплом. Теперь никто не хотел сидеть в мрачной гостиной или в библиотеке, и при малейшей возможности все пытались вырваться на свежий воздух — к озеру или на опушку Запретного леса. Северус тоже выходил из замка пару раз, но никакого удовольствия от прогулок не получил: солнце светило слишком ярко, вокруг из‑за гвалта младшекурсников было невероятно шумно, да и вообще делать было совершенно нечего. Можно, конечно, было заняться сбором лекарственных растений, но, во–первых, справочники говорили, что лунная фаза сейчас неблагоприятна, а во–вторых, Северус в последнее время несколько охладел к этому. Времени всегда не хватало; к тому же зачем ему заготовлять какие‑то свои ингредиенты, когда можно с тем же успехом воспользоваться школьными?