Северус вылетел из кабинета.

***

Северус не мог сдержать слез. Он быстро шел по коридорам и лестницам Хогвартса, не видя перед собой дороги, и даже не заметил, как добрался до того места, где обычно прятался ото всех, чтобы пережить какую‑то свою боль — маленькой лестничной площадки на третьем этаже в одном из крыльев замка. Лестница никуда не вела — проход был замурован, и площадку с трех сторон окружали стены, поэтому никто здесь не появлялся. Он плакал, оседая на пол, пока, наконец, не опустился на каменные плиты. Легкие болезненно сжались, и ему стало трудно дышать. Не может быть! Все не могло кончиться вот так, сразу… Северуса внезапно охватило чувство потери, словно погас тот лучик света, который весь последний месяц освещал его обычно такой серый и холодный мир.

— Так вести себя — просто недостойно, — вдруг раздался откуда‑то сверху холодный скрежещущий голос, — по крайней мере, для человека, удостоившегося чести попасть на самый благородный факультет Хогвартса.

Северус рывком поднял голову и увидел висящего в воздухе серебристо–прозрачного Кровавого Барона: руки скрещены на груди, на лице неодобрение.

— Уйди сейчас же! — зло выкрикнул Северус. — Оставь меня одного!

— Не верю своим ушам, — Барон приподнял бровь. — Это так теперь вы, слизеринцы, обращаетесь к самому грозному привидению школы?

— Да кто тебя вообще боится?! — сорвался Северус. — Психованный полтергейст и кучка недоумков–первокурсников! Ты же привидение и ничего не можешь сделать!

Кровавый Барон растянул губы в некоем подобии улыбки.

— Почему же не могу, молодой человек? Через час весь Хогвартс может быть в курсе вашего вопиюще недостойного поведения!

Похолодев, Северус вскочил на ноги и выхватил волшебную палочку.

— Только попробуй, и я… я тебя…

— Что же вы умолкли? Я с нетерпением гадаю, какой страшной каре вы меня решите подвергнуть, молодой человек, и заранее трепещу от ужаса! — голос Барона был, как всегда, лишен интонаций, но Северус безошибочно распознал насмешку. Почувствовав какую‑то странную пустоту в душе, он выронил палочку и снова сполз на пол.

— Уйдите… пожалуйста, — вновь обратился он к Кровавому Барону примерно через минуту. Тот все это время неподвижно висел в воздухе, будто чего‑то ожидая. — Мне действительно необходимо побыть одному…

Кровавый Барон развернулся и поплыл вниз по лестнице, оставив наконец Северуса, который вдруг даже пожалел об этом, особенно остро ощутив свое одиночество.

Он не знал, сколько прошло времени, когда он услышал чьи‑то приближающиеся торопливые шаги. Точнее, даже не услышал, а уловил каким‑то неведомым чутьем. В следующий момент из‑за угла показалась фигура профессора Лэнса. Северус смолк и злобно и неприязненно уставился на него. Он даже не попытался вытереть слезы — этот жест выглядел бы по–детски. До чего же он не выносил, когда кто‑нибудь видел, как он плачет! Он вскочил, сжав кулаки и сощурив глаза, точно перед ним стоял не Лэнс, а по меньшей мере Блэк, а то и Поттер.

Профессор, поколебавшись, подошел к нему.

— Северус… — произнес он, попытавшись положить руку ему на плечо, но Северус сбросил ее со словами:

— Не трогайте меня! Что вам от меня нужно?!

— Мне нужно, чтобы ты успокоился, — серьезно сказал Лэнс.

— Я спокоен! — быстро ответил Северус.

— Это не так, — возразил Лэнс. — Я пойму, что ты спокоен, когда твои глаза перестанут так лихорадочно сверкать.

— Какое вам до меня дело? — прошипел Северус. — Я же полукровка!

— Не глупи.

Северус поднял бровь:

— Неужели? Я видел вашу реакцию, вы… — он задохнулся, не имея возможности продолжать.

— Северус… Конечно, это было неожиданностью для меня. Но… — профессор на миг замолчал, — я хочу сказать, что в отношении тебя это не имеет значения. У меня… хм, немного изменились критерии оценки.

Северус медленно поднял голову и встретился взглядом с Лэнсом. Профессор кивнул в подтверждение своих слов и улыбнулся. Его взгляд был удивительно успокаивающим. Северус впервые обратил внимание на мягкие отблески в глазах Лэнса — будто кто‑то рассыпал в них сверкающие золотые искорки. И вдруг мир вокруг Северуса неуловимо, но мгновенно изменился. Мрачные коридоры Хогвартса превратились в уютные и родные, холодные каменные стены стали излучать мощь и надежность веков, а пейзаж за высоким стрельчатым окном никогда еще не был таким красивым, как сейчас. Неприятности, из‑за которых он так переживал минуту назад, моментально растворились и унеслись прочь, и даже неотвязная мысль о том, что он полукровка, перестала сейчас его тревожить. Несмотря на внезапность и решительность произошедшей перемены, Северус совсем не удивился. Сидя на корточках в заброшенном уголке Хогвартса, он просто смотрел еще не просохшими от недавних слез глазами на профессора Лэнса.

***

Северус мчался знакомой дорогой в подземелье, и никогда еще за все время учебы в Хогвартсе у него не было так легко на душе. Он не смотрел по сторонам, и черная школьная мантия развевалась за его спиной, будто надуваемая ветром. Студенты уступали ему дорогу, удивленно перешептываясь, но Северус их даже не видел. Он замедлил шаг, немного запыхавшись, только поблизости от входа в подземелье, и тут заметил, что навстречу ему идут Поттер и Блэк. Все школьные проблемы значили в этот момент для Северуса настолько мало, что он без всякой неприязни посмотрел на своего извечного противника и воскликнул: «Привет, Поттер!». Поттер и Блэк тут же остановились и переглянулись, и при взгляде на их ошарашенные физиономии Северус едва не расхохотался. Все же сдержавшись усилием воли, он обошел остолбеневших мародеров и спустился в подземелье. До него донесся голос Блэка: «Как думаешь, его Конфундусом по башке стукнули?».

В гостиной Слизерина стоял привычный гвалт. Долиш и Стеббинс подтрунивали над Обри, девочки–первокурсницы слушали вдохновенный монолог Локхарта, а в дальнем углу играли в плюй–камни.

Миранда и Аннабелла, сидевшие на диване, прервали разговор и обернулись в его сторону.

— Снейп, дай Флитвика списать, — обратилась к нему Миранда скорее по привычке, нежели действительно надеясь на успех.

— Я его не делал и не буду — неохота, — буркнул Северус, но тут против воли лицо его расплылось в улыбке. — Можешь взять зелья — я их еще вчера сделал.

Миранда уставилась на него, словно перед ней был лесничий Хагрид, порхающий бабочкой. Северус порылся в сумке, достал немного помятый свиток и вручил его ей. Остальные в гостиной сразу притихли, исключая стайку первокурсников, по своей неопытности не понявших, свидетелями какого исключительного явления они стали. Провожаемый десятками глаз, Северус скрылся в своей спальне.

Первым же делом тяжелая сумка полетела в угол, и ощущение легкости, покинувшее было его, вернулось вновь. В два прыжка преодолев расстояние от двери до кровати, Северус плюхнулся лицом в подушку, но через секунду опять вскочил. Подлетев к зеркалу, он решительным движением сдернул с него ткань.

Та же внешность. Те же черты лица. Но глаза его теперь сияли, складка на лбу разгладилась, брови перестали угрюмо нависать над глазами, и хотя лицо его по–прежнему было далеко от так называемых канонов красоты, сейчас оно было… было привлекательным.

За последующую неделю однокурсники не могли не заметить перемены, произошедшей с Северусом, и, если Миранда и Аннабелла стали чаще к нему обращаться за помощью, то Долиш и Стеббинс недоуменно переглядывались, а Обри и Дерн подозрительно косились в его сторону.

К концу недели Северус все же больше стал походить на самого себя, однако он с некоторой тревогой заметил, что живет от одного урока защиты до другого, и с нетерпением ждет пятницы, когда у них с Лэнсом состоится занятие по окклюменции.

Он удивился, но не стал особенно на этом останавливаться. Кроме того, ему было о чем подумать — занятия по окклюменции требовали все больше внимания, сосредоточенности и тренировки, и к тому же он не собирался уступать Эванс пальму первенства в зельеварении. Поттер и Блэк тоже считались лучшими студентами по некоторым предметам, но он‑то знал, что в заклинаниях и трансфигурации равных ему нет, и поэтому его почти не волновало то, что вся слава доставалась не ему, а этим выскочкам.