Корней чувствовал, как сгущается вокруг атмосфера неприязни, переходящей уже в откровенную ненависть. Никого из семейства Костюков не приглашали больше в гости ни в какие дома, в школе никто не хотел перекинуться с ним ни единым словом, даже учителя, и общительный Корней, не выдержав всеобщего остракизма, с середины мая попросту перестал туда ходить. В школе сделали вид, что не заметили его отсутствия, вернуть его никто даже и не пытался. Бродить по селу, где из-за каждого тына за тобой следят ненавидящие глаза, тоже удовольствия не было никакого, но чем еще заняться-то?
Так прошатался он конец мая и почти весь июнь, все больше впадая в депрессию. На отчаянное письмо, посланное им осенью в Москву, пришел успокоительный ответ от Тверинцева. Корней понял, что все его страхи там попросту не воспринимают всерьез. В конце того письма несколько строчек приписал и Влад, но чем он мог утешить друга, кроме стандартного пожелания: «Держись, Корнейка! Еще года полтора, и мы будем вместе.» Корней, между тем, ясно осознавал, что столько он здесь не продержится. С тех пор писем больше не приходило, обращаться со своими опасениями ему тоже было больше не к кому. Тогда, получив письмо, Корней впервые в жизни проплакал всю ночь, наутро встал с красными глазами, но так и не рассказал никому из домашних о причинах своего грустного настроения. Ему еще верилось тогда, что стоит, может быть, немного потерпеть, и все волшебным образом изменится, мать с отчимом поймут, что здесь нельзя жить, и уедут вместе с ним из этого проклятого места, но с каждым прожитым месяцем надежда на это таяла и вот теперь иссякла окончательно.
Утром 28 июня Корней внезапно ощутил, что поток той темной энергии, что так его здесь напрягал, почему-то резко усилился. Это было уже указание не на какую-то потенциальную угрозу, а на вполне реальную и очень близкую катастрофу. Мальчик заметался и попробовал уговорить отчима сказать людям, что надо немедленно уезжать из этого села, иначе… А вот что будет иначе, Корней, увы, не знал и сам. Он лишь остро пожалел, что нет здесь рядом Стива, который, конечно же, все узнал бы и разъяснил, и ему непременно бы поверили, но Стив, увы, далеко, и не позвонишь ему в его Америку, да и телефона его ты все равно не знаешь. От ничем пока не подкрепленных подозрений Корнея отчим попросту отмахнулся, посоветовав мальчику не забивать голову всякой дурью.
Но уже на следующий день симптомы надвигающейся катастрофы стали настолько очевидны, что их почувствовали и животные. Все кошки куда-то исчезли из села, державшиеся на привязи собаки непрерывно выли, даже коровы проявляли крайнее беспокойство и отказывались доиться, при этом у них внезапно пропало молоко. Селяне, конечно, не могли всего этого не заметить, да вот только истолковали по-своему. Виновником опять посчитали злосчастного Корнея. Забросившие работу мужики собирались небольшими группами на улице и открыто обсуждали, не вышвырнуть ли из села семейство Костюков вместе с их дьявольским отродьем. В воздухе ощутимо запахло самосудом.
Петр Костюк наконец-то осознал надвигающуюся угрозу и категорически приказал Корнею не высовывать нос из дому.
- Похоже, ты прав, — сказал он Корнею, — пора заказывать машину, собирать вещи и убираться отсюда к чертовой матери!
- Это надо было сделать еще вчера, — печально ответил мальчик.
Последний день июня прошел в страхе и ожидании. Машину удалось заказать только на 1 июля. Корней за весь день ни разу не вышел за порог. Только сейчас он вспомнил, что завтра у него — день рождения. Было ясно, что никакого празднования или хотя бы вручения подарков ждать не приходится, подарком будет, если его в тот день не забьют до смерти разъяренные соседи. Да бог с ними, с подарками! Корнею их и раньше особо не дарили, вся ж их компания родилась практически в один день, не станешь же готовить подарки сразу всей ораве! Но зато как приятно было провести ночь на первое июля у костра в компании друзей, веселиться и дурачиться до зари, и чтоб ни одного взрослого рядом! Где они теперь, его друзья? Рассеялись по всей Земле, у каждого теперь новая семья, своя новая жизнь, и есть ли в ней место воспоминаниям о нем, Корнее? Зато сам он о них помнит. Он бы послал им всем поздравительные открытки, да жаль, не знает адресов.
Ближе к вечеру ощущение скорой беды стало невыносимым. Корней попытался уговорить отчима с матерью срочно бежать из села налегке, и черт с ними, с вещами! Но соседи пока не выказывали явного желания немедленно идти громить Костюков, и Петр не решился оставить семейный скарб на разграбление возможным мародерам. В конце концов, уже завтра придет машина. Корней так и не смог его переубедить и в предельно паршивом настроении улегся в постель. Усилием воли он заставил себя не думать о приближающейся беде и забылся тяжелым сном. Впрочем, поспать ему удалось недолго…
Когда Корней открыл глаза, было уже за полночь. В окно светила яркая луна, но не одна она освещала ночной небосвод. От горного кряжа на юго-западе исходило какое-то странное красноватое свечение. На соседних дворах тоскливо выли собаки. Предчувствие чего-то ужасного, что наступит уже вот-вот, никуда не делось, даже усилилось, но вместе с ним мозг мальчика сейчас заполняло еще одно ощущение — могучего необоримого зова, который влек Корнея к тем самым светящимся горам. Не в силах ему противостоять, мальчик тихонько оделся, выскользнул на улицу и пошел, все быстрее и быстрее, а потом уже просто побежал в направлении гор, сперва по дороге, потом по узенькой тропке, а под конец уже напролом сквозь заросли, вверх по склону горы. Несмотря на уникальное умение Корнея карабкаться по скалам, путь его занял часа три. Он перевалил через отрог горного хребта Гринявы и спустился в необжитую долину. Зов теперь снова звал его вверх, на склон соседней горы. Корней удивлялся сам себе, как это он умудрился даже ни разу не подвернуть ногу, бегая в темноте по камням, может, у него теперь открылось ночное зрение, как у кошки, и ему хватает даже этого слабого рассеянного света? Но теперь он, наконец, у цели: свечение явно исходит или с вершины этой горы, или из какой-то горной котловины, что скрывается прямо за ней. Мальчик чувствовал почему-то, что именно здесь он найдет ответ на все мучающие его вопросы. Вот только… кто же даст ему этот ответ? Корней в растерянности замер на середине склона.
Внезапно на фоне красного свечения возникла чья-то огромная тень. Корней в испуге вгляделся в нее. Форма тени отдаленно напоминала человеческую фигуру, только очень мощную… и голова ее была украшена двумя здоровенными рогами, по виду такими же, как у самого Корнея!
- Ты… кто?… — в волнении выдохнул мальчик.
- Здравствуй, сын мой, я звал тебя, и ты пришел, — послышались ему слова, похожие на шум ветра.
- Отец???… — Корней беспомощно захлопал ресницами. С рождения не зная своего родного отца, он часто мечтал о встрече с ним, но никогда не предполагал, что она случится при таких обстоятельствах. — Отец, ты… демон?!…
- Да, смертные людишки называют нас демонами, но важны не слова, важна суть. Мы правим этим миром, и ты, мальчик мой, можешь стать одним из нас.
В голове у Корнея молнией вспыхнула мысль: ведь всю их компанию специально родили, чтобы они помогли людям противостоять тем высшим силам, чьи цели враждебны человечеству. И если это существо его отец… а так оно, наверное, и есть на самом деле, фамильные признаки не скроешь… то, значит, ему придется противостоять и своему отцу?
- Отец, зачем я тебе нужен?
Демон расхохотался, смех его был подобен отдаленным раскатам грома.
- Поверь, мой маленький Корней, нам нечасто удается произвести на свет потомство. Мы, духи Вселенной, можем почти все, но два духа, вступив в союз между собой, не могут произвести на свет третьего. Чтобы отделить часть своей силы и придать ей автономное существование, нам надо привязать ее к какому-то материальному объекту, чтобы она не могла вернуться назад и у нее было время осознать свою автономность. Тебе суждено было стать таким объектом, когда ты был еще зародышем в теле твоей матери… Ты представить себе не можешь, какую жестокую битву мне пришлось выдержать, чтобы проникнуть в тебя… Хорошо, что таких, как ты, тогда оказалось много… Ты стал моей законной добычей. Я знаю, что ты смертен, но это пустяки. Период твоего телесного существования — лишь краткий миг по сравнению с жизнью Вселенной. Твоя душа, освободившись от телесной оболочки, сможет стать демоном, возможно, таким же могущественным, как я, твой отец. У тебя есть для этого все задатки, тебе надо лишь самому решиться отринуть все человеческое, что в тебе еще остается, и встать на мою сторону. Сегодня тебе исполнилось тринадцать лет — это день твоего духовного совершеннолетия, и теперь у тебя есть возможность сделать этот выбор. Решайся!
