Павел Бояринцев приехал в Архангельск из Питера в длительную командировку. Дела на местном предприятии, предоставлявшем производственную базу для некоторых разработок его института, шли ни шатко, ни валко, даже приезд научных консультантов не слишком их ускорил. Днем Павел ругался с мастерами и местными технологами, а вечером в гостинице подыхал со скуки. Областной город со славной историей оказался небогат на развлечения, в кинотеатры он не слишком-то часто заглядывал и в Питере, к тому же здешний репертуар этих культурных заведений состоял из одних блокбастеров, что Павлу было уж совсем не по нутру. Заводить компанию с другими командированными и хлестать с ними водку в гостиничном номере ему и подавно претило. Можно было прогуляться по городу и ознакомиться с местными достопримечательностями, но туриндустрия явно обошла Архангельск стороной, и в уличных киосках даже не удалось отыскать приличную туристскую схему, где были бы помечены здешние культурные объекты. Приходилось бродить наугад в надежде натолкнуться на что-нибудь интересное.

Во время одной из таких прогулок по широкому проспекту, проходящему параллельно набережной Северной Двины, Павел неожиданно наткнулся на городской цирк. Цирковое искусство Бояринцев любил с детства, у себя дома он находил время хотя бы раз в год заглянуть на цирковое представление, хотя и странно немолодому мужику, никогда не имевшему семьи, ходить туда, куда обычно приходят только с детьми. Конечно, в Питере обычно выступают самые сильные цирковые артисты, здесь же, в глухой провинции, невелика вероятность встретить что-нибудь действительно оригинальное, но почему бы и не развеять здесь скуку хоть на один вечерок? К тому же, Павла заинтриговала свежая цирковая афиша. На афише была нарисована детская голова, объятая пламенем, а под ней крупные буквы кричали:

В реальность «огненного мальчика» Павел, конечно, не поверил, но тема аттракциона в какой-то мере перекликалась с его научными интересами — разработкой огнеупорных составов. Было бы любопытно посмотреть, что там нового изобрели в смежной сфере — в жанре цирковой иллюзии. Вряд ли этот самый «огненный мальчик» будет попросту плеваться огнем, как с древних времен делают цирковые факиры. Трюк с распылением бензина изо рта давно уже описан в литературе, и им сейчас можно заинтересовать разве что наивных детей. Может быть, здесь применяют одежду из огнеупорной ткани, какой пользуются при трюках каскадеры? Этим сейчас тоже мало кого удивишь, разве что огнеупорную ткань научились делать еще и неразличимой. Но чтобы на человеке волосы горели?! Допустим, что это парик, а под ним тогда что? Защищающий голову шлем из огнеупорного материала? В любом случае интересно было бы взглянуть на это действо поближе. Хотя билетов в кассе оставалось мало, Бояринцеву удалось купить билет в первый ряд, один из самых дорогих и потому, видимо, и остававшийся непроданным.

Большая часть номеров гастролировавшей в Архангельске цирковой труппы Павла разочаровала — у себя в Питере он видал и получше. Здешняя не избалованная зрелищами публика, впрочем, реагировала на все довольно живо, но все равно в воздухе ощущалось какое-то напряжение: все ждали, когда на арене появится гвоздь программы Эрик Каллистратов, тот самый «огненный мальчик» и — как любезно успел сообщить Павлу сосед слева — житель Архангельска, а вовсе никакой не гастролер. Перед началом аттракциона манеж старательно покрыли толстой асбестовой тканью, в одном месте поверх нее уложили еще металлические листы, вытащили огромную жаровню, в которой тут же разожгли огонь, рядом поставили несколько неразожженных пока факелов, ведро с водой, бутыль с жидкостью и еще какой-то реквизит. Наконец, шфрехшталмейстер объявил о выходе «огненного мальчика». Павел весь обратился во внимание.

На манеж вышел стройный худенький мальчик лет двенадцати на вид, босой, одетый в одни лишь плавки. Двигался мальчуган уверенно, не стесняясь скудости своего одеяния, и даже улыбался, хотя улыбка выглядела несколько вымученной. Оглядев зал и слегка наклонив голову в приветствии, тряхнув при этом своими темными кудрями, подросток подошел к жаровне и для начала сунул в нее руку. Подержав ее там секунд десять, мальчик неожиданно вынул из жаровни… раскаленный уголь и с улыбкой продемонстрировал его залу, потом растер его в ладонях. Ладони, естественно, почернели.

Павел немедленно напрягся: на руках у мальчишки явно не было никаких перчаток, если взять голой рукой раскаленный уголь — ожога не избежать, но пацан явно не испытывает боли, тогда в чем секрет? Какая-нибудь прозрачная пленка на коже, совсем не пропускающая тепло? Таковая Бояринцеву была неизвестна. Неужели новое изобретение? Эх, пощупать бы своими руками! Профессиональный интерес неудержимо влек Павла на сцену, лишь опасение, что его тогда выгонят из зала за хулиганство, удерживало его на месте.

Мальчик, тем временем, подошел в ведру с водой и вымыл в нем руки, после чего продемонстрировал восхищенному залу розовую кожицу своих ладоней без малейших следов от ожогов. Получив заслуженную порцию аплодисментов, Эрик взял в правую руку факел, зажег его от жаровни и принялся водить его горящим концом по всему своему обнаженному телу. Разгоревшееся пламя то обтекало тоненькую левую руку мальчика в районе локтя, то пальцы на ней, то голень, то парень вдруг тыкал факелом прямо себе в сосок, то подмышку, то засовывал его себе в рот, то под самый нос, глаза паренька при этом сверкали сквозь языки пламени.

Бояринцева пробрала дрожь. Допустим, парня даже покрыли каким-то неизвестным огнеупорным составом, но как же он, черт побери, дышит, когда засовывает себе факел чуть ли не в ноздри?! Павел слишком хорошо знал, сколько людей на пожарах гибнут, просто надышавшись продуктов горения — от отравления ядовитыми газами или от ожога дыхательных путей. Чтобы избежать этого, нужна специальная изолирующая маска, даже респиратор не всегда помогает, ничего подобного на пацане не наблюдалось, но вот дышит ведь, и хоть бы хны! В ноздрях у него, что ли, фильтр спрятан? Да не может такого быть, чушь какая-то лезет в голову…

Эрик, между тем, перешел к следующему номеру своей программы. Отложив факел, он стал вынимать из жаровни целые пригоршни горящих углей и раскладывать их на металлических листах, после чего устроил себе прогулку по этим самым углям. Такой трюк Павлу был известен, где-то даже проводились мировые чемпионаты по хождению по горячим углям, но вряд ли и у победителей тех чемпионатов сия процедура выходила так непринужденно, как у юного Эрика. Вдоволь находившись по углям, мальчуган окунул ступни в ведро с водой и продемонстрировал публике, что на них не осталось и намека на ожоги.

Покончив с углями, Эрик раскупорил бутылку с жидкостью, полил ей металлический лист и затем приблизил к нему горящий факел. Жидкость вспыхнула мгновенно, по сцене протянулась огненная дорожка. «Да это бензин, а то что-нибудь и похуже!» — подумал Павел. Довольный произведенным эффектом, мальчик старательно полил из бутылки свою левую руку от пальцев до локтя, затем правую и вновь взялся за факел… Левая рука подростка мгновенно оказалась охвачена пламенем, уже от нее он запалил и свою правую руку, а затем и свою роскошную шевелюру. Раскинув руки на манер креста, мальчуган замер на манеже. Сцена жутко напоминала виденные когда-то Павлом по телевидению кадры самосожжения людей и одновременно нахально им противоречила. Мальчик стоял и улыбался во весь рот, языки бешеного пламени, рвущиеся вверх с его рук и волос, словно тянули его за собой в небесную высь. Казалось, вот-вот, и мальчик воспарит вслед за ними. В этот момент Павел просто залюбовался грациозной фигуркой мальчугана. Весь зал замер, не было слышно ни малейшего шороха, только треск от сгорающих волос Эрика. Наконец, пламя утихло. Вся горючая жидкость на коже мальчика прогорела без остатка, от пышных волос на его голове остался только пепел. Но мальчуган, казалось, ничуть об этом не сожалеет. Он с улыбкой поклонился публике, ладонью смел пепел с облысевшей теперь головы и скромно встал возле жаровни, чего-то ожидая.