— Эй, не трожь! — крикнул Дон Кихот Гареву, увидев что философ собрался потрогать артефакт голой рукой — Перчатки сперва надень что ли! Хабар голыми руками если брать, можно и коньки отбросить.

— Так вот они какие, эти артефакты — произнёс Гарев — Если я не ошибаюсь, в каталоге Никонова эта штука проходила как "изумруд".

— Верно — кивнул сталкер — Его ещё называют "стеклянной пирамидкой". Хабар из категории так называемых лечебно-стимулирующих. Не самый дорогой, но и не из дешёвых.

— Можно, я всё-таки подержу его? — попросил Гарев, уже надевший перчатки. Сталкер молча передал "изумруд", туристы тут же принялись с интересом рассматривать.

— Пальцами не трогать! — предупредил Дон Кихот — Останется химический ожог.

Сам сталкер тем временем стал осматривать след аномалии в надежде найти ещё хабара. Но как и ожидал, больше ничего не было — в одном месте редко было больше одного артефакта.

— Красивая штука — сказал Вершинин, фотографируя "пирамидку".

— Конусообразный кусок сплавившегося стекла, натёртый фосфором — пренебрежительно процедил Сотнич, тем не менее рассматривая находку с большим интересом.

— Он не излучает? — спросил Никольский.

— Что удивительно, практически нет — усмехнулся сталкер — На самом деле радиоактивными артефакты бывают редко. А ещё иногда встречается дорогой артефакт под названием "хризантема", он вообще создаёт поле неизвестной природы, которое рассеивает радиацию.

— Вот наверное находка для обитателя Зоны — сказал Никольский — А что делает этот артефакт?

— С ним усталости долгое время не чувствуется — стал объяснять сталкер — Первые несколько часов вообще чувствуешь необыкновенный прилив сил. И всякие раны быстрее заживают, и хвори чуть ли не в считанные минуты исцеляются. Надо только у тела в особой сумке держать. Но злоупотреблять им не стоит — в какой-то момент он может начать не прибавлять сил, а наоборот утомлять, тем более что эти силы он частично черпает из скрытых резервов самого организма. Ещё он при долгом ношении может ухудшать работу внутренних органов. Да и сам он разряжается и утрачивает целебные свойства. Артефакты Зоны редко имеют только какое-то полезное свойство, обычно оно идёт рука об руку с какой-нибудь вредной, а то и опасной особенностью. Природа любит равновесие и не любит давать что-то на халяву.

— За всё хорошее надо платить — философски изрёк Сотнич.

— Неудивительно, что за эти штуки состоятельные люди и влиятельные организации готовы нехило отстёгивать — произнёс Гарев — И почему сталкерский бизнес процветает, несмотря на активное противодействие государства.

"Находка неплохая, очень кстати" — подумал Дон Кихот — "В дороге пригодится, подлечиться скажем, или силы восстановить. А ещё можно продать Бобру".

— И часто такие штуки встречаются? — спросил Сотнич.

— Нечасто — покачал головой Дон Кихот — Для возникновения артефакта нужно совпадение ряда условий, вероятность которого такая же, как шанс выиграть в рулетку. В противном случае сталкеры собирали бы хабар корзинами, не покидая Кордон. Бывает, сталкер возвращается из очередного рейда вообще ни с чем.

— Интересно, мы найдём ещё какой-нибудь артефакт? — заинтересованно спросил Вершинин — Надеюсь посмотреть ещё.

— Я тоже на это надеюсь — согласился Дон Кихот — Ладно, полюбовались, потрогали, хватит. Давайте сюда!

Забрав у туристов "изумруд", Дон Кихот спрятал артефакт в контейнер. У каждого сталкера имелся при себе запас этих герметичных ёмкостей из аллюминия со свинцовым покрытием. Конечно, встречались оригиналы, которые носили хабар просто в котомках, но они быстро расплачивались здоровьем и жизнью.

Убрав контейнер в рюкзак, Дон Кихот влез в лямки, и поправив их, молча двинулся дальше. Туристам осталось лишь следовать за ним.

Свалка

С утра пошёл мелкий моросящий дождь. Дон Кихот сердито надвинул капюшон на лоб — капли воды, пройдя сквозь атмосферу над Зоной, вбирали в себя всякую дрянь, делавшей контакт с незащищённой кожей маложелательным. Вдобавок земля под ногами стала активно превращаться в грязь, налипая на ботинках.

На пригорке неподалеку стоял покосившийся столб, увенчаный заляпанным грязью жёлтым треугольником с красным знаком радиационной опасности. Такие предупреждающие знаки в изобилии встречались по всей территории Зоны, оставшись ещё со времён первого взрыва реактора, но на Свалке их было особенно много. Рядом возвышался проржавевший экскаватор, чуть поодаль застыл бульдозер Т-170, громоздились какие-то решетчатые фермы. За ними тянулась шеренга армейской сапёрной техники.

— Вот мы и на Свалке! — Дон Кихот счёл нужным сообщить это обстоятельство господам туристам.

Свалка. Второй круг Зоны. Место нескончаемых схваток между сталкерами и бандитами с окраины, периодически отваживавшимися забираться сюда. Шансов разжиться шикарным хабаром здесь было не особо, артефакты встречались всё больше средние. Зато Свалка находилась как раз на пересечении путей, ведущих с Кордона на Агропром, базу "Долга" на заводе "Росток", в Тёмную Долину, поэтому бандиты не оставляли попыток основать тут заставу-таможню, дабы взимать со всех проходящих пошлину. Но сталкеры, и одиночки, и "долговцы", и мелкие кланы всякий раз ставили на этой затее крест, сообща отбивая попытки бандитов укрепиться.

Когда-то плоскую как стол равнину ныне испещряли груды металлолома и строительного мусора, котлованы, стойные ряды брошенной ликвидаторами техники — пожарные машины, бульдозеры, экскаваторы, бронетранспортёры, вертолёты. И всё это хозяйство фонило так, что поясные дозиметры группы туристов не прекращали потрескивать.

— Впечатляет — произнёс Вершинин, нащёлкав несколько снимков — Я как-то пролетал над Свалкой на вертолёте экологов, сверху конечно масштабно всё выглядит, но при близком рассмотрении тоже впечатления сильные.

— Сколько техники загубили — проворчал Сотнич — Если подсчитать, какие затраты повлекли только посредственно работы по ликвидации последствий аварии… А ведь косвенный вред тоже был нехилым. И всё из-за нерасторопности и легкомыслия двух-трёх человек.

Предприниматель бросил неприязненный взгляд на возвышавшийся над рядами техники громадный транспортный Ми-8. Когда-то прекрасный серебристый винтокрыл за прошедшие десятилетия потускнел, громадные лопасти винта уныло обвисли. "Действительно, грустное зрелище" — подумал сталкер — "Когда я впервые увидел это кладбище техники на Свалке, меня были сходные чувства".

— Так сложились обстоятельства — философски изрёк Гарев — От несчастных случаев не застрахован никто.

— Банальная халатность и разгильдяйство — процедил сквозь зубы Сотнич — Помимо затрат на ликвидацию, сама по себе АЭС штука очень дорогостоящая, равно как и производимая ею энергия. А строительство инфраструктуры вроде города Припять тоже ведь влетело в копеечку.

— История до конца не выясненная — примиряюще произнёс Никольский — Конечно, вина персонала тоже есть, но многими признано, что установленные на ЧАЭС реакторы РБМК имели серьезные конструктивные недостатки.

— Слишком узко рассматриваете эту катастрофу — сказал Гарев — А ведь катастрофа на Чернобыльской АЭС была не просто очередной промышленной аварией, пусть и крупной. Это был в некотором роде судьбоносный фактор истории человечества. Помимо того, что он сыграл роль в падении советской империи, Чернобыльская авария стала символической точкой в многолетнем ожидании ядерного конфликта между сверхдержавами. Также эта катастрофа серьезно притормозила развитие в мире атомной энергетики. В некотором роде Чернобыль в своё время ощутимо повлиял на путь развития цивилизации.

— Кому это сейчас интересно, кроме историков — сказал Вершинин — Меня больше впечатляет эмоциональная сторона дела. Это была трагедия множества людей. Сколько несчастных людей, брошенных на ликвидацию, потеряло здоровье и жизнь, пытаясь потушить горящий реактор. Сколько народу в одночасье лишились домов и всего нажитого, вынужденные чуть ли не в одном нижнем белье бежать неизвестно куда. Сколько судеб было сломано, сколько загублено жизней. Вот это меня ужасает, а не экономическая сторона трагедии.