— Фрэнкс, ты слишком много думаешь, — уже более мирно сказал юноша. — Я отвечу на твой вопрос — потому что не хочу. И о планах на завтра… — резко сменил он тему, опять переходя к дотошным инструкциям.

Подруга слушала его вполуха, пытаясь разобраться в истинной причине его заявления. Возможно, он действительно не хотел, но что-то ей мешало поверить в его искренность. Вот уже месяц она была вынуждена наблюдать за тем, с какой тщательностью он следит за Еленой. И это пугало. Он не оставлял ее одну ни на секунду. Если не мог сам, то слежкой (самое подходящее слово) занималась она. Каждую ночь мужчина проводил в ее спальне, чаще всего просто сидя на подоконнике. И возвращался он, мягко говоря, убитым. Бледный, измотанный, в одном из самых отвратительных настроений, он просто садился в Бугатти и уезжал. Она не знала, где он бывал, куда ездил, но по возвращении им можно было долго любоваться. Потому как он становился прежним: тем, кого она знала много десятков лет. Что служило причиной этих необъяснимых трансформаций? Хотелось бы знать…

"Трудно описать словами то, что я испытала, когда не смогла найти кольцо. Этот ужас, паника, испуг, последовавшая за ним истерика, были всего лишь выражением малой толики эмоций, которые переполнили душу. Я перебрала все вещи, привезенные из Италии, тщательно вытряхнула карманы, позвонила в Италию той милой женщине, которая встречала нас в день приезда, попросила ее (нет сил на описание нашего животрепещущего диалога — языковой барьер оказался безграничен) дотошно обыскать все комнаты, не особо веря в успех мероприятия. И лишь после ее ответного звонка сдалась. Я слишком поздно заметила пропажу, но это уже было неважно. Только один человек мог забрать его, и я знала его имя. Как и то, когда именно лишилась своего подарка. Только сейчас стало ясно, чем для меня являлось это кольцо — надеждой. Оно позволяло верить в то, что еще не все потеряно, что есть путь назад, что возможно вернуть его… Любой ценой".

Меня разбудил яркий солнечный свет, бьющий из незанавешенного окна. Захотелось тут же подняться, задернуть драпировки и вновь провалиться в сон, лишь бы не поддаваться реальности.

— Елена, — услышала я голос Бонни. — Ты спишь больше двенадцати часов. Думаешь, это нормально?

Нормально, когда тебя мучают "кошмары", хотела ответить я, но промолчала. О моих снах я никому не рассказывала по вполне весомым причинам — в моем душевном здравии и так сомневаются практически все. И стоит мне начать описывать, какие чудные видения посещают меня в темное время суток, подруга незамедлительно кинется к утюгу, дабы погладить смирительную рубашку.

— Ненормально, — сонным голосом пробормотала я, переворачиваясь на другой бок. Натянуть одеяло на голову мне не дали.

— Выглядишь ты ужасно, — отвесила комплимент девушка.

Чудное утро! Ночью я умудрилась испортить Ему настроение, а сейчас узнала нелицеприятные вещи о своей внешности.

— Открывай глаза, соня, — потрепала она меня по щеке.

Ну что за люди меня окружают? Почему бы просто не оставить в покое человека, который испытывает на себе с утра синдром "Эмо" и активное желание удавиться?

Но я послушно распахнула веки, щурясь от ярчайшего света, который искрился в огненно-рыжих волосах подруги.

— Рада, что ты решила заглянуть ко мне, — все же проявила вежливость я. Бросив взгляд на будильник, глухо застонала, — Бонни, восемь утра! Где твоя совесть?

— Осталась с Мэттом, — улыбнулась ведьма, срывая с меня одеяло. — Вставай, я хочу тебя немного помучить.

Да уж, спасибо за честность.

— Кстати, а почему Мэтт с тобой не приходит? — спросила я, рукой нашаривая халат. Действительно, мы не виделись с ним со дня приезда в Феллс-Черч… Да и в аэропорту нам не удалось поговорить. А все потому, что кто-то был слишком угрюмым!

— Тебе правду ответить или промолчать? — неуверенно поинтересовалась подруга, хвостиком следуя за мной в ванную.

— Давай откровенно, — пожала я плечами, хватаясь за зубную щетку. В зеркало я благоразумно смотреть не стала. Зачем расстраивать себя еще больше?

— Он не хочет тебя видеть, — скороговоркой выпалила моя гостья, опуская глаза в пол.

Чудная новость! Мой друг теперь придерживается всеобщих норм поведения?

— Почему? — мне удалось задать вопрос довольно безразличным тоном.

— Может, ты сама с ним об этом поговоришь? — чуть ли не плача, предложила она. — Я старалась его переубедить, но…

— Да знаю я, что он думает обо мне! — начиная злиться, пробормотала я. — Что я зажралась. Именно так он выразился в последнюю нашу встречу.

Мне до сих пор было обидно от его слов, произнесенных с таким отвращением, что мне стало дурно.

— Пойми его, пожалуйста, — взмолилась девушка. — Ему с трудом удалось пережить твои чувства к Нему, — с намеком выделила она. — И то, что случилось, когда вернулся Стефан… Он не может простить тебя.

Бонни замолчала так резко, словно сболтнула лишнего. Конечно, она, как моя подруга, поддерживает меня, понимает. А вот в Мэтте, по-моему, вопит мужская солидарность, которая вообще не имеет границ. Успокаивало одно — Стефан тоже подвергся жесточайшему остракизму. С ним мой некогда лучший друг даже не разговаривает.

— Не бери в голову, — отмахнулась я от грустных мыслей. — Лучше расскажи, что за мучения меня ждут сегодня?

Я подошла к окну, позволив солнечным лучам скользить по лицу. Неожиданно стало очень тепло и легко. Пусть весь окружающий мир отвернулся от меня, я не стану обращать внимание. В жизни каждого случаются сложные периоды, а мне хотелось бы вынести все с гордостью. Я верну то, чего лишилась. За свое счастье надо бороться.

— Давай проедемся по магазинам? — уже без прежнего воодушевления в голосе предложила подруга. — Тебе стоит немного развеяться, а мне столько всего нужно купить…

Она тяжело вздохнула, доставая из сумочки список.

— Дай-ка глянуть, — в приступе глупого ребячества вырвала я у нее из рук листочек и пробежалась по нему глазами.

Причины расстроенного выдоха стали мне ясны практически сразу.

— Тридцать два пункта? — позволила я себе засомневаться. — Я так понимаю, что ты решила убить меня шопингом! Честно признавайся, всю ночь выдумывала?

Тут мой взгляд зацепился за одну строчку, и веселье прошло.

— Что ты такое говоришь? — возмутилась подруга, садясь на кровать. — Мне действительно надо по магазинам.

Я уже ее не слышала. Перчатки, шарфы, шапки, теплые куртки, обувь для холодов… Как можно было забыть? И неужели все так скоро? На глаза навернулись слезы.

Дело в том, что Бонни и Мэтт недавно получили два письма из университета "Браун" с сообщением о зачислении. Знаю, мне нужно радоваться за них, и я искренне рада… Во всяком случае пресловутую искренность мне удалось изобразить очень реалистично, когда подруга, с сияющими глазами и полыхающими щеками принеслась ко мне, дабы поделиться "сногсшибательной", как она сама выразилась, новостью. Насколько мне известно, они уже сняли квартиру недалеко от университета и в скором времени планировали туда переехать. Моя ведьмочка, конечно, расплакалась в тот день, говорила, что будет приезжать на каждые каникулы…

— Ладно уж, — наигранно бодро сказала я, направляясь к гардеробной. — Я готова терпеть тебя целый день, если ты пообещаешь, что ни в коем случае не станешь разводить сырость!

Девушка кивнула, стараясь незаметно для меня вытереть мокрые глаза. Как же я люблю ее!

— Обещаю! — услышала я за спиной. Вот и отлично, истерики окончены.

Проходя мимо кровати, я машинально посмотрела на время и удивилась. В голове заворочались какие-то неясные обрывки сегодняшнего утра. Вот я просыпаюсь от ослепительного солнечного света, ворчу на Бонни за то, что разбудила меня в несусветную рань, бросаю взгляд на будильник…

— Солнышко, шторы ты открывала? — как бы невзначай поинтересовалась я, отыскивая подходящую пару туфель.