— И где? — просипел Стефан, с еще большей силой стискивая челюсти. Ладони сами непроизвольно вжались в кулаки, а аккуратно остриженные ногти прорвали кожу на внутренней стороне кисти. Такой боли за все пять столетий ему еще не приходилось чувствовать никогда. Все тело сотрясала крупная дрожь, а с языка вот-вот готовы были сорваться отнюдь не парламентские речи. В какой-то момент его вдруг страшно развеселил тот факт, что он владеет такими "шикарными" познаниями в ненормативной лексике.

— В пыточной Гринписа, — заразительно расхохотался мужчина своей же шутке, хотя веселья в себе вообще не ощущал. — Я ведь предупреждал тебя, что нельзя питаться невинными зверушками. У них ведь есть семьи, знакомые, защитники…но разве ты слушал мои наставления?

Юноша только успевал удивляться поведению брата. И где-то глубоко внутри жарким костром стала разгораться бесконечная благодарность, придавая ему сил для стойкого терпения дальнейших мучений. Все-таки Дамон был неисправимым садистом.

— Про колечко ничего не хочешь мне рассказать? — решил пойти вампир путем обоюдной беседы, потому что младший Сальваторе медленно и верно стал терять сознание.

Александр тем временем дорывал остатки покрытой бурыми пятнами рубашки, дабы перевязать искусанное запястье их ночной "трапезы", которая уже отдала достаточное количество крови. Затем поднял ее на руки и понес наверх, чтобы уложить в постель. Отвезти девушку домой он пока не решался, потому что в любую секунду мог понадобиться местному "лекарю".

— Оно у нее, — прохрипел Стефан, с ужасом вспоминая обо всем, что натворил за последние дни. — А кольца Катрины у меня нет.

— Неужели потерял? — сделал удивленное лицо мужчина, в победном жесте вскидывая руку вверх. Ему удалось-таки зацепить виновника всех своих бед — малаха.

— Нет, — печально улыбнулся младший брат, со всей силы ударяя кулаком по близстоящему журнальному столику, от чего тот в одно мгновение превратился в груду концентрированной стеклянной крошки. — ШИНИЧИ! — заорал он во всю мощь легких, напрочь забывая о необходимости молчать ради спокойствия Елены. Уж слишком нестерпимой стала боль.

— Ладно-ладно, не кипятись, — неестественно рассмеялся вампир, осторожно вытягивая из груди брата практически полностью погруженную туда ладонь. — Лучше скажи, ты помнишь о сегодняшнем разговоре?

— О Елене? — безнадежно пытался отвлечься от собственных ощущений юноша, прикладывая к этому все усилия. Даже имя любимой девушки не вызывало в нем того нежного трепета, какой бывало охватывал его раньше.

— О ней, братишка, о ней, — ласково протянул Дамон, упираясь рукой в край дивана, чтобы в следующую секунду со всей дури рвануть крепко зажатую в железной хватке пальцев тварь на себя, и покончить с нечеловеческими мучениями Стефана.

— Помню, — искренне признался юноша. — И свое обещание…держаться подальше…Я ТОЖЕ ПОМНЮ! — в последний раз прокричал младший вампир, неосознанно пытаясь подняться на ноги.

— Э-э нет, больной, — с сияющей улыбкой на лице остановил его брат. — На отстрел бурундуков ты еще успеешь, а пока полежи. И заодно постарайся заставить рану затянуться быстрее с помощью Силы. Хоть помнишь, как ей пользоваться?

Тот молча мотнул головой в ответ, с нескрываемым удовлетворением закрывая глаза. И уже через несколько секунд уснул, вызвав тем самым у вампира большие сомнения относительно истинности своей бессмертной сущности.

— В курсе, что с этим делать? — протянул он Алексу на вытянутой ладони окровавленное и бесформенное нечто, больше похожее на неаппетитный кусок какого-то желе.

С размерами ассасин немного ошибся, что ничуть не расстроило их обоих.

— Ведьмы, я так понимаю, здесь нет? — с отвращением оглядывая ладонь Дамона, протянул Корвинус. — Тогда заняться этим стоит мне. И я не советовал бы тебе так спокойно держать его в руках.

— Тогда держи, а я пошел, — бросил он прямо в мужчину малахом, направляясь в ванную. На сегодня с него было достаточно добрых дел, а ведь еще предстояло убрать гостиную, которая представляла собой самое отвратительное зрелище. Через несколько минут окончательно придет в себя Стефан, а следом и Елена, которую драгоценная подруга усыпила всего на несколько десятков минут. И ему вовсе не хотелось, чтобы принцесса когда-нибудь увидела нечто подобное своими восхитительными глазами цвета безоблачного летнего неба.

Франческа влетела в пансион на крыльях бескрайнего счастья, радостно чмокнула в щеку друга, бодро отрапортовав о выполненном поручении, а потом со звонким смехом понеслась наверх, чтобы заняться самым любимым занятием — подколки Стефана.

— Доброй ночи, подросток! — весело защебетала она, без стука врываясь в его комнату.

— И тебе привет, — без всякой радости на лице отозвался вампир, резко вытягивая руку вперед, чтобы поймать брошенный в его сторону пакет.

— Купила тебе парочку новых рубашек, — хищно улыбнулась итальянка, с любопытством разглядывая порозовевшие щеки. Он все еще был очень слаб, с трудом разговаривал и двигался, но в целом выглядел намного привлекательнее того бессмертного, что умирал у всех на глазах часом ранее.

— В час ночи? Купила? — недоверчиво хмыкнул юноша, избавляясь от явно дорогой упаковки самой обычной на вид мужской сорочки. Удивительное дело, но с цветом ей удалось угадать почти стопроцентно: нежно бежевый оттенок был одним из его любимых.

— Ага, нарвалась на распродажу, — беззлобно съязвила итальянка, садясь на край постели. — Ты извини меня за сегодняшнее, ей Богу, не знала, что тебе будет так погано.

Стефан невольно улыбнулся теплоте, зазвучавшей в ее голосе, а потом сокрушенно опустил голову вниз, отчетливо вспоминая тот день в ангаре и то, что он сделал этой девушке. По его теперешним ощущениям, прощения просить предстояло явно не ей.

— Ну, Стеф! — неправильно истолковала она тягостное молчание. — Давай без детского сада! Я правда люблю тебя где-то глубоко в душе. Думаю, даже слишком глубоко. И всегда предпочитала обходиться без насилия, но так уж получилось, что за твоего брата я готова рвать глотки. Знаю, тебя это смущает и отталкивает, но я и не предлагаю становиться друзьями. Просто прости меня и не держи злобы. Видит Дьявол, мне очень плохо спится в подобных случаях!

— Я думал, ты не спишь, — удивленно хохотнул юноша, похлопав ее по плечу, точно старого друга, с которым очень давно не виделся. — И все нормально, правда.

— Слушай, а вот сейчас я вполне искренне хочу тебя поцеловать, — громко засмеялась Фрэнки, в который раз демонстрируя вампиру свою истинную сущность. Другую такую бессмертную вряд ли можно встретить в этом недобром мире.

— Валяй, — поддержал ее задорное настроение Стефан, подставляя щеку.

Итальянка как-то странно на него покосилась, а потом быстро забралась с ногами на постель, обвила руками шею прибалдевшего от ее резкости мужчины и легко коснулась его губ своими, давая ему шанс тут же отвернуться или же отодвинуться, которым он не воспользовался.

— Странно, да? — тихо спросила она, выражая тем самым свое собственное удивление. — Мы ведь люто друг друга ненавидим, а сейчас я слышу твое сердце, и прекрасно понимаю, что это значит. Ты любишь Елену, я — Дамона, и вроде бы это глупо…

Девушка на секунду опустила веки, старательно пытаясь сосредоточиться на своей мысли, дабы закончить ее до конца. Мягкое тепло дыхания вампира окутало ее лицо, заставляя придвинуться ближе к нему, а странный блеск зеленых глаз заставлял что-то болезненно сжиматься внутри. Она понимала, что пугает своим поведением не только себя, но ничего не могла с этим поделать. Впервые в жизни Стефан Сальваторе показался ей не жалким младшим братишкой ослепительного Дамона, а красивым мужчиной, заслуживающим пристального женского внимания.

— Просто попробуем, — пробормотала Франческа, уговаривая скорее саму себя, нежели похолодевшего от непривычных ощущений юношу.