— Я думал, ты уже спишь, — зачем-то зашептал он.

— Ты на это надеялся, — поддела я его, нарочно говоря очень громко. — Что с тобой?

Мужчина ненадолго замялся, будто решая, стоит ли мне говорить о своих мыслях, а потом сел рядом.

— Мне не нравится то, что происходит, — буркнул он, отворачиваясь.

Чудесно, я даже комментировать ничего не стану. Несколько минут назад я попросила его принести воды, он с готовностью понесся на кухню, мне же оставалось спокойно дождаться его, медленно тая от счастья и удовольствия. Возвращается он через десять минут (не знаю, что именно так сильно отвлекло его и заставило плестись по дому со скоростью пожилой черепахи), в абсолютно другом настроении и возвещает о том, что ему все не нравится. Никогда не думала, что во мне может появиться такое количество гнева, но он явно заслуживает звонкую оплеуху.

— Давай разберемся: что именно тебе не по душе? — с напускным спокойствием поинтересовалась я. Кого благодарить за испорченный вечер, точнее ночь?

— Принцесса моя, все неправильно, — трагедийным тоном произнес он, обнимая меня самым невинным образом. Кажется, начинаю догадываться…

— Тебя беспокоит наша очередная встреча, — осенило меня. — За пять с лишним часов мы только сейчас обратились к разговорам. Это по-твоему неправильно?

На вопрос он мог бы и не отвечать, потому что я все поняла по сжатым в кулаки ладоням.

— Так не должно быть, — мне показалось, что он с трудом держит себя в руках. Интересно, его одного вообще нельзя никуда отправлять? Получил возможность подумать пару минут и вот до чего довел себя! — Понимаешь? Я знаю, что выгляжу сейчас глупо, но…

— Не просто глупо, а отвратительно! — перебила я вампира. — Пока ты все мне не объяснишь, я отказываюсь слушать твои "Понимаешь?" и "Видишь?". Нет, не вижу и не понимаю. И мне кажется, что тебе просто очень нравится все портить.

Ну вот, выговорилась. Кому лучше сделала? Пришлось выпутываться из сомнительных объятий, чтобы залезть к нему на колени. Мое бессмертное несчастье, какой он все-таки умильный, когда расстраивается!

— Опять не тянет на идеальность? — шутливо спросила я, кончиками пальцев поднимая вверх опустившиеся уголки губ.

— Дело не в этом, — попытался он начать спорить, но разве со мной можно пререкаться?

— В этом, любимый, — упрямо заявила я. — Что на сей раз заставило тебя вновь вернуться к этой теме?

— Фрэн, — неохотно ответил мужчина. — По ее меткому наблюдению, мы пары минут вместе не можем провести, чтобы не оказаться в постели.

— И что? — неожиданно растерялась я. — Какое другим дело до того, как именно мы проводим вечера? Дамон! Мне вытягивать из тебя правду или сам начнешь каяться?

— Другие тут ни при чем, — все тем же безмерно убитым голосом сказал он. — Меня волнуешь только ты, моя принцесса. Умом я понимаю, что все делаю неправильно, но не могу вовремя остановиться.

Он удрученно замолчал и уткнулся носом мне в плечо. Я не знала, что говорить, потому как все слова казались предельно глупыми. Как же все-таки объяснить ему свои чувства?

— Почему ты винишь во всем одного себя? — только и сумела выдавить из себя я. — Мы с тобой особенная пара, которой плевать на общепринятые правила. Кто сказал, что мы должны часами напролет заниматься психоаналитическим разбором жизни каждого? У нас будет на это целая вечность! Ты берешься додумывать за меня, но при этом совершенно не желаешь разобраться во мне самой. Мне нравится…да что там! Я обожаю тебя таким: горящие огнем глаза, трясущиеся руки, частое дыхание и ты шепчешь что-то, шепчешь, а я понимаю, что нахожусь на грани обморока. Для женщины нет ничего прекраснее ощущения того, что она желанна. Просто слова, Дамон, но они так много для меня значат. И я очень огорчусь, если когда-нибудь мы потеряем эту часть себя. Страсть, помнишь? Только у нас она аномальная.

Вампир рассмеялся, на этот раз по-настоящему.

— Аномальная? — давясь хохотом, повторил он. — Ты неподражаема, моя Елена! У меня больше нет ни одного веского аргумента, чтобы продолжать настаивать на своем. Тогда ответь мне на вопрос: чего тебе не хватает?

Пришлось надолго задуматься, чтобы оставить при себе свой более чем предсказуемый ответ: "Тебя". Чего мне может не хватать, когда он рядом? Что за вопросы, ей Богу! Он издевается?

— Тш-ш, — прошептал мужчина мне на ухо. — Не надо злиться. Ты представить себе не можешь, как сильно я люблю тебя и насколько мне важно твое счастье. Я не хочу, чтобы ты через несколько лет, оглядываясь назад, подумала, будто нас связывали исключительно схожесть темпераментов и банальная химия.

— Да какая химия? — не выдержала я. — Мне нравится быть твоей! Все. Точка. Я люблю тебя и секс, доволен? И если ты еще хоть слово скажешь, я тебя ударю!

Оказывается, иногда на него стоит повышать голос, только тогда мы становимся милым и послушным. Не знаю, что именно на него так подействовало — угроза или же мой командный тон — но он перестал выводить меня из себя путем чрезмерной умственной деятельности. Словами я пользоваться запретила, поэтому следующие несколько часов стойко принимала извинения губами.

Утром первым делом Фрэнки решила заглянуть в комнату Елены, чтобы с готовностью выдержать отчет об отсутствии подвигов с ее стороны, хорошем расположении духа, и торжественно возвестить о возвращении всеми любимой Фрэн в самою себя.

Решив, что ничего страшного не произойдет, если она "забудет" постучаться, девушка рывком распахнула дверь и замерла на пороге с раскрытым ртом. Ее бы ничуть не удивило, например, то, что сладкая парочка самозабвенно занимается исключительно греховными делишками, однако…

Если бы кто-нибудь сказал ей, что придя ранним утром в спальню Елены и Дамона, она застанет их за ЭТИМ занятием — пришлось бы долго смеяться. Эти двое читали книгу. Занавес.

Точнее читал вампир, а девушка очень внимательно его слушала.

— Я же просил тебя постучаться, — прервался на секунду друг, не удостоив ее даже взглядом, быстро перевернул страницу и продолжил.

Итальянка присела на всякий случай в кресло, чтобы вернуть на свое лицо какое-то подобие осмысленного выражения, и не сумела сдержаться. Ее всю просто разрывало на части от любопытства. Она внимательно оглядела комнату, цепляясь глазами за повсюду разбросанные книги, и машинально читала названия. Брэм Стокер "Дракула" (отброшена дальше всех), Энн Райс "Интервью с вампиром" (о да, Дамон ее просто "обожал"! Дочитал ровно до того момента, когда Луи ложился в гроб с Лестатом и сжег в камине), парочка томиков Майер, "Рассвет" лежит на кровати, возле ног девушки. Видно, к этому произведению они все же решили обратиться в скором времени, потому как других книг поблизости не наблюдалось. А в руках мужчина держал "Одиссею" Гомера и завораживающим голосом выводил гекзаметром написанные строки:

Девять лет мы, ахейцев сыны, воевали под Троей.

В год же десятый, как город высокий Приама мы взяли,

Морем домой мы отплыли, и бог всех ахейцев рассеял.

Мне, несчастному, злое замыслил Кронид-промыслитель.*

________________________

*перевод с древнегреческого В. Вересаева

Спору нет, получалось у него непередаваемо. Греческий поэт скончался бы от зависти, услышь он когда-нибудь столь безупречное исполнение своей поэмы, но девушку продолжали одолевать сомнения. Не надо было читать мысли, чтобы сделать правильные выводы из происходящего. Блондинка с замиранием сердца вслушивается в голос любимого вампира, но не понимает ничего из того, о чем он читает. Сам же талантливый чтец подыскивает веский повод закончить это бредовое занятия и жадными глазами поглядывает на пересохшие губы своей девочки. И кому они что доказывают? Хватайте "Рассвет" и вперед — доказывать всему миру реальное существование более чем близких отношений между вампиром и девушкой.