Вампир закатил глаза, но послушно проследовал на выход, бросив на ходу укоризненное: "Ты просто невыносим".

Кэролайн безропотно отодвинулась, когда почувствовала слабые попытки Дамона пошевелиться, и с ужасом стала наблюдать за тем, как он, морщась от боли, вытаскивает из груди кол. Кровотечение постепенно усиливалось, и без того бледное лицо приобрело пугающий серый оттенок, под глазами выступили черные круги, а над верхней губой заискрились капельки пота. На выдохе он все же выдернул из себя деревяшку и издал такой душераздирающий крик, что девушка невольно залилась слезами, глядя на невыносимые мучения полувампира. С глухим звуком губительный кусок дерева свалился на пол, и перед испуганными зелеными глазами во всей "красе" предстала глубокая рана. В сознании колыхнулась предательская мысль, что выжить после такой невозможно, но путем титанических усилий Форбс заставила себя произнести хоть слово и выдавила:

— Моя кровь, — язык заплетался, зубы клацали друг о друга, однако девушка сохраняла видимое спокойствие. — Она поможет? Даже если вся, Дамон, я не против…

"Нет, маленькая. Но ты можешь попробовать", — обреченно признался парень.

— Конечно, — с готовностью ухватилась она за первую представившуюся возможность. — Ну же! Кусай! Знаю, что нет Силы, поэтому обещаю молчать. Ты только говори, пожалуйста! Дамон? Слышишь?

Она быстро перебралась к нему на колени, стараясь подобраться ближе к жаждущим зубам, но Сальваторе только и сумел, что дотянуться губами до ее горла. Сжать челюсти он либо не мог, либо не хотел, что только больше разозлило девушку. Какое к черту благородство в такую минуту!

— Хорошо, давай попробуем по-другому, — мигом сориентировалась Форбс, подставляя нежное запястье. — Да пей же ты уже! Мне плевать на боль!

"Не могу", — с некоторым сожалением в голосе ответил вампир.

Кэр растерялась всего на мгновение, которого оказалось достаточно, чтобы подрагивающие губы устрашающего синего оттенка похолодели еще больше. Нет! Она сейчас что-нибудь придумает! Дико оглядываясь по сторонам, девушка попыталась отыскать поблизости хоть один острый предмет, прокляла мерзкую темноту помещения и, зарыдав в голос, поднесла руку ко рту, собираясь разорвать кожу собственными зубами. Ей раньше всегда казалось, будто это очень легко — посильнее сжал челюсти, делая упор на клыки, и наслаждайся теплой кровью. На деле все вышло в разы сложнее, потому что у нее не было ни силы бессмертного, ни остро заточенных резцов первоклассного хищника. Лишь яростное желание обратить время вспять и разорвать на части чудовище, сотворившее с ее мужчиной нечто подобное.

Тупая боль медленно разливалась от кисти к локтю, но в своих начинаниях Кэролайн не продвинулась ни на шаг. Отчаянно заныли сведенные судорогой скулы. Девушка окончательно потеряла надежду, на смену ей пришел неконтролируемый гнев, который и помог исправить положение. Подбадривая себя лозунгами: "Действуй, слабачка! Иначе все потеряешь!", она наконец-таки порвала кожу и почувствовала, как рот наполняется вязкой жидкостью с характерным металлическим привкусом. Вместо крика, вырвавшегося из глубины души, до ушей Дамона донеслось нервное мычание.

— Держи, — прошептала Форбс в темноту, вытягивая вперед дрожащую ладонь. Господи! Она и представить не могла, насколько будет больно!

Он со стоном прижался холодными губами к ее запястью и жадно принялся глотать теплую кровь, собственными зубами увеличивая глубину безобразно проделанных ранок.

"Надо будет научить тебя на досуге кусаться", — с излишней долей сарказма проскандировал парень, окрепшей рукой обвивая талию девушки.

— Просто заживляй эту чертову рану! — истерично высказалась Кэр. — Заживляй поскорее, потому что ты теряешь слишком много крови.

И в этом она была права. Не только его, но и ее одежда, казалось, насквозь пропиталась багровой жидкостью. Девушка никогда бы не подумала, что в человеке ее содержится такое количество…Или все дело в том, что он вампир?

— Хватит, — неожиданно очень внятно и отчетливо произнес Дамон, отталкивая от себя в прямом смысле кормящую руку. — Теперь уходи.

— Что? — не поверила она своим ушам.

"Уходи, я сказал", — четко повторил мужчина. "Уходи-и".

Последнее слово переросло сначала в мысленный крик, а затем сменилось мучительным стоном. Форбс вцепилась ему в плечи хваткой оголодавшей хищницы и принялась судорожно сжимать и разжимать пальцы. Голос почему-то пропал, но она продолжала вести с ним бесполезный мысленный разговор, словно надеялась тем самым в корне изменить ситуацию.

"Ты ведь знаешь, что я тебя люблю? Люблю, конечно, люблю. Такого злобного, лживого и агрессивного, но самого красивого и обаятельного. Мне вообще уже кажется, что все эпитеты придуманы в основном для тебя. Какое определение не подбери, ты под него очень удачно попадаешь. И я не смогу без тебя. Это же неправильно, да? В моей жизни всегда должен быть кто-то пугающий, жуткий, мерзкий, но при этом совершенный и настоящий. Побойся бога, еще даже сутки не прошли с того момента, как ты мой! Ты же не можешь вот так все бросить? Из-за этой блондинки…Зачем мы вообще сюда явились?! Пожалуйста, только не бросай меня сейчас. Я впервые в жизни кого-то об этом прошу. Прислушайся, ладно".

Крупные слезы скатывалась по гладкой поверхности кожаной куртки, с каждой секундой набирая все большую скорость. Ослабла рука на ее талии и мягко упала на пол. Нет! Он еще жив, просто очень устал! Постепенно стихло хриплое дыхание, щекочущее шею. Глупости! Им ведь вовсе не обязательно дышать! Голова безвольно запрокинулась назад, поддерживаемая тоненькими дрожащими пальчиками. В последний раз клацнули зубы. Красивые темные глаза застыли в неподвижности, пристально вглядываясь в загадочную даль. А на лице по-прежнему играла легкая ухмылка, он ведь слышал начало ее глупого монолога и действительно почувствовал себя счастливым.

У вечности слишком ясные границы. Она скоротечна.

Дамон поглаживал дрожащую ладонь кончиками пальцев, избегая встречаться взглядом с заплаканными красными глазами. Впервые в жизни он почувствовал острый укол совести и никак не мог отделаться от ощущения, будто никогда не сумеет добиться прощения. Почему не сказал ей о заветных тридцати минутах, на которые привык "отлучаться"? Наверное, честный ответ о желании поиграть в очень забавную игру, озвучивать вслух не стоит, иначе Кэролайн точно задастся идеей лишить его жизни, а способ она знает.

— Ты бы хоть что-нибудь сказал, — немного не своим голосом пробормотала она, в деталях рассматривая смятую в кулаке салфетку, которой смахивала горькие слезы. Ей-то действительно показалось, что он умер! И лучше не браться описывать то состояние, в котором она пребывала вплоть до веселого возгласа: "А вот и я, моя сладкая!". Бездушный кровосос!

— Нечего, — безрадостно признался вампир, уделяя большинство внимания дороге. — Но сейчас мне и правда жаль, что так получилось. Я не думал…

Договаривать он не стал, да и не знал, как на самом деле должна звучать фраза, способная разом перечеркнуть тот пугающий горький осадок, что поселился в сердце Кэр. Сейчас важнее всего было увезти ее как можно дальше от того скорбного места и постараться сделать все от него зависящее, дабы помочь ей забыться. Хотя бы на некоторое время. Удивительно, конечно, но парню этого очень хотелось. Разговорить ее, расшевелить, заставить улыбнуться, а не наблюдать за бесцветными попытками держать лицо. Не получалось. Пока что.

— Привет, Ликвид, — неожиданно бодро заговорил Сальваторе, плечом прижимая к уху мобильник. Беглый взгляд в сторону девушки и разочарованный выдох — злюка. — У меня есть одно дельце для тебя. Нужна квартира в центре, желательно в тихом, благополучном районе. Этаж? Восьмой, мое любимое число. Да, комнат лучше всего пять-шесть, не больше. С мебелью, но новой и качественной. Ты же знаешь мой вкус, если не понравится, могу очень разозлиться. Времени тебе часа четыре, не больше. А-а, нет. На этот раз я хочу купить ее. Да-да, подумываю о постоянном проживании. Место для парковки? Бери сразу два. Ага, одну машину жду у здания аэропорта. Можно и с водителем, я сегодня удивительно добрый. Нет, налички у меня с собой нет, а разве ты не выручишь старого друга? Ха, ну тогда передавай привет жене и детям. В гости ближайшие лет десять заглядывать не собираюсь. Да что ты, старина! У меня просто день рождения сегодня, — на этом немного странный разговор прервался, и в салоне автомобиля вновь повисло неловкое молчание.