Упругая грудь, утонувшая в нежной ладони. Он осторожно поглядывает за ее реакцией из-под опущенных ресниц и не слышит ничего, кроме жалобной мольбы не останавливаться. Довольная ухмылка озаряет лицо — ей нравится.

Продолжая томительную пытку, он чуть прикусывает затвердевший сосок, и чувственный стон разом переходит в сиплый крик, а затем затихает до едва различимого рыка.

— Моя сладкая, — умиляется парень, возвращаясь к своему сводящему с ума занятию. Он давно уже ощущает жажду, но не решается прервать и на секунду ее блаженство, поэтому отчаянно борется с сидящим внутри хищником. Еще немного…

Целуя, прижимая к себе, обводя изящные контуры подушечками пальцев, он старается запомнить каждый изгиб, каждую ямочку, складочку и родинку на ее теле, чтобы затем воссоздать точную его копию в подсознании. Такой, какой он ее полюбил. Его Кэролайн.

Крохотная змейка в самом низу живота. Забавно, вампир не знал, что у нее есть татуировки.

Она вновь застонала, когда он самым кончиком языка прошелся вдоль резинки трусиков. На этот раз в обрывке нечленораздельных звуков четко прозвучало лишь его имя.

— Чуть больше терпения, — соблазнительно улыбнулся парень, уговаривая скорее самого себя, чем давно принявшую иезуитские правила девушку. Ему хотелось разорвать зубами последний мешающий клочок ткани, но, оценив собственные силы, он поостерегся применять клыки не по назначению. Стянув ненужный элемент гардероба подушечками пальцев, Дамон закинул одну ногу к себе на плечо и с удовольствием расслышал очередной сдавленный стон.

Гладкая, упругая и удивительно сладкая кожа на внутренней стороне бедра обжигала губы, а находящаяся под ней артерия целенаправленно сводила с ума. Он больше не мог сопротивляться, да и не хотел. Всего пара капель, чтобы почувствовать ее внутри себя, осознать, что она целиком твоя…

Долго уговаривать себя не пришлось. Мягко поглаживая свободной рукой разгоряченное тело, он сконцентрировался на ее ощущениях, чтобы убрать невыносимую боль прежде, чем она вызовет вполне ожидаемую реакцию, и впился зубами в податливую плоть.

Кэр ойкнула от неожиданности и тут же попыталась подняться, когда он требовательным жестом вернул ее обратно и шелестящим шепотом попросил: "Расслабься. Больно больше не будет". Она послушалась и, медленно выдыхая, обратилась к своим ощущениям. Жгучая боль постепенно уступала место легкому покалыванию в кончиках пальцев, а затем и вовсе превратилась в нескончаемую череду удовольствия. Это чувство она не спутает ни с каким другим. Томная тяжесть внутри от осознания того, что из тебя неспешно вытягивают кровь, и наслаждаются каждой ее каплей…она прокладывает дорожку к каждому рецептору, действует на каждое нервное окончание и яркой вспышкой отдается в глазах.

Последний жадный глоток. Вампир отодвинулся, возвращая себя в реальность, и убрал малейшие следы своих зубов. На месте укуса осталось лишь небольшое пятнышко чуть покрасневшей кожи.

На губах все еще чувствовался ее пьянящий вкус, а внутри по-прежнему бушевал огонь желания. Он поднял взгляд на ее лицо и со смехом отнял прикушенное запястье, укоризненно покачав головой:

— Не надо смущаться, маленькая. Если хочется кричать — кричи. Мне нравится.

Она не смогла произнести нечто осмысленное, поэтому просто потянула его на себя и со всем присущим ей безрассудством поцеловала. Никакого намека на нежность — лишь страсть и похоть. Она словно показывала, насколько далеко готова зайти.

Дважды повторять не пришлось. Он вошел в нее резким толчком и замер на мгновение, давая привыкнуть, помогая расслабиться, унимая мелкую дрожь во всем теле. А затем медленно стал набирать темп, на выдохе срываясь на зловещий рык: "Моя". И она вняла его совету, ежесекундно срываясь на крик, который очень быстро стих до хриплого: "Люблю тебя, Дамон".

— Люблю.

Елена подняла затравленный взгляд на перекошенное от злости лицо и с содроганием вспомнила еще одну отнюдь не веселую ночь. Те же выразительные карие глаза с золотистыми переливами, тот же хищный оскал, обнажающий ряд ровных зубов с поразительно острыми клыками. Она до сих пор ощущала его горячее дыхание на своей коже, чувствовала разливающуюся по телу слабость от быстрой потери крови. В висках все так же пульсировал его животный смех.

Видимо, вампира посетила схожая волна ярких образов прошлого. Он замер на месте, точно готовился к нападению, и шумно втянул носом воздух душного помещения, дотошно отыскивая в нем любые крупицы сладостного аромата ее кожи.

Она успела только заметить резко расширившиеся зрачки, затянутые красноватой дымкой, и расслышать собственное биение сердца где-то в области горла, перед тем как по телу прошлось разрушительное цунами неимоверных мучений…

— Елена, ты меня слышишь? — смутно знакомый мужской голос. Взволнованный, но слишком далекий. Она не ответила, потому что не хватило сил. — Черт, хотя бы кивни, если понимаешь! — видимо, он злился или же просто поддался панике на мгновение.

— Понимаю, — беззвучно вымолвила она, усиленно выводя губами каждый слог.

— С тобой все в порядке? — еще больше тревоги. Какой-то наигранной и неестественной.

Девушка прислушалась к своему телу и выяснила сразу несколько пугающих подробностей: неприятное жжение на сгибе локтя, легкое покалывание в области затылка и всепоглощающая чернота вокруг. Последнее обстоятельство доставляло больше всего неудобств. Она не понимала, где находится, рядом с кем и что вообще происходит.

— В порядке, — хрипло отозвалась Гилберт. — Но не вся. Кто ты?

— Кайлеб, — не без некоторого сожаления представился вампир. — Ты только не пугайся, пожалуйста. Сейчас, когда эта тварь далеко, я не сделаю тебе ничего плохого. Позволишь?

Тихий шорох и на больной руке сомкнулось кольцо ледяных пальцев.

— Что ты делаешь? — вскрикнула она от неожиданности и попыталась отодвинуться назад, но уперлась лопатками во что-то твердое, задев при этом накануне заработанную шишку на затылке, и сморщилась от нового приступа боли.

— Да прекрати шугаться! — вспылил ассасин, бесцеремонно притягивая ее ближе к себе. — Я все объясню, как только ты немного успокоишься и дашь себе помочь. Кстати, у тебя кровь идет…

Очередное осложнение принесло за собой уже осточертевшую жажду. И почему ему так не везет в последнее время?

Тяжело вздохнув, парень прокусил запястье левой руки и приготовился к пояснениям. Все равно у него ни за что не хватит терпения повторить свой план вслух.

Елена сопротивлялась "изо всех сил", поэтому напоить ее своей кровью не составило особого труда. Гораздо сложнее было разложить все по полочкам, начиная с того самого момента, как сломал ей руку.

"Давай я вкратце обрисую тебе ситуацию, а потом мы вместе подумаем, как спасти твоего Дамона и мою глупую Кэролайн. Ты оказалась здесь не случайно, и даже не по воле этого психопата. Это очень четко спланированная акция по истреблению рода Сальваторе с лица Земли. Какая роль предназначалась мне? Ну, уж не убийцы точно, но отъявленного любителя поиздеваться они планировали увидеть. Кто такие они? Мисао и полувампир. Зачем им твоя боль? Чтобы призвать Дамона. Он ведь чувствует тебя, твои эмоции, страхи, переживания, а значит, очень скоро придет. Вот только одна неувязочка имеется: нас с тобой ему не найти" — он прервался на секунду, понимая, что она начинает понемногу приходить в себя, и тут же прекратил этот выкачивающий остатки Силы опыт. Для заживления ее ран скудного количества плазмы вполне достаточно, а ему и без того тяжело сдерживаться. Все-таки память хищника — совершенно особая вещь.

— Почему не найти? — со стоном распахнула Елена глаза, чтобы увидеть перед собой огромные световые круги с пульсирующими краями, которые через мгновение преобразились в расплывчатые силуэты множества лиц, с секундным опозданием слившиеся воедино в образе хорошо знакомого ей мужчины.