Дамон в считанные секунды оказался внутри, ловко миновал потонувший в темноте угол, нагроможденный стеллажами со всяким хламом, и застыл на месте, в одну секунду растеряв любую возможность двигаться, дышать и чувствовать. Только зрение в очередной раз доказало ему свою надежность. Он видел все, вплоть до мельчайших подробностей, и в то же время не воспринимал ничего.

Девушка в синих джинсах и красной футболке с белыми пятнами лежала прямо в центре единственного освещенного тусклой лампочкой пяточка, лицом вниз. Светлые волосы были хаотично разбросаны по спине, руки неестественно вывернуты, точно перед смертью она отчаянно боролась за жизнь и чуть было не вышла победителем в этой неравной борьбе. И повсюду кровь…на волосах, ладонях, спине, джинсах. Ею залит весь пол, пропитана одежда, а футболка, которая при ближайшем осмотре оказалась все же белой, впитала в себя большую ее часть. Последнее, что отметил про себя старший Сальваторе, так это способ убийства — ей перерезали горло.

Закричав во всю мощь легких, он кинулся к бездыханному телу и попытался сделать хоть что-то, но было уже очень поздно. Несчастная уже окоченела и даже кровь бессмертного не способна была вернуть ее остановившемуся много часов назад сердцу жизнь.

Мужчина присел рядом, вряд ли обращая внимания на то, что запачкается, и стал бережно вытаскивать из загустевшей лужи длинные светлые пряди, окрашенные алым. Он боялся перевернуть свою девочку на спину, а потому просто гладил ту, которую не сумел уберечь, и клялся себе, что отомстит любой ценой. Прядку за прядкой, точно это был их особый ритуал прощания. И в душе разливалась пустота. Зияющая, черная и абсолютно пресная. Ее можно было бы назвать вакуумом, если бы она поглотила боль. Но нет. Вокруг все дрожало, встряхивалось и звякало от его криков, которые вряд ли приносили облегчение. Не защитил и солгал. Не смог дать ей ничего, а отобрал все. Лишил семьи и будущего, возможности быть нормальной и счастливой…

— Дамон, прошу тебя, перестань, наконец, ее обнимать, — полушепотом взмолилась Фрэнки, уже два десятка минут пытавшаяся привлечь внимание друга. — Это не она! Дамон! Не Елена, нет! Отпусти ее, пожалуйста, она уже мертва.

Но разве он был в состоянии услышать ее тихие мольбы за стуком истекающего кровью сердца? Вампир пробовал подняться на ноги, чтобы вытащить свою девочку из провонявшего ее страданиями подвала, однако ничего не мог поделать с собой. Любое движение стоило неимоверных усилий, а сил с каждым мгновением становилось все меньше и меньше. Он не отдавал себе отчета в том, что делает, когда целовал посиневшие щеки и растирал заледеневшие ладони в надежде хоть немного согреть их. Даже мысленные: "Все хорошо, моя девочка. Все будет хорошо. Потерпи немного", сопровождаемые удушающей волной ненависти к самому себе, не несли и сотой доли логичности. Впервые в жизни Дамон Сальваторе утратил контроль и превратился в неуправляемое существо, которому на глазах у брата и подруги вырвали сердце голыми руками. К слову, об их присутствии он не догадался до сих пор, что только продлевало бесконечные страдания.

"ПОСМОТРИ НАЛЕВО, ТВОЮ МАТЬ, И ЗАТКНИСЬ ХОТЯ БЫ НА ДВЕ СЕКУНДЫ, ЧТОБЫ Я СМОГЛА ОБЪЯСНИТЬ ТЕБЕ ЭТУ ХРЕНОТЕНЬ!" — потратила Франческа последние остатки Силы, беззастенчиво забираясь в голову мужчины лишь на одно мгновение, которого оказалось более чем предостаточно. Замерев от неожиданности, юноша нехотя повернулся всем телом влево и встретился взглядами с подругой.

— Все хорошо, Дамон, — по губам прочитал он. — Это не Елена. Иди ко мне, я все объясню.

Вот она — надежда! Единственное, что он просил на протяжении прошедших сорока минут с того момента, как переступил порог дома. Чудо! Он верил, верил, верил! До последнего. И именно поэтому до сих пор не посмотрел на лицо девушки, которую отчаянно прижимал к груди.

Находясь в какой-то прострации, он кое-как добрел до сидящей всего в паре метров итальянки, тяжело опустился рядом с ней на колени и закрыл глаза. А пустота тем временем доедала его изнутри: кромсала сердце, рвала когтями душу, расшвыривала в разные стороны казавшиеся ненужными органы, вонзала острые крики в глотку и изо всех сил мешала дышать. Безусловно, ей очень нравилось демонстрировать власть над некогда очень сильным вампиром. И впечатляла его покорность.

— Елену забрали, — сухо стала перечислять Фрэнки, то и дело перебивая поток сведений страшным кашлем, разрывающим барабанные перепонки. — Там лежит Кэтти. Та самая, которую я…впустила в дом. Видимо, это его рук дело. Она…сидела здесь около часа, ревела не переставая…а потом просто схватилась за нож и полосонула им по горлу, — она постаралась взять себя в руки раньше, чем слезы доберутся до глаз. Как бедная девочка кричала! Ей никогда уже не удастся забыть эти хриплые и булькающие звуки, зашедшееся в пульсации сердце и характерное похрустывание позвонков, когда потерявшая сознание от испуга девица грохнулась с высоты своего роста на пол лицом вниз. — Какая же он тварь! Таким образом воспользоваться…убью сразу, как только встречу.

— Кто? — сипло спросил вампир, догадываясь о том ответе, который узнает. И как он только поверил ему?! Зачем оставил Елену наедине с этим чудовищем?

— Дамон-младший, — слегка поморщилась она при упоминании его имени, с беспокойством поглядывая в сторону окончательно затихшего Стефана.

— Что? — мгновенно подскочил на ноги старший Сальваторе. — О чем ты? — секунду назад он наградил титулом "Виновен" своего драгоценного брата, а теперь выясняется…

— Сначала помоги мне встать, пожал… — прямым текстом начала предъявлять претензии девушка, однако и договорить не успела, как оказалась прижата к широкой груди. — Оу, спасибо, — благодарно отозвалась она, на пару секунд забывая о наличии в голове четкого плана по спасению мира.

— Где Стефан? — не дал ей расслабиться металлический голос друга.

— Сзади, — с нескрываемым ужасом указала Франческа взглядом ему за спину, покрываясь липким потом с головы до пят.

Мужчина обернулся, легко выпутываясь из объятий подруги, и растерялся от того количества крови, что окружала казалось бы безжизненное тело брата. Однако на смену оцепенению очень быстро пришел холодный расчет, и в следующую секунду вампир опустился на корточки рядом с младшим Сальваторе и попытался понять, что делать дальше. Для начала было бы, конечно, неплохо выдернуть кол из его живота, вот только у Дамона не было уверенности, что столь кардинальная мера не окажется лишней.

— Братишка, ты меня слышишь? — полушепотом спросил он, кропотливо отыскивая в юноше хотя бы один призрачный лучик жизни, который не заставил себя долго ждать. Минута-другая и на лице Стефана засияла вымученная и совершенно бездарная улыбка, больше напоминающая гримасу ужаса пополам с нечеловеческой болью. Старший брат просиял в ответном оскале. — Чудно. А теперь скажи, могу я вытащить из тебя эту штуковину или нет?

Он прохрипел нечто неразборчивое и попытался открыть глаза, когда итальянка с готовностью схватилась за деревяшку, одновременно с этим переглядываясь с приятелем.

— Он сказал, что ты вполне можешь вытащить из него эту хренотень, но с одним условием: обязательно вернешь ему, дабы он сумел порвать…как ты его назвал? — девушка со смехом посмотрела на Стефана, внимательно прислушиваясь к каждой его мысли. — А-а, ну да. Так вот, кол ему нужен для расчленения, цитирую: "…отвратительного, кровожадного и лицемерного ублюдка, каких свет не видывал".

— Напомни мне, когда он очухается, что нам стоит поговорить о его манере речи, — поддержал ее нарочито веселый настрой мужчина, а затем со всей силы потянул на себя грубо отесанную деревяшку, доставляя измученному телу младшего брата очередную порцию невыносимой боли. Но юноша уже ослабел настолько, что не смог выдавить из себя и подобия звука. Даже сжать руку, в которую мертвой хваткой вцепилась холодная ладонь Фрэнки, у него не вышло.

"Напои его своей кровью, а потом вытаскивай отсюда" — на бегу бросил вампир подруге, вылетая за дверь с похвальной скоростью своей любимой красотки Бугатти. Девушка не успела и глазом моргнуть, как осталась наедине со вновь кровоточащими ранами младшего Сальваторе, чудовищным запасом паники и полным беспорядком в мыслях.