— Да не то, чтобы долго, — объяснила Рита, — но очень уж крепко. Сколько ни пытались мы тебя привести в чувство, ничего не получалось.

— А я вам говорил, что он сам очнётся, когда его отпустят, — с ехидной ухмылкой заявил Абсо. — Верно, Феликс? Она тебя отпустила?

— А ты откуда знаешь? — Поинтересовался Джокер, небрежно стряхивая с себя пыль. — Уж слишком бы, малыш, осведомлён во всём. Меня это немного напрягает…пока немного. Да, ещё вопрос: кто-нибудь знает, где мы находимся?

Абсо противно хихикнул, но потом, проглотив смешок, серьёзно ответил:

— Мы у входа в лабораторию. Этот провал избавил нас от необходимости добираться до неё пешком. А откуда я всё знаю? Феликс, дружище, — он вновь весело фыркнул, — я здесь знаю всё! Ведь мне мало уделяли внимания и я слишком долго был предоставлен самому себе. Вот и приходилось развлекаться, как умею. Я облазил на Нибиру каждый метр. Никто не знает эту планету лучше меня.

Расспрашивать дальше пират не стал. Если то, что говорила таинственная незнакомка, правда, то у него ещё будет время и для вопросов, и для ответов. А пока надо найти Нергала. Пора уже приниматься за поиски схемы, иначе из этой западни под названием планета Нибиру не выбраться.

За всё то время, что они находятся на Нибиру, Джокер ни разу не позволил себе задуматься о будущем. Там, в человеческих мирах, всё было иначе, проще и вместе с тем сложнее. Там он был Исполнителем, а здесь он всего лишь игрушка в чужих руках. Его могут сломать, выбросить на свалку, если здесь есть свалки и никому не будет до этого никакого дела. Его место среди людей. Он даже удивился, что только здесь, в этом безумном мире он смог, наконец, осознать свою принадлежность к роду человеческому. А ведь всю свою жизнь он считал себя изгоем, каким-то нелепым и страшным отщепенцем, существом, которое оказалось не в том месте и не в то время. Теперь же всё стало на свои места. Он — человек!

— Абсо, — обратился пират к мальчику, — ты знаешь, как отсюда добраться до Нергала?

— Я знаю всё! — Высокомерно ответил мальчишка. — Но зачем тебе понадобилось идти к нему, я же говорил, что он неприятный тип…

— Помолчи, — оборвал его Джокер, — у меня есть к нему несколько вопросов и я хочу услышать ответы.

Абсо мгновенно поскучнел. Он перевёл взгляд с Джокера на Риту, словно ища у неё поддержки, потом вновь уставился, не мигая, на пирата и тихо произнёс:

— Да знаю я, о чём ты хочешь его спросить. На те вопросы, которые касаются меня, я могу тебе ответить и сам. Вопрос только в том, готов ли ты доверять мне.

И вновь во взгляде мальчика проступило что-то чужое, непостижимое и очень древнее, как будто в нём обитали два существа. Джокеру стало не по себе, он отвернулся, чтобы не смотреть в эти нечеловеческие глаза и сухо оборвал Абсо:

— Возможно, я тебя выслушаю, но чуть позже. А сейчас, будь добр, отведи нас к Нергалу.

Молчавший всё это время, Алекс вдруг заговорил. Голос у него был тусклый, лишённый какой-либо интонации, почти механический.

— Я всё равно останусь здесь, так уж позвольте мне вас, ребята подстраховать немного. Я пойду на небольшом расстоянии от вас и постараюсь никому из местных не попадаться на глаза. Если что-то произойдёт непредвиденное, то я смогу вам помочь.

Пират перевёл взгляд на Риту и от него не скрылось, как после этих слов отца помрачнело лицо девушки. Он, никогда не знавший ни матери, ни отца мог понять, какие сейчас чувства бушуют в её груди. Недавно она смогла вновь обрести родителей и уже привыкла к мысли, что уж теперь-то они всегда будут рядом. Но сначала смерть Алисы, а теперь и признание Алекса вернули её к тем дням, когда она, совсем ещё ребёнок, стояла над могилой отца и матери и плакала от отчаяния и безысходности. Джокер взял её руку и слегка сжал, чтобы она смогла почувствовать, что в любом случае рядом с ней всегда будет хотя бы один родной человек.

— Почему ты не хочешь идти с нами? — Жалобно спросила Рита отца.

— Марго, — голос Алекса потеплел и вновь стал человеческим, — я хочу, но не могу. Любая дверь, которая может вывести меня в наш мир, для меня закрыта. Я не смогу пройти этот путь, потому что я меченый. Эти твари обо всём позаботились. Покинуть эту чёртову планету я смогу лишь на корабле, а его ни у вас, ни у меня нет. Так что не стоит забивать себе этой ерундой голову, дорогая. Однажды ты уже пережила эту потерю, теперь тебе должно быть легче.

— К этому никогда не привыкнешь, — грустно сказала девушка и опустила глаза, в которых уже поблескивали слёзы.

А Абсо, тем временем, старательно протискивался в узкую расщелину и не обращал внимания на остальных.

— Ты куда, малыш? — Удивлённо спросил его Джокер.

— Ты же сам просил отвести вас к Нергалу, — отозвался мальчишка недовольно. — Вот я и пытаюсь пробраться в коридор. А вы чего ждёте? Или ты думаешь, что я вас всех отнесу туда на своих плечах?

Коридоры лаборатории распахнулись перед ним неожиданно. Только что была темнота и вдруг появился тусклый свет, идущий отовсюду и ниоткуда. И двери, множество одинаковых дверей. Тот, кто хотя бы раз побывал в стенах этого странного здания, уже никогда бы не спутал его ни с чем другим. Ловушка, тюрьма для многих обитаемых и необитаемых миров, искажённое, изогнутое пространство. Джокер поймал себя на мысли, что ему тоже очень хотелось бы покончить со всем этим. А потом ему показалось, что это не его мысли, а чьи-то ещё. Он скосил глаза на Абсо и обратил внимание на то, что вновь наружу выглянуло пугающее и непонятное нечто.

— Абсо, — решился, всё-таки, спросить пират, — кто же ты на самом деле? Пойми, я не могу тащить в свой мир непонятно кого. Скажи, если можешь, честно, а, если не можешь, то лучше вообще не отвечай, кто ты такой и насколько ты опасен?

Мальчишка остановился, медленно повернулся к Джокеру и несколько минут молча разглядывал его, как будто видел впервые. О чём он думал в этот момент, сказать бы не смог никто. Лицо его при этом стало не по-детски серьёзным. Когда пират уже решил, что ответа на свой вопрос он так и не получит, Абсо задумчиво сказал:

— Да, Феликс, я опасен, я очень опасен. Ты хочешь знать, кто я такой? Я тот же самый Абсо, которым был до своей смерти, но теперь я другой. Но, нет во мне больше никого, как ты думаешь. Есть только я и никого больше. Но, когда я умер, я утратил всю свою память. Моя прошлая жизнь исчезла навсегда. Но… Феликс я провёл в мире, где нет времени и где не работают наши законы. Ты даже представить не можешь, что это такое. Спасает только то, что все мы приходим туда, не помня своей прошлой жизни и не зная, как оно было раньше, иначе никто не смог бы принять эту иную жизнь. Она везде, но мы не можем её воспринимать своими грубыми чувствами, здесь нужно иное зрение, иной слух. Мы живём бок о бок с теми, кто уже покинул этот мир, но не замечаем друг друга. Скажи, Феликс, во что превращается человек, который забыл свою прошлую жизнь и провёл целую вечность в ином мире? Понимаешь, что, когда здесь проходит несколько минут, там пройдут тысячелетия. Нет, ты даже представить себе не можешь, что это такое, когда времени просто нет! Но ты можешь попытаться хоть немного приблизиться к пониманию, если вспомнишь свои сны. Фаза быстрого сна, когда ты видишь сновидения, длится всего несколько минут, но за этот короткое время ты успеваешь иногда прожить целую жизнь…

Абсо замолчал, как будто споткнулся о невозможность объяснить необъяснимое. Немного помолчал, подбирая нужные слова и продолжил:

— А, что касается твоего другого вопроса, то могу тебе сказать только одно — я опасен не только для жителей Федерации. Я должен покинуть Нибиру и анунаков, чтобы подрасти. Здесь это невозможно, потому что анунаки постоянно эксплуатируют меня. Ты не забыл, что я и есть та самая машина, которая усиливает способности анунаков. Но я не усиливаю, я их фокусирую. Без меня бы вся их энергия рассеивалась бы в пространстве и они бы не смогли вытворять то, что творят здесь, насилуя своими метаморфозами планету. Ха, всё это забавно, но эта их ментальная энергия, проходя через меня, тормозит моё развитие. Если я не покину эту планету, то никогда не смогу повзрослеть. Так и останусь вечным ребёнком. А я вернулся для того, чтобы исправить всего лишь одну, но очень серьёзную ошибку. Когда-то, очень давно лаборатория была создана для того, чтобы контролировать развитие различных цивилизаций, не позволять им совершить роковые ошибки, которые приведут потом к гибели. Согласись, что это благая цель…была. Но время шло и всё изменилось, анунаки тоже. Их перестала интересовать судьба тех, кто обитает в запертых мирах, они придумали Игру и с головой ушли в неё. Теперь лаборатория перестала оправдывать своё существование и надо всё вернуть, как было. А это, Феликс, означает только одно — полное уничтожение всего живого, что населяет запертые миры. Ну, как, тебе стало страшно? — Абсо рассмеялся и вновь превратился в маленького мальчика.