Находились в разные годы и даже в разные века люди, уверявшие, будто сами видели, как в любую погоду бродит и среди Шатурских болот, и по лесам в окрестностях Крылатского старик-оборванец. Ко всем встречным тот бродяга обращался с ласковой просьбой:
– А скажи, мил человек, где мой Воруй-город? Иль словечко из ключа-заклинания подскажи. Не поскуплюсь – озолочу!.. А повстречаешь, мил человек, «загробную куколу», – ни гу-гу ей, что меня видел…
Самые прозорливые узнавали в ласковом старом оборванце некогда лихого атамана. Однако виду не подавали. Старались побыстрее отделаться от него и уйти подобру-поздорову.
Шли годы, века, а молва о восемнадцати кладах Кудеяра не давала покоя многим. Его сокровища и сегодня ищут под Киевом, в Арчединско-Донских песках, в Астраханских плавнях, в Саратовской области, под Шатурой, на севере Лосиного острова Москвы.
Но знатоки древних тайн утверждают, что главный клад Кудеяра, так называемый «братский», спрятан между улицей Крылатские холмы и Крылатским озером, где когда-то и находился легендарный Воруй-городок Кудеяра.
Реальный?.. Созданный народной фантазией?..
Каждый волен думать по-своему.
Но почему главный клад знаменитого разбойника называется «братским»?
И на этот счет есть предание.
«Встретились тайно от всех два братца – Иван и Григорий, царь и атаман. То ли у них никогда не было между собой раздоров, то ли они помирились, незадолго до смерти государя.
А повстречались братья на лесной тропиночке между Крылатской государевой вотчиной и Кудеяровым Воруй-городком.
Поспорили оба Васильевича, кто из них оставит после себя тайну более живучую, которая дольше будет людей смущать, будоражить душу и сводить с ума.
Поставил на кон государь Иван Васильевич свою бесценную библиотеку и заявил:
– Лишь через пять веков ее отыщут. Да и то не по уму, а по случаю… Может, я сам с того света знак подам какому-нибудь удалому олуху, который и не помышлял искать мое сокровище…
И ответил брату атаман Григорий Васильевич:
– Слава о твоей библиотеке будет звонче, да мой клад побогаче. У тебя сундуки – с сокровенными книгами, у меня – девять набитых золотом и драгоценными каменьями. Пусть потомки поломают головы… А мы с того света поглядим, потешимся, каковы мудрецы на Москве взросли, да и спор наш разрешим…
На том и ударили по рукам братья. Отошел от тропиночки на пятьсот шагов к своей Крылатской вотчине Иван Васильевич и решил здесь, в подземелье, и спрятать свое сокровище.
Отошел на пятьсот шагов к Воруй-городку Григорий Васильевич и наметил, где клад схоронит…»
Повезло ли кому-то в поисках сокровищ в Крылатском? О том даже слухов нет. Ведь, согласно преданию, стережет «братский» клад Кудеяра сама «изгробная кукола» и насылает на искателей сокровищ вечное беспамятство и делает их неприкаянными бродягами.
«Под горочку – со свистом»
«…по прозванию Иван Каинов»
Об этом знаменитом преступнике и сыщике немало написано очерков и рассказов, сложено легенд и песен.
Побывал бы я доброй молодец в каменной Москве,
Только лих да на нас добрых молодцов новый сыщик,
Он по имени по прозванью Иван Каинов,
И он спрашивает пашпортов все печатных,
А у нас, братцы, пашпорты своеручныя,
Своеручныя пашпорты, все фальшивыя…
Так пели разбойники, воры, беглые арестанты в XVIII веке.
Другая, популярная в XVIII–XIX столетиях, песня была посвящена аресту Ваньки Каина:
Один Ванюшка в победуке сидит.
В каменной Ваня, в государевой Москве,
В земляной тюрьме, за решетками,
За железными дверьми, за висячими замками.
Завтра Ваню к наказаньицу ведут,
К наказаньицу, ко ременному кнуту…
Известно, что после ареста знаменитого вора и сыщика часть признаний Каина, где сообщается о его связях с особами, приближенными к императрице Елизавете Петровне, загадочным образом исчезла.
Ванька Каин
Также пропали свидетельства деловых и дружеских отношений Каина с некоторыми чиновниками и полицейскими Первопрестольной и Подмосковья.
Зато сохранились признания Ваньки Каина.
Начало воровской жизни
«Я, Иван Осипов, по прозванью Каин, родился во время царствования Государя Императора Петра Великаго в 1715 году, от подлых родителей, обитающих в столичном Российской Империи городе Москве.
Служил я в том же городе у гостя Петра Димитриевича Филатьева; и что до услуг моих принадлежало: то со усердием должность мою отправлял, такмо вместо награждения и милостей, несносные от него побои получал.
В одно время видя его спящего, отважился тронуть в той же спальне стоящего ларца его, из которого взял денег столь довольно, что нести по силе моей было полно…
Висящее же на стене платье ево на себя надел, и из дому тот же час не мешкая пошел; а более за тем поторопился, чтоб от сна он не пробудился, и не учинил бы за то мне зла. В то время товарищ мой Камчатка дожидался меня у двора. Вышел со двора, подписал на воротах: пей воду как гусь, ешь хлеб как свинья, а работай черт, а не я.
Пришел к попу на двор чрез забор: отпер в воротах калитку, в которую взошел ко мне товарищ Камчатка. В то время усмотрел нас лежащий на том дворе человек, который в колокол рано утром звонит, то есть церковный сторож, вскоча спрашивал нас: что мы за люди и не воры ли самовольно на двор взошли?
Тогда товарищ мой ударил ево лозой чем воду…
Потом взошли к попу в покой; но более ничего у него не нашли, кроме попадьи ево сарафан, да ево долгополой кафтан, который я на себя надел, и со двора обратно с товарищем своим пошел. Дорогою у рогаток часовые хотя нас окликали, токмо думаю, что меня попом, а товарища моего дьячком признавая, нас не одержали, и мы пришли под каменный мост, где воришкам был погост, кои требовали от меня денег, но хотя и отговаривался, однако дал им двадцать копеек, на которые принесли вина, при том напоили и меня…»
Так начинались воровские похождения Ваньки Каина, и продолжилась жизнь его по принципу: «работай черт, а не я».
Так начиналась его исповедь в московских застенках.
«Слово и дело!»
Разбойничал и воровал он не только в Москве.
Сохранились признания Ваньки Каина о его преступлениях по пути и на самой Макарьевской ярмарке.
«…Будучи в дороге, не доходя города Вязников, попал нам встречу, едущий по дороге с соломою на лошади, крестьянин, которого спрашивали мы, где того города живет воевода? Но он был в то время сыр, то есть пьян, почему бранить нас стал. Мы, схватя ево с возу, привязали к дуге, а имеющуюся на телеге солому зажгли, от чего та лошадь бросилась в сторону, скакала по полям, покаместь остались передки, с которыми и с тем привязанным мужиком, прибежала в свою деревню…
Потом пришли на ту Макарьевскую ярманку, подошли к Армянскому анбару, где товары сваливают, я усмотрел в том анбаре тех армян деньги, которыя достать себе старались изыскивая способы. И чрез скорое время, по утру вышел из того анбара один хозяин, и пошел для покупки в мясной ряд мяса, а мы велели одному из нас как оной будет подходить к гобвахте, закричать на ево караул! А как взяти они на ту гобвахту были, мы прибежали к тому анбару, в котором оставлен был ево товарищ, сказали ему о том, что он взят под караул: почему оной запер тот анбар, пошел на гобвахту, в тож время взошед мы в оной, взяли 2 кисы 3 мешка с деньгами.
