В России в начале XVIII века уже существовали особые жаргоны чумаков, офеней-коробейников, нищих, конокрадов, картежников, проституток. Тайный язык воров в нашей стране назывался «блатной музыкой».

Конечно, Ванька Каин не был его изобретателем. Жаргон не создается одним человеком. Сложившийся предшественник «блатной музыки» на московской земле существовал уже во времена Ивана Грозного. Возможно, Ванька Каин обогатил воровской язык, поскольку имел талант и к устному, и к письменному слову.

Не сохранился первоначальный текст воровского «неминуемого проклятия». Отрывок, приведенный в этой книге, был записан на «сахалинской каре» (каторге) во второй половине XIX века. Наверное, он отличается от того, что произносили во времена императрицы Елизаветы Петровны, когда жил и творил-вершил свои грязные дела известный сыщик-вор.

Сыграло ли старинное проклятие хоть какую-то роль в судьбе Ваньки Каина? Это волен решать каждый по-своему. Знаменитый душегуб, продавший многих своих товарищей, по-видимому, был обречен и без таинственного проклятия.

Государственное правосудие лишь опередило воровскую расправу. О злодеяниях Ваньки Каина заговорила не только вся Москва, но и Северная столица. О его преступлениях докладывали самой государыне императрице.

Ванька был наконец арестован. Однако дело тянулось в Сыскном приказе более двух лет. Несмотря на множество свидетелей его злодеяний, возникали помехи следствию. Пропадали свидетели, исчезали документы, менялись показания.

Летом 1755 года знаменитый разбойник и сыщик был приговорен к смертной казни. Но по решению Сената, в феврале 1756 года Ваньку Каина наказали кнутом. Ему вырвали ноздри, на лбу и щеках выжгли слово «ВОР» и отправили на каторжные работы в Тогервик, на Балтику.

Ходили слухи, будто через несколько месяцев Каина обнаружили в выгребной яме с удавкой на шее. И пошла гулять весть среди воров: сработало «неминуемое проклятие» – Ванька сам погубил себя, произнося его против других. Сам себе затянул удавку и в яму сиганул.

Впрочем, на Руси не дают просто так умереть знаменитостям.

И вот уже во времена правления императрицы Екатерины Алексеевны стали поговаривать, будто Каина видели в Подмосковье, в Китай-городе, на Остоженке и даже в подземелье соляных складов.

Некоторые обитатели притонов и тайных игорных домов уверяли, что слышали порой откуда-то из подвалов голос и сигнал Ваньки: «Под горочку – со свистом!». Заглядывали в темноту подземелья, но никого там не находили.

Вплоть до войны 1812 года среди воров бытовало поверье, будто когда рушат в Москве старую тюрьму, в последнюю ночь перед сносом ее посещает привидение Каина. Побродит по опустевшим коридорам и камерам, повздыхает, повспоминает погубленных им в застенках и уходит в подземелье.

Даже в начале 90-х годов XX века находились такие, кто всерьез ссылался на привидение знаменитого сыщика-разбойника. В подземелье, в районе Красных ворот, один бомж зарезал другого. Милиционерам убийца заявил, что сподвигло его на это преступление привидение Ваньки Каина. И после протрезвления бомж не отступал от своих слов.

Московские обыватели шептались, будто Каин ходит вблизи монастырей. Хочет замолить грех и – не может. Не дается ему последняя верста перед монастырем. Словно какая-то сила отталкивает окаянного душегуба от святой обители. Так и мается…

Кое-кто из бывалых воров утверждал, что, пока не одолеет Ванька последней версты, до тех пор в их «обществе» будет возникать «каинов раздор»: и будет брат брата сдавать властям и резать «не по старой заповеди»…

Что общего у московских подземелий с игральными картами?

Казалось бы – ничего. Хоть и попадаются порой в лабиринтах Первопрестольной брошенные колоды или отдельные карты. Понятное дело: бомжи, беспризорники или скрывающиеся от закона преступники забавлялись и коротали там время.

Однако в первые века появления их на Руси игральные карты были напрямую связаны с московскими подземельями. Конечно, не для аристократов, а для черни и уголовников символом места, где можно в них тайно сыграть, являлся рисунок: месяц над срубом колодца.

Такой условный знак появлялся в укромных уголках московских подземелий, где можно, не опасаясь властей, развлекаться азартной игрой. «Месяц над срубом колодца» рисовали на стенах тайных игорных домов, откуда были оборудованы ходы в подвалы и лазы. По ним можно было сбежать во время полицейских облав.

Исследователь истории игральных карт Самуэль Уэллер Сингер полагал, что этот «азартный бич» проник в Европу из Индии благодаря арабам. Он утверждал, будто карты являются «…частью магической и философской мудрости, которую рыцари ордена тамплиеров переняли у арабов.

По возвращении в Европу тамплиеры, во избежание преследования, скрыли тайное значение символов…» и использовали карты как средство развлечения.

По преданиям, первоначально рыцари играли в подвалах замков и в пещерах, чтобы даже слуги не знали об этом.

Подобного же мнения придерживаются и другие исследователи древних тайн. Американец Палмер Холл отмечал, что карты «отданы просвещенными жрецами мистерий на сохранение глупым и невежественным и в силу этого стали игральными картами, во многом даже инструментом порока.

Дьявольские привычки человека, следовательно, стали неосознанными хранителями его философских наставлений. Карты не образуют сейчас той последовательности, в которой они были листами священной книги Гермеса, поскольку египтяне или даже их арабские наследники спутали карты специально, чтобы лучше сохранить в тайне свои секреты…».

Можно соглашаться или не соглашаться с приведенными высказываниями. Можно спорить, появились ли они в Древнем Египте, Китае или Индии. Но бесспорно то, что игральные карты оказали на человечество огромное влияние.

Тысячи людей в разных странах кончали с собой из-за крупных проигрышей. Еще больше было убито и ранено во время ссор, скандалов и дуэлей после баталий за карточным столом. Ломались судьбы людей, появлялись психические заболевания из-за проигрышей и различных предсказаний на картах.

С ними связаны крупные и мелкие аферы и шантажи, уголовные и административные преступления и наказания.

Считается, что в Россию игральные карты попали в начале XVII века. Но, возможно, их проникновение произошло немного раньше – во времена Ивана Грозного.

В «Уложении» 1649 года царя Алексея Михайловича азартные игры относятся к тяжким преступлениям: «А которые воры на Москве и в городах воруют – карты и зернью играют, и проигрывая, воруют, ходят по улицам, людей режут, шапки срывают и грабят», и если «…сыщется допряма, что они зернью и карты играют тем ворам чинити указ тот же, как писано выше о татях…»

Это означало, что виновных били кнутами, отрезали уши, конфисковывали имущество, бросали в тюрьму или казнили.

Во времена Петра I отношение к игрокам смягчилось. Но их все же наказывали: «Которые солдаты явятся в другие и в третие зернщики и пьяницы, и в службе быть негодны, бить кнутом», – говорится в законе 1700 года.

Карты «отданы просвещенными жрецами мистерий на сохранение глупым и невежественным и в силу этого стали игральными картами»

А в «Инструкции и артикулах военных российскому флоту», изданных в 1710 году, отмечено: «Дабы все случаи и брани, здору и драки от костей и зерни происходящей, предостеречь, того ради никто да и не дерзает костей, зерни, карт и прочих таковых вещей на корабль привозить, под наказанием по рассмотрению».

Однако ни суровые наказания, ни увещевания и проклятия церковных иерархов, ни другие печальные последствия азартных игр не смогли остановить проникновения карт в Россию.