Скользнула тень. Человек остановился, ожидая, когда та к нему приблизится.

   -- Господин, -- тень приняла человеческие очертания, -- мы ждем ваших приказов.

   -- Любите вы сложности, -- усмехнулся тот, -- в зале все готово?

   -- Да, господин.

   -- Очень хорошо, -- сказал он и пошел дальше.

   -- Господин, -- неуверенно позвала тень.

   -- Чего еще? -- не оборачиваясь, раздраженно спросил тот.

   -- Мы могли бы вам помочь донести...

   -- И не надейся! -- неожиданно засмеялся человек, -- я ее никому не отдам!

   Он еще раз хлопнул по ноше, удаляясь. Мрачный брат проводил его безразличным взглядом. Он не мог ослушаться приказа хозяина: он должен выполнять волю сэра Мэтью, но был обязан предложить свою помощь, а раз тот отказался, так тому и быть.

   -- Все хотел тебе сказать, -- вновь заговорил сэр Мэтью, -- мне понравились твои глаза, когда я резал твоих шестерок, девочка. Я еще никогда не видел такой борьбы чувств. Они горели яростью, гневом, отчаянием, страхом и ненавистью, такой дивной ненавистью, что я даже хотел ослабить сковывающую цепь, чтобы ты впилась в меня своими острыми зубками! Ты не представляешь, как я старался не смотреть на тебя, ведь щенок должен быть уверен, что представление разыграно для него одного. Но меня никогда не интересовали такие слюнтяи, как этот мальчишка. Не скрою, пару раз я намеревался оборвать ваше скучное путешествие, вдоволь насладившись твоими страданиями. Тот дурак, что готовил для тебя еду, никогда не мыл руки, перед тем как взять нож! Я поклялся, что однажды запихну ему в глотку его ржавую железку, и я сделаю это. Но в тоже время, меня всегда забавляли его чувства к твоей старухе, превращавшие его в мягкотелого барана. Что и говорить -- дурак. На старуху уже давно претендует другой, достойнейший из людей, когда-либо ходивших под солнцем. Но я обойду его, я одержу победу и эта кляча, коротающая свои деньки в саду с вечноцветущими сливами, будет валяться у моих ног и умолять, чтобы я бросил на нее хотя бы один взгляд. Только на ее беду, мне не нравятся ее глаза, способные разве что смеяться! Твои же, моя девочка, великолепны. Но ты должна послужить великой цели, а это значит, мир больше не увидит твоих очаровательных глаз. Мир вообще больше ничего не увидит, потому что я ослеплю его своим сиянием, свергнув Юргена и более того, уничтожу всех мелких божков, забывших, для чего им дана сила. Вообще, что такое сила? Почему мне никто не объяснял ее природу? Ты, например, знаешь, откуда она берется и кто ее дает? Конечно, нет! Все те бредни, что Анкейн ищет избранного и наделяет его невесть какими качествами -- ложь, жалкие выдумки, чтобы оправдать свою глупость. Когда я принял силу и немного улучшил ее, знаешь, что они мне сказали? Они заклеймили меня безумцем и изгнали. Только учитель изредка говорил со мной, да и то, скорее, из жалости. Он любит жалеть убогих, но я не такой! Когда я спросил его, что есть истина, он мне ответил, что и сам не знает! Конечно, удобно прятать за дружелюбной улыбкой полное безразличие. Он и тогда гонялся за Анкейн, в надежде соблазнить ее, а ученикам нагло врал, упрекая нас в дурных помыслах!

   Разгоряченный сэр Мэтью вошел в огромный зал, выложенный точно таким же светящимся бледно-розовым камнем. Ровно в центре зала было маленькое серебристое озерцо, игриво переливающееся в свете камней. Возле воды стоял, нахмурившись, тот, кого сэр Мэтью всегда называл великим хозяином, бывший в действительности великим глупцом.

   -- Где ты ее так долго таскал? -- резко спросил хозяин.

   -- Я ждал ночи, -- уклончиво ответил Мэтью.

   -- Да? Хотя, зря ты ее сюда принес, -- устало сказал хозяин, -- ведь наш новый герцог может захотеть найти девчушку. И вообще тело лучше было бы выкинуть за воротами города.

   -- Надеюсь, он так не поступит, хозяин, -- натянуто улыбнулся Мэтью. Он был близок к цели, как никогда раньше, и с трудом сдерживался, чтобы не сбросить маску.

   -- Все же, никак не могу взять в толк, зачем она тебе?

   -- Вы же обещали, хозяин, -- сказал он, бережно укладывая девушку на безобразно сделанный алтарь.

   -- Да? Ну что же, обещания следует выполнять, также как и клятвы. Верно, Мэтью? -- Он впился глазами в бессмертного, и тот стиснул зубы, терпя боль. Пресловутое кольцо жгло палец, и магический яд расползался, всаживая тысячи невидимых игл по всему телу.

   "Через пару часов, -- тяжело дыша, думал Мэтью, -- твое кольцо станет безобидным украшением, которое я, от чистого сердца, всажу в твое, грязное и черное".

   -- Ладно, будет, -- улыбнулся беспечный глупец и боль тут же прошла, -- ты хорошо выполняешь свою работу, мой друг. Надеюсь, свежий воздух свободы не опьянил тебя? Смотри, не разочаруй меня.

   -- Тот шпион, хозяин, -- проговорил Мэтью, стараясь подавить нахлынувший гнев, -- мне позаботиться о нем?

   -- О Кристофе? Думаю, теперь он мне не пригодится. У меня уже есть безвольный герцог, ох, -- он насмешливо сверкнул глазами, -- я хотел сказать бессмертный.

   -- Хорошо, хозяин, -- Мэтью склонил голову, стараясь смотреть в сторону.

   Он видел Кристофа всего пару раз, но ему понравилась его твердость. Как-то шпион почувствовал, что уступает Мэтью в силе, но не испугался, не дрогнул, а спокойно продолжил разговор, в довольно резком тоне, который так не любит этот тщеславный глупец.

   -- Теперь касательно моего бессмертия, дружок, -- деловым тоном проговорил хозяин, -- я дал все, что ты просил. Когда же?

   -- Еще не все компоненты собраны, хозяин.

   -- Чего же тебе не хватает?

   -- Жертвы, мой господин.

   -- Тебе мало людей? Хочешь, я приведу крестьян, солдат, магов, в конце концов. Если хочешь, можешь взять кого-нибудь из мрачных, ведь их сила сопоставима с твоей. А-а, я понял, вот почему ты так хотел эту девчонку!

   -- Да, милорд.

   -- Называй меня хозяин, -- тело Мэтью вновь сковало болью, -- ну же, повтори.

   -- Хозяин, -- медленно проговорил бессмертный.

   -- Очень хорошо. Ты обещал мне напиток к Большому совету, а он будет уже завтра. Успеешь ли ты?

   -- Да, хозяин, -- Мэтью согнулся в низком поклоне, -- мне нужно работать.

   -- Смотри, не подведи, -- бросил тот, уходя.

   -- Вас проводить, хозяин?

   -- Зачем? У меня есть амулет, -- он коснулся пальцем медальона, висевшего на груди, с точно таким же, как и у Мэтью, камнем, только в несколько раз крупнее, -- в нем твоя сила, а значит, любой замок в этих тоннелях откроется и мне.

   Когда затихли шаги, Мэтью с безразличным видом подошел к озеру и зачерпнул ладонями немного воды. Затем подошел к девушке и выплеснул воду ей на рану.

   -- Вера, -- сказал бессмертный, -- первый враг человека. Пока он надеется, ждет, мечтает и верит в возможность исполнения своего скучного желания, он подобен кукле, которая, как сейчас ты, находится полностью в моей власти. Легенды о Первом оказались на редкость полезны, окутав меня ореолом тайны. Тот глупец искренне верит, что я могу сделать его никчемную жизнь вечной и он не один такой. Стоит лишь намекнуть, что есть возможность стать бессмертным, как сразу крепкий, на вид, духом человек превращается в куклу, готовую плясать, как я захочу. Нет, я не говорю, что они осознают весь смысл своего нелепого танца, они искренне верят, что хитрее меня. Что я протяну им эликсир бессмертия, стоит лишь выполнить парочку мелких поручений, с которыми мне, по их мнению, никак не справиться. Самое главное, не перетянуть с ожиданием, а то страждущий начнет сомневаться, а сомнение, как известно, смертельный яд для веры. Благо, человеческая жизнь так коротка и сомнение не успевает зародиться в их душах. Если же я вижу первые симптомы поражения ядом, то, как милостивый лекарь, облегчаю муки больного, пресекая... думаю, ты поняла. Находясь в томительном ожидании, они не удосуживаются даже посмотреть себе под ноги, а ведь совсем рядом, -- он махнул рукой в сторону зеркальной глади воды, -- то, что они так ищут. Смешно, не правда ли?