— Ты не знал никого, кто бы помог тебе, — сказала я. — Ты не мог знать.

Он наклонил голову, рассматривая траву под нашими ногами. Его волосы упали вперед, скрывая лицо в тени. Я хотела убрать их назад.

— Ну, она сейчас в колледже, — сказал он. — Так что обошлось без пожизненного повреждения.

Я сглотнула. — Мне повезло, что ты мне помогаешь, — он поднял голову, и призрачная улыбка появилась на его лице. Он убрал некоторые пряди моих волос, развивающихся ветром, и остановил руки за моей головой.

Он притянул меня ближе, его поцелуй был нежным, а жар ощущений заставил мое тело петь.

Когда он прервал поцелуй, он прошептал: — О чем ты думаешь?

Я думала, что хотела больше целоваться, чем говорить, но эти слова не выходили из моего рта, даже если бы я хотела. Я просто покачала головой.

— Ну, это для меня ново, — добавил он. Я не поняла. — Обычно, я знаю, о чем думает девушка, когда я ее целую.

Ох. Его ухмылка заставила меня оглянуться назад на участников вечеринки. Саймон, вероятно, целовал много девушек до меня. Девушки, которые знали, что делать во время поцелуя. Я знала, что кровь прилила к моим щекам. Как-то моя сила мысли не распространялись на управление собственной реакцией организма.

— Эй, что такое? — он наклонил голову, чтобы поймать мой взгляд.

— Я не думаю, что отлично вписываюсь.

— Ты не такая, как они, — он коснулся моей щеки, чтобы я снова на него посмотрела. — Ты намного лучше.

То, что мы лгали, о том кто мы есть, не придавало мне чувства превосходства.

— Как ты делаешь это? — спросила я. — Лжешь все время.

Его лицо превратилось в маску, от которой у меня побежали мурашки. — Ты привыкнешь к этому, — он посмотрел на своих друзей, все еще дрейфуя в их мыслях. — Мы никогда не будем такими, как они, Кира. Кроме того, мы просто здесь теряем время. Мы призваны делать великие вещи.

— Что ты имеешь в виду под великими вещами? — я только надеялась, что это что-то нормальное, но нормальное, почему-то, всегда ускользало от меня.

Он поднял взгляд на деревья. — У меня день рождения через две недели, — сказал он с особой торжественностью, словно это было невероятное заявление. Парень определенно был демоном.

— Эм, с днем рождения?

— Мне будет восемнадцать, — добавил он. Я все равно не понимала. — Я пойду к директору, получу свой диплом. Я не собираюсь тратить время на среднюю школу.

Неужели он окончит школу, как только достигнет восемнадцати? Конечно. Я еще не слышала, чтобы Саймон хвастался. Это заставило меня задуматься, есть ли что-нибудь, что он не мог сделать.

— И что ты будешь делать? Найдешь работу?

— Буду подрабатывать. Если все получится, то подыщу нормальную работу.

Во мне закралось подозрение: — Какую?

— Что-то лучшее, чем шататься тут, делая вид, что я как все.

— Какую? — повторила я, выбираясь из его объятий и отходя. — Что-то большее мелких краж в местном магазине?

Он фыркнул и закатил глаза.

— Я делаю это с четырнадцати лет, Кира. Это ребячество. Я хочу сделать что-то более серьезное.

— Что, угнать автомобиль?

Он скрестил руки на груди. — Вижу, ты не ожидаешь от меня чего-то важного.

— Просто оставь меня в стороне от этого преступного гениального плана, который у тебя есть, — я повторила его позу.

Между нами образовалось двухфутовое пространство.

— После всего, что я сделал, чтобы помочь тебе, это то, что я получаю взамен? — спросил он. — Преступный гений? — его взгляд стал похож на ледяной кинжал, погружающийся в мою грудь. Отголоски слов Рафа звучали у меня в голове: «Я оставлю тебя в покое, Кира. Если это то, что ты хочешь», — Саймон был единственным, кто понимал странность моего мозга. И я оскорбила его. Также, как Рафа.

Я позволила своим рукам опуститься, и мой взгляд упал на траву, окружающую нас. Я переминалась с ноги на ногу.

— Мне очень жаль, — пробормотала я. — Я просто… на меня подействовало пиво, — звучало вяло, даже для меня.

— Я просто пытался помочь тебе приспособиться.

Звук бьющегося стекла напомнил мне, что Мартин все еще пил пиво.

— Хм, — сказала я. — Я надеюсь, мы лучше, чем та группа.

Лицо Саймона озарила улыбка.

— Ты, по крайней мере, лучше выглядишь.

— Да ну, ты тоже не так плох.

Его лицо стало серьезным, линия челюсти резко выделялась в лунном свете.

— Извини, — сказала я. — Ну знаешь, за то, что назвала тебя преступником.

Он изучал мое лицо. — Ты доверяешь мне?

Я не доверяла Саймону, но знала, что нуждалась в нем. Думая об этом, мое лицо горело.

Я прошептала: — Не уверена. Что я буду делать без тебя? — и повернула его лицо к себе. Он схватил меня за талию и притянул к себе. Его губы были на моих, и к тому моменту, когда он поставил меня на землю, я не была уверена, что могу стоять прямо.

Моя голова покоилась на его груди. Я не могла читать его мысли или чувствовать его эмоции, но стук его сердца говорил, что наш поцелуй повлиял и на него тоже.

— Итак, мне было интересно… — его слова раздались над моим ухом.

Я подняла голову. — Да?

— …вакансия бойфренда все еще свободна?

— Думаю, уже занята.

Следующая неделя была размыта большим количеством мыслей.

Первые несколько дней я сжимала руку Саймона, борясь с головокружениями в коридорах, вызванных необходимостью постоянно связываться с десятками разумов. Саймон некоторое время носил перчатки, напоминающие вторую кожу, поэтому на нас не обращали внимания.

В кафетерии было хуже.

Так ходило множество слухов, люди говорили о нулевой, изменившейся, и о том, почему я встречаюсь с Саймоном, а не с Рафом. Наша драма была лучше кино.

Я улавливала шепот мыслей Рафа, переходящий от разума к разуму. Это было похоже на наше детство, игра в мысленно разговаривающих, где мы сидели и передавали сообщения по кругу. Мы посылали друг другу послания, которые искажались, и это заставляло нас смеяться. Только мысли Рафа были сейчас полны гнева и боли. И мне было не до смеха.

Раф сдержал свое обещание и держался на расстоянии. Он не мог слышать мои мысли, если я не контролировала мысли других, или не посылала мысли через всю комнату, чтобы все слышали.

В кафетерии я старалась контролировать мысли по минимуму.

Кроме того, знание, что я контролирую мысли, навредит Рафу. Я бы только подвергла его опасности. Если бы он узнал мой секрет, другие бы тоже узнали. Читающие не могут держать секреты в тайне, это очень трудно. Как стараться не думать о розовых слонах. Чем больше тайна, тем труднее о ней не думать.

У меня и Саймона тайна размером с мастодонта.

Так или иначе, мысли-слухи не достигли мою мать. Похоже, она была в большей изоляции, чем я думала.

Моя мама до сих пор считала меня нулевой. Раф думал, что я изменилась. Саймон думал, что я их обоих контролировала. Официально: я лгала всем, кого знала.

У меня не было большого выбора лгать или нет, но всё же я не обманывала в плане учебы. В школе я могла бы с легкостью вытащить из головы учителей ответы на наши тесты, но я не делала этого. Обман не помог бы мне достичь нормальности, но все выглядело приемлемо.

А для Саймона было достаточно этого, чтобы выдавать меня за читающую. Он хотел отсрочить мои способности контроля. Чем я и занималась, пока не обрела полный контроль не над другими, а над собой.

За исключением, когда Саймон целовал меня.

Тогда контроль ускользал от меня, и я обнаруживала, что целую его при каждом удобном случае, который выпадал не часто. Читающие целовались, когда их никто не видел или на вечеринках погружения, где все так делали. Поцелуи приносили бы нам больше вреда, если бы мы не заставляли окружающих смотреть в другую сторону. Что Саймон изредка делал, оставляя улыбку после того, как его губы покидали мои.

Это все было терпимо, но к пятнице я была опустошена.

Мы с Саймоном ждали наших друзей в классе и присоединились к ним на трибунах. Все свободное время я проводила с Саймоном или его друзьями или практикуя свои способности. Я хотела нагнать свои классы. Контроль над читающими не особо поможет, если я отстану от всех.