«Я думала ты…»— подумала она.

«Я изменилась».

Мысли о Рафе и мне мелькнули в ее голове. Потом она начала мысленно напевать песню, чем заработала хмурые и раздраженные взгляды от ее соседей, которые были ближе к ней и хорошо слышали.

Саймон прошептал: — Она не сможет сторониться тебя, если ты будешь ее контролировать.

У меня не было желания глубже лезть в ее разум. Я покачала головой, и он просто пожал плечами.

Мистер Баркли, наконец-то, заметил гудение Тейлор. Не оборачиваясь, он думал, что успокаивает класс. «Проблемы, Мисс Сэмпсон?»

Она сразу же остановила шум. «Нет, сэр».

Лекция мистера Баркли эхом разносилась по всем умам, но также мелькали и посторонние мысли. Случайные мысли об обеде и домашней работе, много фантазий, как у Тейлор. Все мысли были открыты для меня, за исключением мыслей Саймона. Его мысли звучали в разумах учеников, но они были простым отражением того, что он сам диктовал мистеру Баркли.

Ароматы смешивались, как дикое попурри стран.

Я провела остаток урока, притворяясь, что делаю заметки, жонглируя мыслями других. Когда прозвенел звонок, мое тело болело от напряжения поддержания иллюзии того, что я была читающей. Я размяла мышцы, когда мы начали собирать вещи.

Саймон проводил меня в коридор. Я покинула разумы учеников из математического класса, когда они отошли в толпы остальных. Саймон остановился и потянул меня в сторону. Мои глаза широко открылись, когда он открыто прикоснулся ко мне. Он опустил руку.

— Это было идеально, — он придвинулся ко мне и повел ближе к шкафчикам. — Время выйти и играть, Кира.

Я начала спрашивать его, что он имел в виду, но его руки были на моих щеках, и он коснулся своими губами моих. Все мое тело успокоилось, все мысли сосредоточились на контакте между нами. Я подумала о том, было бы это так же, если бы Рафу все-таки удалось меня поцеловать в химической лаборатории. Я уронила рюкзак, болтающийся на одной руке, когда Саймон прижал мое тело к холодному шкафчику. Когда он отстранился, я была поражена, что один поцелуй может заставить трудно дышать.

Я ничего не знала о поцелуях — они относились к парням и колледжу в категории вещей, которых у меня не было, пока я была нулевой. Но поцелуй Саймона заставил меня покраснеть, и это казалось неправильным.

Я неровно дышала. Окружающие все еще шли, и каждый сталкивался с нами.

— Они смотрели, — прошептала я.

— Это потому, что я рассказал им, что ты измененная, — прошептал он в ответ.

— Что ты сделал? — когда я говорила, ученики в унисон повернулись, словно по команде. Это было то, что Саймон заставил их сделать. Все стало нормальным, как будто, так и было. Я не знала что сказать, и даже что думать. Толпа рассосалась, и все направились на последнее занятие.

— Добро пожаловать в реальную жизнь, Кира — сказал Саймон. — Пойдем, у меня есть несколько друзей, с которыми тебе нужно познакомиться.

Буря эмоций бушевала во мне, как рой демонов.

Гнев на то, что Саймон представил меня изменившейся. Унижение из-за того, что он поцеловал меня на публике. Чувство, которого я не хотела, до сих пор заставляющее мое тело гореть от поцелуя.

Саймон повел меня за руку в сторону трибун. На верхних ярусах было несколько учеников. Предполагаю, это были те друзья, с которыми он хотел меня познакомить.

Я остановилась, возмущенная.

— Ты не имел права делать это! — я выдернула руку из его и встала, как вкопанная.

Он бросил на меня игривый взгляд.

— Сработало хорошо.

— Что ты имеешь в виду? — тепло, излучаемое поверхностью гравия на стоянке, не было тем, из-за чего у меня покраснели уши. Он мог, по крайней мере, признать, что не должен был оглашать мое предполагаемое изменение всей школе, а уж тем более целовать меня на глазах у всех.

— Я имею в виду, что ты не можешь управлять одним человеком за раз или классом одновременно. Если бы ты действительно была изменившейся, то все бы узнали, Кира, — его покровительственный тон заставил меня сжать кулаки. Уже во второй раз у меня был соблазн ударить физически большего глупого парня, нависшего надо мной. Вместо этого я развернулась на каблуках и зашагала обратно к зданию школы. То, что он был прав, только усилило бушующие внутри меня эмоции.

— Кира, подожди! — он быстро догнал меня, но я не замедлила шаг. — Мне жаль.

— Ты не имел права, — я сфокусировалась на задней двери. Саймон дернул меня за локоть, и я повернулась к нему со сжатыми кулаками.

— Ты права, у меня не было на это права, — сказал он. — Но это был единственный способ. Если ты будешь контролировать только тридцать подростков и никого больше, кто-то начнет сомневаться. Как твой парень.

— Он не мой парень, — внутри меня вспыхнул огонь от необходимости снова говорить эти слова.

— Ты так постоянно говоришь.

Я посмотрела на него, затем на дверь, обдумывая варианты. Я могла бы оставить его здесь, показать, что меня мало волнует, что он думает и его комментарии. Но тогда я должна была бы столкнуться с другими учениками, и слухи обо мне распространяться, как лесной пожар. Или могла бы пойти с Саймоном и встретиться с его друзьями. Кем бы они ни были. Или могла бы пойти домой, залезть под одеяло и никогда не выходить.

Саймон смахнул прядь волос, хлестающую меня по лицу теплым ветром. — Я надеялся, что ты имела в виду это.

Я увернулась от его прикосновения. — Имела в виду что?

— Что он не твой бой-френд, — он подошел ближе. — Я надеялся, что эта должность еще свободна.

Я взглянула на учеников, болтающих на верхних трибунах.

Открыла рот, чтобы ответить, но ничего не вышло, словно я была рыбой, которую вытащили из воды и которой необходимо дышать. Саймон улыбался и, казалось, наслаждался тем, что заставлял меня волноваться. Он сказал:

— Не волнуйся об этом сейчас, — он закусил губу так, что мне захотелось одновременно поцеловать его и стереть эту глупую ухмылку с его лица. — Ты познакомишься с моей командой?

— Нет, спасибо, — я развернулась и пошла прочь от его друзей. Мой гнев просачивался через каждый шаг по разгоряченному тротуару, но смущение на моих щеках все еще было жарче. Я прошла между машинами преподавателей и направилась к передней части школы.

Саймон догнал меня у черного спортивного автомобиля.

— Кира, подожди.

Я остановилась, чтобы наградить его испепеляющим взглядом.

Он поднял руки в примирительном жесте. — По крайней мере, позволь мне подвезти тебя.

Я непонимающе уставилась на него, потом до меня дошло.

— Эта принадлежит тебе?

Он подошел ближе к машине и одарил меня робкой улыбкой, когда послышался сигнал разблокировки. Я не знала учеников, которые просто водили машину, и уж тем более приезжали на ней в школу. У моей семьи был только один автомобиль, и отец посмеялся бы, если бы я попросила его дать мне его в школу.

Я медленно обошла машину.

— Твоя семья делает деньги?

Он засмеялся. — Нет.

Он придержал дверь со стороны пассажира, подзывая меня. Я решила, что подвезти меня домой — наименьшее, что Саймон мог сделать. Я забралась на низкое сиденье, которое сдвинулось, обволакивая меня мягким объятием. Холодный ветерок из кондиционера сталкивался с горячим воздухом снаружи, и Саймон скользнул на водительское сиденье.

— Как ты можешь себе это позволить? — спросила я.

Он пожал плечами. — Я много получаю.

Я представила, как контролируемый дилер продает Саймону эту машину. Саймон потянул руль, и машина плавно выехала со стоянки, как послушная черная кошка.

Ощущение пустоты щемило в груди.

Я давала Саймону указания, и он припарковал свою подозрительно дорогую машину перед моим домом. Окна второго этажа выглядели темными при дневном свете. Я приехала раньше, поэтому мама не будет ждать меня. Надеюсь, словно сумасшедшая, что она не решится мыть окна.

— Дай мне свой телефон, — сказал Саймон. Я засомневалась, потом взяла рюкзак и достала оттуда телефон. Его телефон был блестящим, черным. Я смотрела на него, пока он возился с моим.