У автомобиля заканчивалась зарядка, поэтому я остановилась в следующем крошечном городке и снова угнала машину. О федералах можно было не беспокоиться, по крайней мере, временно. У следующего автомобиля был навигатор и больший диапазон управления. Я влезла в интерфейс, установила автопилот к Трассе 40 и вернулась на дорогу.

Трасса 40 казалась намного больше на навигаторе, чем трасса 191. Тем не менее, я направилась на запад к Уислоу. Навигатор показывал его, как неплохую железнодорожную станцию. Я не была уверена, где должна находиться. Понимала только, что мне нужно быть где-то среди людей, чтобы сумечь спрятаться, пока не придумаю план.

Одно дело хотеть бороться с федералами и другое — знать, что делать. Я была уверена, что федералы будут продолжать искать меня. Ведь убегая из хорошо охраняемого лагеря, я только доказала, что была опасна. Я — новый вид джекеров, который мог обмануть их систему безопасности.

Последний вздох Саймона снова и снова звучал в моей голове. Хотелось, чтобы он что-то сказал, или я могла прочесть его разум. По крайней мере, дать ему знать, что он не был один. И попрощаться.

Во второй половине дня солнце слепило меня. Прибытие в Уинслоу через час было похоже на возвращение к цивилизации. Терракотовые крыши и стройные ряды домов встречали своими чистотой и упорядоченностью. Люди суетились вокруг туристических магазинчиков и ресторанов.

Когда я переключилась на ручное управление и подъехала к стоянке у окраины города, остановилась. Как я должна была припарковаться в этом крошечном пространстве, которое выглядело едва ли большим места для скутера? Я была мастером программирования автопилота на открытых участках пустыни, лишенных других автомобилей, но у меня не было никаких навыков вождения. Это должно было произойти летом следующего года. Мысль об уроках вождения, казалось, принадлежала другой жизни. Я объехала несколько раз площадку, прежде чем нашла три свободных места рядом. Я едва не врезалась в соседний автомобиль.

Прежде чем выйти из машины, я приказала всем окружающим обратить внимание куда-нибудь еще, но не на меня. Я собиралась вылезти из машины, когда поняла, что один человек, преподаватель, посетитель центра был джекером.

Даже в маленьком Уинслоу, штате Аризона, скрывались джекеры. Это заставило меня задуматься, сколько тысяч джекеров скрывалось в мире читающих.

Барьер его разума был слабым, и я могла легко контролировать его. Вместо этого я выскользнула из машины и пошла в противоположную сторону от центра. Если я ускользну от его внимания, он не обнаружит мое присутствие в широком потоке читающих.

Магазины аксессуаров и художественных галерей выстроились на главной улице, которая прослеживалась на старой Трассе 66. Я заставила людей отвернуться, пока проходила мимо. Я не могла вспомнить, когда в последний раз ела, и старомодная красно-белая столовая манила меня. Звякнул колокольчик, когда я открыла дверь. Я убедилась, что все семь посетителей, в том числе и повар, думали, что их слух поврежден и не смотрели на дверь, где стояла я.

Вишневый пирог крутился на подставке прилавка. Я взяла кусок и села на один из виниловых стульев, приваренных к полу перед баром. Официантка прошла мимо, не взглянув на меня, и забрала тарелку одного из клиентов, которых могла видеть.

Я была невидимкой, снова.

Возможно, однажды у меня будет нормальная жизнь, когда я смогу зайти в закусочную, и меня воспримут как всех. Саймон связался с преступниками и лгал всем знакомым, чтобы у него просто был шанс на это. У Лани не было даже возможности лгать, ее способности выдали ее прежде, чем она смогла даже попытаться притвориться.

Теперь она где-то в правительственном медицинском учреждении, и никто не знает об этом. Никто не знал, что Саймон умер. Только федералы, с их секретным лагерем джекеров, имели хоть какое-то представление о том, что происходит. И если они поймают меня, то я исчезну по настоящему, как Саймон и Лани.

Они, возможно, уже объявили меня в розыск.

Камеры!

Я оглядела комнату и испустила долгий выдох, когда не увидела камер в этом заведении на Трассе 66. Но повсюду такого не могло быть. Мне надо быть более осторожной.

Я встала, чтобы найти вилку и схватила стакан воды у одного из помощников официантов. Мое горло еще не оправилось от газа, пустыни и часов поездки, так что я потратила время на еду. Когда я закончила, мою посуду собрал помощник официанта. Я медленно открыла дверь, чтобы избежать звона колокольчика.

Через дорогу от закусочной был отель «Посада», который, как утверждал навигатор, был вокзалом. Пересекая красную мощеную дорогу, я нырнула под затененную арку, которая обрамляла вход железнодорожного вокзала. Я распахнула зеленые пыльные двери в темный полировано-деревянный интерьер.

Расписание движения поездов показывало, что есть два ежедневных поезда из Уинслоу: один в западном направлении — к Лос-Анджелесу и один в восточном направлении — к… Чикаго. Ощущение пустоты выдолбило мои кости.

Чикаго.

Дом.

Было опасно возвращаться домой. Возможно, это было самое худшее место. Но мне нужна была помощь отца, чтобы разработать план. И часть меня хотела знать, почему он не рассказал мне правду, оставляя меня на растерзание Саймона и Клана.

Я сосредоточилась на расписании. Поезд ходил каждый день, отправляясь в шесть часов утра. Больше двенадцати часов в пути. На поезде не было камер, только произведения искусства на стенах. Я прошла через двери соединяющие вокзал и отель. Внутри не было камер, так что я могла убедить портье дать мне комнату. Я бы отсиделась в ней, пока не приедет поезд, и могла бы надеяться, что федералы не найдут меня до утра.

Хотелось пойти домой и сделать все правильно.

Грохот звучал как далекий гром, но я знала, что это выстрел винтовки.

Изменившаяся зигзагом бежала через пустыню, босые ноги поднимали клубы пыли, пока она бежала. Я прицелилась, рассчитав расстояние, отсеяв рябь от высокой температуры и движения моей цели — опасного мутанта-джекера, сбежавшего из тюрьмы. Все, что мне нужно было сделать, это слегка нажать на курок, и ее кровь пролилась бы на сухую землю.

Я ахнула и вскочила на раскладной скамейке. Автоматически просканировала поезд, но не нашла следов другого джекера. Травяные поля мелькали мимо окон.

Я не была снайпером. Я никого не убивала. Я направляюсь домой.

Предыдущая ночь превратилась в судорожную борьбу за сон. Я заворачивалась в покрывала в отеле, только чтобы проснуться и снова вылезти из них. Усталость одолела меня следующим утром, поэтому я нацелилась на спальный вагон в поезде. Я навязала проводнику образ бабушки О'Доннелл, разорвала украденную мной открытку и представила ее как билет, обеспечивший мне доступ в комнату. Проводник предложил семидесятипятилетней женщине, которую видел, бутылку воды, а после вышел. Я закрыла металлические двери и упала на диван. Движение поезда убаюкивало меня, пока мы приближались к Чикаго. Сон поглотил меня… пока меня не разбудил кошмар.

Я нажала ладонями на глаза, чтобы прогнать остатки сна и свесила ноги на край дивана.

Федералы пока что не ворвались в мою дверь. Может, они отказались от моих поисков. А может, они ждали меня на вокзале в Чикаго, чтобы арестовать, когда я сойду с поезда. Мне не могло повезти настолько, чтобы на постах охраны не оказалось камер. Они, вероятно, могли выяснить: кто сбежал, не смотря на нерегулярное посещение для переклички в лагере.

Даже если я не попала в объективы камер, они могли сложить кусочки вместе, найдя лишь мертвого парня в пустыне. Мне было интересно, что они сделали с телом Саймона. Мой желудок свело, когда я представила его умирающим на моих руках. Настоящие воспоминания о его улыбках и поцелуях были вытеснены этим последним моментом. По крайней мере, мои настоящие воспоминания о Саймоне были где-то глубоко внутри моего сознания.

В отличие от Рафа, чьи воспоминания украл агент Кестрель. Раф ничего не помнил о той ночи на складе, когда раскрылся мой секрет, а он держал меня за руку и говорил, что все будет в порядке. Но эти воспоминания были запечатлены в моей памяти. Я надеялась, что когда-нибудь Кестрель заплатит за кражу настоящих воспоминаний Рафа. А пока я хотела, чтобы Раф знал правду.