172. «Я не слыхал, а надо было слушать…» Я не слыхал, а надо было слушать, Не красить сном, не смертью украшать — Всю эту голь, распивочные души, Театров и кафэ тупую знать. Я не видал. Мой взор жил в отвлеченьи Вещей в себе, которых не видал… Я звуковые постигал виденья: В аккорде новом — истины причал. Держась за гриву сна и песнопенья, Я на пегасе докачался в ночь. Я в звуках потерял свои раденья: Я предал вас, сестра моя и дочь. 173. «Оскал. Скуластая громада гор…»
Оскал. Скуластая громада гор. Ток раскаленной желчи. Мой тихий свет — свеча — дитя — звезда — мой темный ужас волчий. Кто указал — в долину — плод в долине — плоть — плотиною сковал Оскал? Над книгой возвещенной, над книгой — вселенной кто восстал? Никто. Таинственный Никто. Он повелел: в предел — в зерно — в расцвет. Он повелел: в зерно — в расцвет — и вновь: в ничто — в забвенье — в тленье — в нет. И кто же, кто иначе? Зрячий кто? Кто проходящий мимо? К одной идут мете и любящий и самый нелюдимый. 174. «Всё это надо сжечь и жить в ином столетьи…» Всё это надо сжечь и жить в ином столетьи… — Напрасно! Карта ваша бита… Банкомет За катафалком шел. С цилиндром на отлете Раскланялся со мной. И это был ответ На все мои, на все твои раденья (Нам не забыть того, что снилось в глубине), На дюны золотистого печенья И на колосья черные в огне. 175. «Они — опять…» Они — опять. И как похожи на каждого из нас… Ты помнишь: похороны шли — в пролетах каменный огромный дым зари… Ты помнишь: на карнизах птицы — комья птиц бескрылых. Опять они… Всё цепенеет: лишь сдвиг колес еще один — последний… Сейчас иль никогда? Не шевельнутся. Не шелохнутся. И как похожи на каждого из нас: они — мы — чуждые, мы — страшные себе. 176. «В тенях и в шепотах квартира…» В тенях и в шепотах квартира. Ты проданная в рабство мне. Всё, что бывает в этом мире, Восходит призраком в окне. В прозрачном сне, над кораблями — В твоей молитве и тоске — Над кораблями, над морями, Над мостовою в челноке Я возвращался утром пьяный И долго-долго постигал, Что за стеною неустанно Шептал зачумленный бокал. И в сумерках твоих бессонных — Ты сердце прятала за шкаф — Я помню: вырастал картонный, Из скорби сделанный жираф. И я взбегал по длинной шее На корабля дремучий нос… Но вечности, всего длиннее Был вечер в опали из слез. 177. «Я… / И только в этом смысл…» Я… И только в этом смысл… Кто вопрошал: Никто. Нет имени. Нет знака. Изойдены все степи, порублены леса И с гор котятами скатились глетчеры. Земля, в свинцовом сумраке небес мне над тобою петь! Ни клироса. Ни алтаря. И только в этом смысл И в этом — Я. 178. «Нагроможденье лет… Всего, всего…» Нагроможденье лет… Всего, всего узилище: старух тишайших, паутины, мух… И мимо, мимо — рыком, визгом, свинцом шипящим, дробью барабанной — о доблести, что подвигом могла бы быть… о доблести, о нищете, о гроздьях ядовитых, пальцах скрюченных — ладонь, о попрошайка, нищая — ладонь, душа моя — раба последняя на празднике земном… Ребенком ты была и листья по утрам, ты помнишь, шелестели… и по тропе шла девушка в зарю, в глаза закрытые… 179. «Ты помнишь, Лиль: плюмажа, брызг и солнца…» Ты помнишь, Лиль: плюмажа, брызг и солнца — Ты помнишь, Лиль, в дыму шел караван? И ты цвела, вплетая кудри в солнце И окуная в море вешний стан. Ты помнишь, Лиль, молитвенные фрески И обувь легкую шагающих небес, И синие в руках воздушные обрезки Восторга, нежности, чудес? 180. «Года песками полегли… Я слышу…»
Года песками полегли… Я слышу, Как стопы дней вершат свой шелест: В обратный путь в глуши ночных затиший — Меня томит их вкрадчивая смелость — Они идут тропою вожделений, Лишь отзвуком живых. Сердцебиений Волна тревожная из душной глуби, Зажатая меж скал глухих подводных, Не шевелит запекшиеся губы, Не воссылает снов давно бесплодных. Я помню день: глазами голубыми Взглянула смерть сквозь суетные дымы Путей земных… Загадочные речи… Густые золотые косы… Покорные задумчивые плечи… Свиданья час… Травы вечерней росы… Моя любовь — я робок был и молод — С надгробной скорбью в дивном сочетаньи На ложе тьмы великом, благодатном Цвела — тиха: в покорстве и молчаньи. Тогда один, в самом себе расколот, Я предвосхитил этот путь обратный. |
